Ярослав Голованов - Заметки вашего современника. Том 2. 1970–1980

— Нередко человек, достигший вершин власти, не любит людей, которые знали его в молодости. СП не был таким. Таким был Костиков, а СП всю жизнь любил ГИРДовцев. Даже мерзавцев любил…

— Королёв рассказывал мне, что его якобы вызывали к Сталину и тот спросил: «Правда ли то, что пишут о «летающих тарелках»? Вы мне сейчас не отвечайте, подумайте, материалы вам покажут…» СП говорил, что он читал материалы и написал Сталину, что всё это — блеф.

Мне было интересно узнать, что говорил Королёв Тихонравову в связи с предстоящими съемками кинофильма «Кузнецы грома». Он рассказал:

— Разговор о «Кузнецах грома» был. Королёв просил меня съездить на «Мосфильм» на разведку. Он говорил: «Мы им всё дадим, что надо, поможем. Ты только смотри, чтобы главный конструктор не был карикатурой».

Я поинтересовался, что известно Михаилу Клавдиевичу о намерении СП послать в космос журналиста.

— Ваш полёт был отнюдь не капризом и фантазией Королёва. Мы разрабатывали положение о космонавтах-пассажирах вообще и о космонавте-журналисте в частности. Там говорилось, каким требованиям должен он отвечать, что делать, на что обращать внимание. Я уверен, что если бы Королёв был жив, полет журналиста, безусловно, состоялся бы…

Черток рассказывает:

— Королёв совершенно не умел отдыхать. Помню, в Капяре было очень жарко, мы — Руднев [85] Руднев Константин Николаевич (1911–1980) — директор головного ракетного института НИИ-88, председатель Государственной комиссии на запуске Ю. А. Гагарина, министр приборостроения СССР. , Королёв и я поехали купаться. На берегу речки он стал маяться, в воду не полез, потом говорит: «Поехали обратно, ведь ещё кое-что надо обсудить…» Когда разговор касался человеческих увлечений, он, мне кажется, не понимал, о чём идёт речь. Насколько я помню, никто никогда и не заводил при нём речи о каких-либо увлечениях. У него не было хобби, на любых мероприятиях (театр, рыбалка и т. д.) ему было скучно. Когда у нас появились машины, и я со своей возился, Королёв приходил в ярость: машина воровала время! Любое застолье, даже с коньяком, вырождалось в конце концов в производственное совещание.

Его забота о людях полна противоречий. Горе, несчастье — он поможет. Просишь законный отпуск — не отпустит. Он зверел даже тогда, когда в отпуск уходил человек ему не подчинённый и занимавший несравненно менее высокий пост. Часто вызывал из отпуска. Однажды разыскивал одного своего сотрудника, который отдыхал «дикарём», через КГБ.

Королёв был великим артистом, но сыграть его в театре или в кино вряд ли кому-нибудь удастся.

Постоянное стремление всех сделать своими единомышленниками. Если он видел единомышленника среди людей ему не подчинённых, он мог принижать вклад в общую работу «своего» человека и, наоборот, преувеличивать вклад «чужака». Нельзя сказать точно, был ли он справедлив или несправедлив. Были люди, которых он не любил, не соглашался с ними даже тогда, когда они были правы. Но чаще он очень привязывался к людям.

Особенно ценил испытателей ракет и вообще, из всех процессов создания ракет больше всего любил процесс испытаний, пусков. Очень не любил, когда на испытаниях появлялись новые люди, капризничал, требовал возвращения ему известных, в том числе даже солдат стартового расчёта. Усердных солдат после демобилизации приглашал к нам на работу. Герой Социалистического Труда Горбатенко, один из ведущих наших производственников, был таким солдатом на полигоне Капустин Яр.

Во время пребывания в Германии в 1945 г. Королёв, «замаскировавшись» под шофёра генерала Соколова и сменив погоны подполковника на капитанские, приехал в составе советской делегации в английскую зону оккупации на демонстрационные полеты трофейной ракеты Фау-2. Во время запусков к нему подошёл английский разведчик и спросил:

— А Вы, капитан, чем занимаетесь?

— Да вот интересуюсь, как летают ракеты…

— Для капитана у Вас слишком высокий лоб, — засмеялся англичанин.

В 1973 году в Лаборатории реактивного движения в Пасадене (Калифорния) я познакомился с Вильямом Пиккерингом, известным американским ракетчиком, который тоже был на этих показательных запусках, но Королёва не запомнил. Выходит, английский разведчик был более наблюдательным. «А жаль, — сказал мне Пиккеринг, — если бы я знал всё, что будет потом, я бы с ним поговорил…»

Сегодня Робе Рождественскому исполнилось 40 лет. Пировали в саду ресторана «Узбекистан». Я был тамадой. Из знакомых были: Францев, Магомаев, Красаускас, Самотейкин, всего человек 50.

В июне 1972 г. мне стукнуло 40 лет. Пировали с друзьями в Лиховом переулке: Валерий Тур, Лев Володин, Евгений Харитонов, Юлий Венгеров, я, Юрий Чудецкий, Игорь Кваша, Юлий Гусман.

Подделка под народную мудрость: «Зарезанный поросёнок чище живого».

Купались в Урупе и Кубани. Реки быстрые и очень грязные. Вылезаешь на берег, а глаза словно тушью подведены.

Тбилиси. С Яном Гореловым, Юрой Мосешвили и Анзором Габиани ходили к замечательному человеку Аркадию Вахтанговичу Ревазошвили, коллекционеру старинных шарманок. Он на них играет и водит медведицу Машу со смущенным, потупленным взором совершенно человеческих глаз. Пили чачу и вдосталь крутили шарманки.

Вахушти [86] Котетишвили Вахушти Вахтангович — член Союза писателей СССР, переводчик, знаток персидской поэзии и грузинского фольклора, профессор Тбилисского университета. повёз нас на банкет к своим студентам, которые его обожают. Во главе стола сидел тамада — пожилой человек, который провозгласил тост в мою честь. Из его слов явствовало, что я — лучший в мире журналист, равных мне просто нет. Подогретый вином, в конце вечера, когда гости стали разбредаться, я подошёл к нему и сказал с улыбкой, что, в принципе, со всеми его определениями я согласен, но как он догадался, что я столь велик? Он тоже засмеялся, а потом сказал:

— Послушай, в мире столько грязи, и люди такие злые вокруг, что человеку иногда хочется, чтобы о нем сказали добрые слова. Действительно, я не читал тебя, но Вахо сказал мне, что ты хороший журналист. Ну, я немного добавил… И что? Нам всем было приятно, что такой человек сегодня с нами, и тебе было приятно тоже, что ты среди добрых людей…

Если подумать, в этом что-то есть. Как замечательно перекликается с булатовским: «Давайте говорить друг другу комплименты…»