Андрей Ковтун-Станкевич - Севастопольские записки

Так мы узнали о решении Ставки оставить Одессу.

Приморская армия в ночь на 16 октября погрузилась на корабли и ушла в Севастополь.

Одесская эпопея была окончена. Сам факт вывода из осажденного с суши и моря города огромной армии — замечательный пример крупных военных сил.

Одной из последних покидала Одессу группа командиров 25-й дивизии. Наступало утро. Спустившись по лестнице к причалу, где нас ожидала шлюпка с крейсера «Красный Кавказ», мы задержались, чтобы еще раз бросить прощальный взгляд на истерзанную войной красавицу Одессу.

В порту утихло оживление, начавшееся с наступлением темноты. Посадка на суда была закончена. На горизонте виднелись силуэты кораблей, уходящих за Воронцовский маяк. Краснофлотец, проводник, торопил нас, указывая на восток, где все более светлела и разгоралась полоска зари.

Шлюпка быстро доставила нас на борт крейсера. И вот мы в море. Стало совсем светло. «Красный Кавказ» и другие боевые корабли охраняли караван судов, перевозящих армию. Непривычно тихо было вокруг. После ежедневных боев — артиллерийских канонад, бомбежек самолетов, неумолчного треска пулеметно-автоматных очередей, эта тишина действовала как-то угнетающе.

На палубе, в матросских кубриках — всюду расположились бойцы. Обычно жизнерадостные, сейчас они приуныли. Ни песен, ни даже разговоров. Все взгляды устремлены за корму, туда, где в синей дымке все еще видны очертания оставленного города.

На красноармейцев, привыкших к земной тверди, безусловно действовала непривычная обстановка: море, корабль, с которого никуда не побежишь, не бросишься в атаку на врага с криком «ура». Действовали и вынужденный покой, безделье.

А утро на море было изумительным. Легкий ветерок освежал, отгоняя сон и усталость. В небе ни облачка. Войны как будто нет. И верилось, что переход будет благополучным.

Но к полудню со стороны Очакова послышался гул самолета. Появился фашистский разведчик. Сделав несколько кругов, он ушел. Через некоторое время на горизонте показались вражеские бомбардировщики. Они пытались с ходу прорваться к кораблям, но были встречены мощным огнем зенитных орудий и пулеметов. Завязался бой. В море один за другим вздымались фонтаны — рвались авиабомбы. Эти разрывы, стрельба зениток как бы вернули нас в обстановку войны.

Одна бомба попала в транспорт, но, к счастью, урона не нанесла.

На траверзе Тендровской косы появились наши истребители, и противник покинул поле боя.

Вечерело. Нас встретили торпедные катера флота. Скоро Крым, скоро Севастополь…

В Севастополь мы прибыли в ночь на 17 октября. Суда нашего каравана швартовались где только можно и немедленно приступали к разгрузке. Крейсер «Красный Кавказ» стал у пирса, недалеко от железнодорожного вокзала.

Ночь была темной, нигде ни огонька. Мы, группа командиров, решили идти в город, но никто из нас не знал, как туда добраться.

Медленно подымаемся по шоссе вверх. Впереди ни души. Где-то в стороне гулко раздаются четкие шаги — видимо, проходит патруль. Невдалеке скрипнула калитка. Бросаемся туда, стучим. Нам открывает пожилой мужчина. Просим рассказать, как пройти к памятнику Тотлебену. Он приглашает в дом. Входим. Здесь еще не спят. Хозяин дома предлагает переночевать у него, отдохнуть, так как сейчас мы в городе все равно ничего не найдем. Мы соглашаемся.

Рано утром, после нескольких часов сна, бодрые, отдохнувшие, мы тепло попрощались с хозяином и через 15–20 минут были на Историческом бульваре.

Здесь уже собирались полки. Шли переклички, построение. Кое-где раздавали завтрак.

Начальник штаба дивизии подполковник Н. П. Васильев, которого мы встретили возле панорамы, приказал начальнику оперативного отделения дивизии капитану Г. Ф. Пустовиту и мне развернуть штаб в районе железнодорожного вокзала, а майору Г. К. Калашникову, начальнику связи, установить связь с полками и штабом армии.

Железнодорожная станция жила суматошной жизнью. Во всех залах было полно пассажиров, торопящихся и озабоченных. Тут же ходил патруль в морской форме. Всюду чувствовалось дыхание войны. Разговоры шли о положении на фронтах, о кораблях, ушедших из бухты в море, о боях на Перекопском перешейке и налетах авиации… Город жил войной.

Мы рассчитывали после размещения штаба осмотреть город, побывать на Малаховом кургане, у Графской пристани, походить по местам, вошедшим в историю славы русского оружия, восстановить в памяти картины прошлого, так красочно описанные Л. Н. Толстым. К сожалению, желание наше осуществить не удалось.

Во второй половине дня 17 октября дивизия получила приказ погрузиться в эшелоны и следовать в район Биюк-Онлара (Октябрьское). Мы покинули Севастополь.

Незадолго до оставления Одессы генерал Петров приехал на командный пункт полка и в беседе со мной сказал:

— Командовать Чапаевской дивизией будет генерал Коломиец. И вы возвращайтесь в дивизию на свою прежнюю должность.

До командования полком я был начальником разведки дивизии.

Как ни тяжело было расставаться с полком, но пришлось: указание командующего армией — приказ.

С группой командиров я выехал первым эшелоном, чтобы подготовить место для штаба дивизии, встретить прибывающие полки и направить их к месту дислокации.

К утру 21 октября все наши части прибыли в Биюк-Онлар, в район сосредоточения дивизии. День прошел в уточнении и сборе сведений о составе частей, наличии вооружения и транспорта. Эти сведения надо было обновить, особенно о транспорте, так как при оставлении Одессы все автомашины отправляли в разобранном виде, зачастую, без кузовов.

Днем в штаб дивизии прибыл командарм. Он проинформировал нас о боях на Перекопе. Дела там обстояли далеко не блестяще: наши войска с трудом сдерживали натиск противника. Командарм сказал, что и нам придется вести бои в районе Перекопа и что 95-я дивизия Воробьева выдвигается в направлении Воронцовки, в бой пока не будет введена.

С командармом Петровым у всех нас, командиров, сложились очень хорошие взаимоотношения. Мы все еще не привыкли к его новой, высокой должности и зачастую обращались к нему, как к своему комдиву, зная, что всегда получим ответ на тот или иной вопрос.

Впервые я встретился с Иваном Ефимовичем во время августовских боев на подступах к Одессе. Он тогда командовал кавалерийской дивизией. Армия наносила контрудар силами 25-й и 95-й стрелковых дивизий. Кавалеристы находились во втором эшелоне. Они готовились развить успех ударной группировки.

Собирая данные о противнике, я попал в расположение 2-й кавалерийской дивизии и встретился с командиром 7-го полка майором Ф. П. Лукащуком. Когда-то в середине двадцатых годов мы вместе с ним служили в 9-м червоно-казачьем полку. Он помнил меня. Разговорились.