Илья Старинов - Мины ждут своего часа

Наш военный советник на южном фронте Кольман всячески старался убедить Переса Саласа не сдавать город. Однако полковник Салас решил оставить Пособланко и отвести войска на «более выгодные позиции».

Узнав об этом, Кольман снова помчался к командующему фронтом и уже в самый последний момент добился отмены ошибочного решения.

Рано утром на следующий день фашисты, готовясь к решительной атаке, жестоко бомбили Пособланко. Сразу же после бомбежки в город прибыл на машинах новый батальон республиканцев. В упорных боях, завязавшихся здесь, успешно действовали и подрывники капитана Доминго.

Пособланко удалось отстоять.

С большим энтузиазмом восприняли бойцы батальона специального назначения решения мартовского пленума ЦК компартии Испании, выдвинувшего боевой лозунг «Выиграть войну!».

Как и большинство населения республики, они одобряли решительные требования компартии о наведении порядка в тылу республиканской армии и о переходе к активным действиям на фронте.

Мужество и прозорливость КПИ признавали даже многие социалисты и анархисты.

Я помню одного комбата-анархиста с арагонского фронта. На его участке мы переходили в тыл противника.

— Все у нас есть, а вот такой организованности и целеустремленности, как у коммунистов, нет, — с досадой признался комбат. — Наши высокие руководители мастера на красивые фразы, разлагающие тыл. Их бы сюда, в окопы!

— А какого черта вы идете за таким руководством? — взорвался присутствовавший при разговоре Антонио. — Или переубедите своих начальников, или гоните их в шею!

Комбат сломал сигарету, посмотрел на нее и отшвырнул в сторону.

— Легко сказать… Ты что, никогда не слышал о партийном суде анархистов?..

Весной 1937 года среди рядовых анархистов на арагонском фронте было немало людей, подобных этому комбату, но они ограничивались лишь сетованиями…

А рядовых социалистов, ничуть не меньше чем бойцов-коммунистов, возмущало поведение Ларго Кабальеро. Многие подозревали, что он вступил в союз с троцкистами и анархистами для борьбы… с Коммунистической партией.

— Этого самовлюбленного бюрократа путает не Франко, а Хосе Диас! — с горечью говорили бойцы.

Но никакие переживания не могли помешать истинным патриотам выполнять свой воинский долг перед республикой. И они — в особенности коммунисты — выполняли его, не щадя ни сил, ни жизни.

Почти каждый день на автоматических минах взлетали воинские эшелоны и автомашины. На перегоне Кордова — Пеньярроя люди из батальона капитана Доминго мастерски взорвали большой железнодорожный мост.

Успехи наших подрывников в районе Пособланко перекликались с боевыми действиями других подразделений и партизанских отрядов.

На южном фронте мне довелось встретить старого знакомого — М. К. Кочегарова, с которым мы вместе обучали в 1930–1932 годах будущих партизан в Киеве. Как выяснилось, он тоже использовал наши мины.

Воевали в тылу врага и другие советские добровольцы, которых я знал раньше. Немало смелых налетов на военные объекты мятежников и интервентов удалось организовать инициативному и энергичному В. И. Кремневу-Киселеву.

Пришла пора лунных ночей. Луна поднималась все выше и все дольше оставалась на безоблачном небосводе. Ночное светило «помогало» противнику. Подрывники яростно проклинали луну.

Вскоре, однако, мы научились работать и в этой обстановке, хотя одна из таких ночей здорово подвела меня.

Я разбирал при лунном свете сумку с минноподрывным имуществом тяжело раненного минера и — сделал неосторожное движение. Все обошлось сравнительно благополучно: взорвался только электродетонатор, и я чуть не лишился кисти правой руки, да несколько осколков впилось в лицо. Никто больше не пострадал…

Этот несчастный случай свел меня еще с одним членом, Хаенского провинциального комитета партии, товарищем Фредерико дель Кастильо — начальником военно-санитарной службы южного фронта.

— А говорят, подрывники ошибаются только раз! — заметил Фредерико, удаляя очередной осколок из моей окровавленной руки.

Это был замечательный врач и обаятельный человек. Так же как Валенсуела, Арока, Мартинес, Фредерико дель Кастильо мечтал после победы над фашизмом приехать в СССР. Все эти славные сыны Испании, за исключением Мартинеса, погибли от рук мятежников и интервентов…

Крушения на дорогах противника продолжались. Подрывники пустили под откос эшелон с марокканской кавалерией. Из тридцати вагонов не уцелело ни одного.

Мятежники были взбешены. На охрану железной дороги они поставили несколько батальонов и непрерывно вели поиски инженерных мин.

Наши бойцы были начеку. У нас уже имелись мины, которые взрывались при первой попытке снять их с полотна дороги. Изменили минеры и тактику действий: стали часто менять районы нападения, перешли главным образом на колесные замыкатели.

Пропустив «бдительный» патруль, подрывники выходили к дороге за одну-две минуты до подхода поезда, устанавливали колесный замыкатель, и составы валились как по расписанию.

Так, например, был взорван во второй половине марта поезд с боеприпасами для франкистов под Монторо.

Наши люди осуществили этот взрыв в очень сложных условиях. Подойти к дороге с юга было невозможно: открытая местность. Осуществить вылазку за одну ночь нельзя: далеко от линии фронта. С севера железную дорогу прикрывала не только охрана, но и быстрая река Гвадалквивир; помимо мин и оружия надо было нести с собой две складные брезентовые лодки. На подобных лодках в 1930–1932 годах я переплывал через Днепр, но то были только учебные занятия.

Возглавил эту вылазку моряк Руис. К западу от Монторо река не охранялась, и подрывники спокойно преодолели ее. Они успели поставить две мины и даже увидели, как упал под откос поезд.

Днем мятежники попытались на машинах вывозить боеприпасы из покореженного эшелона. Но и это им не удалось. Самолеты под командой К. М. Гусева внезапно налетели на скопление вражеских машин. Многие из них сгорели или взорвались тут же у разбитых вагонов.

Эту картину хорошо можно было наблюдать с гор из расположения республиканцев. И прибывший из Хаена товарищ Пасуэло оказался очевидцем незабываемого зрелища.

Почти одновременно с — этим наши бойцы подорвали и два небольших моста. Один — под Бельмес, второй — в Эспиэль.

Ловкие, смелые, дерзкие подрывники капитана Доминго к концу марта основательно нарушили железнодорожное движение на участке Кордова — Пеньярроя.

Тогда франкисты стали осуществлять перевозки по шоссе.

Но тут же вышли на автомобильную дорогу и бойцы Доминго.

Движение вражеских колонн по автомагистрали резко сократилось. Особенно в ночное время. Несколько батальонов фашистской пехоты так и не добрались до фронта: их поставили на охрану дорожных сооружений и самой дороги.