Георгий Ковтунов - Всей мощью огня

— Я поеду, — вмешался в разговор гвардии майор Михалев, оказавшийся рядом. — Я его быстренько уговорю, этого начальника.

— Договорились! — обрадовался я. — Только, Николай Иванович, не задерживайся. Как только переправа будет позади, сразу сюда по-быстрому.

— Само собой разумеется, — послышалось из облака пыли, в котором скрылся мотоцикл.

До переправы гвардии майор Михалев добрался благополучно. Разыскав начальника переправы, он коротко обрисовал сложившуюся в полку обстановку. Согласие на внеочередной пропуск наших пяти машин было тут же получено.

Когда грузовики со снарядами оказались на западном берегу, Михалев развернул карту.

— А что, если для сокращения времен» нам махнуть вот так, напрямик? — обратился он к мотоциклисту. — Не приходилось ездить этой дорогой?

— Пока нет, — ответил тот, — но думаю, что пройдем. Машина мощная.

— Тогда вперед! — скомандовал Николай Иванович. Узкая, заросшая травой дорога шла через густой лес.

Проехали уже километров восемь, когда между деревьями замаячили человеческие фигуры. Кто такие, откуда взялись в глуши?

— В первый момент ничего не понял, — рассказывал позже Николай Иванович. — Потом присмотрелся — немцы. И уже совсем рядом. Разворачиваться, удирать? Бессмысленно. Одной автоматной очередью срежут. Сам не знаю почему, но приказал водителю затормозить.

Потом майор Михалев вышел из коляски и подошел к вражеским солдатам. Сразу заметил, что те выглядят далеко не наилучшим образом. Кто в нательных рубашках, кто в изорванном обмундировании. Словом, чувствовалось, что уже не первый день бродят по чаще.

— Начал я их уговаривать сдаваться в плен, — продолжал Николай Иванович. — Дескать, идите к реке, там есть сборный пункт.

— Так ты, Николай Иванович, насколько мне известно, по-немецки ни бум-бум, — с трудом сдерживая смех, вступил в разговор Кирилл Леонидович Иевлев-Старк. — Как же это ты их уговаривал?

— А черт его знает, до сих пор сам не пойму. Кажется, повторял до бесконечности со всеми мыслимыми и немыслимыми интонациями одну и ту же фразу: «Гитлер капут!» И еще рукой указывал в сторону реки, в наш тыл. Мол, смело топайте туда, там вас примут.

Один из солдат, как рассказывал Николай Иванович, тут же швырнул на землю автомат, решив, видимо, таким образом еще раз подчеркнуть, что воевать больше не хочет. Он был немало обескуражен, когда Михалев поднял оружие и вновь вручил немцу. Наконец он понял, что ему предлагают идти сдаваться с автоматом. Он что-то быстро залопотал, обращаясь к остальным. После этого немцы толпой отправились к переправе.

Все мы дружно захохотали, слушая Николая Ивановича. И он от души смеялся вместе с нами. Но потом вдруг стал серьезным.

— А знаете, друзья, ведь там-то мне было не до смеху. Нас двое, а их человек тридцать. Тут при всем желании ничего не придумаешь. Думал, отвоевался, все…

Разговор этот состоялся уже после того, как мы отбили контратаку пехоты и танков противника. Отбили успешно. И немалое значение при этом имело то, что снаряды на батареи прибыли как раз в самое время. Еще час, и полк оказался бы в трудном положении.

Однако это, как говорят, частный эпизод. И я привел его лишь для того, чтобы показать, что некоторые гитлеровские солдаты стали уже не те. Тридцать, если не больше, против двоих. А стремление, причем, что очень важно, единодушное — как можно быстрее закончить осточертевшую войну, сохранить собственную жизнь. Видно, начинали всерьез задумываться немцы о будущем, о своей судьбе.

Наступление в обход Полоцка развивалось успешно. Однако гитлеровцы всеми силами стремились удержать этот район за собой. И в этом нет ничего удивительного. Ведь Полоцк являлся важным узлом железных и шоссейных дорог. Противник заблаговременно превратил его в мощный узел обороны и сосредоточил на подступах к городу сильную группировку войск — 6 пехотных дивизий.

Гитлеровцы стремились удержать Полоцк, а мы делали все необходимое, для того чтобы как можно быстрее овладеть им. Не только потому, что он, как упоминалось, был важным узлом железных и шоссейных дорог. Тут имелись и другие, весьма серьезные соображения.

Дело в том, что с выходом 6-й гвардейской армии на левый берег Западной Двины ее соединения стали испытывать определенные трудности, связанные со снабжением боеприпасами, продовольствием, горючим. Причина этого заключалась в том, что армейские склады и базы не успевали за продвигающимися войсками, отставали от них. Порой этот отрыв достигал 120–150 километров.

Я уже рассказывал, как однажды майор Н. И. Михалев вынужден был выезжать на переправу для того, чтобы ускорить доставку в полк, готовившийся отразить очередную контратаку гитлеровцев, боеприпасов. А случаев таких было немало. И если даже в пути не встречалось заторов, то для того, чтобы сделать километров 130 туда и столько же обратно, получить имущество на складе, уходило практически не менее суток. А чаще всего даже больше. С освобождением Полоцка пути подвоза сокращались почти вдвое. Кроме того, открывалась возможность использовать для снабжения войск железную дорогу Невель — Полоцк.

И еще одна, пожалуй, самая важная причина. Взятие Полоцка открывало нашим войскам дорогу на Даугавпилс.

Освобождение Полоцка возлагалось в основном на соединения 4-й ударной армии и на наш 23-й гвардейский стрелковый корпус, усиленный двумя минометными бригадами, тремя дивизионами артиллерии большой мощности и полком противотанковой артиллерии. Кроме того, действия корпуса должна была поддержать армейская артиллерийская группа. Не считая полковой и батальонной артиллерии, это составляло около 320 орудий и минометов. Практически на каждый стрелковый батальон приходилось по артиллерийскому или минометному дивизиону. В танковых частях насчитывалось до 50 танков и самоходных артиллерийских установок. Не припомню, чтобы когда-то раньше наш корпус имел в своем распоряжении столько сил и средств.

Трудными, весьма напряженными были эти бои. Но, как бы то ни было, к исходу 2 июля соединения корпуса подошли к городу одновременно с юга, юго-востока и юго-запада. С востока наступали дивизии 22-го гвардейского стрелкового корпуса. Наша дивизия к этому же времени, овладев Троецкой, прорвалась к Западной Двине, перерезав пути отхода противника по левому берегу реки.

В этот период, что безмерно радовало, четко и бесперебойно работала связь. Мы в полку в любой момент могли связаться не только с каждым дивизионом, со штабом дивизии, но и с соседями. Оттуда мы постоянно получали наиподробнейшую информацию об обстановке, о действиях наших соединений и частей, о том, что в данный момент предпринимают гитлеровцы.