Валентина Краскова - Серые кардиналы Кремля

Хрущев старался быть последовательным в своих «демократических» принципах и не настаивал на исключении «фракционеров» из партии, не говоря уже о применении более серьезных мер по отношению к ним. Молотов был назначен сначала послом СССР в Монголии, а затем председателем Международного агентства по атомной энергии при ООН, штаб-квартира которого располагалась в Вене. Он оставался на этих ответственных постах вплоть до трагического в его судьбе 1962 года, когда бюро Свердловского райкома партии Москвы исключило его из рядов КПСС за антипартийную фракционную деятельность и активное участие в массовых репрессиях в сталинские времена.

До последнего момента Молотов не мог примириться со своим положением. Он всячески выказывал свое несогласие с линией партии, возглавляемой Хрущевым. Порой он заходил в своей деятельности так далеко, что не мог не навлечь на себя неприятности. Так, например, в начале 1958 года разногласия между лидерами СССР и Югославии наложили отпечаток на взаимоотношения двух стран. Тито стремился во что бы то ни стало сохранить независимость своего государства и не входить в так называемый социалистический лагерь. В советской печати был подвергнут резкой критике проект программы Союза коммунистов Югославии; прекратились поставки оборудования в эту страну по уже оговоренным кредитам. В разгар полемики посольство Югославии в Москве получило теплую поздравительную телеграмму, отправленную обычной почтой, от советского посольства в Улан-Баторе. Молотов писал: «…я желаю Вам (т. е. послу. — В. К.) и всем сотрудникам Вашего коллектива здоровья и дальнейших успехов в Вашей работе по развитию дружбы между нашими странами, нашими народами…»

Бывали и другие, не менее курьезные, случаи, когда Молотов проявлял несанкционированную Москвой политическую активность. Однако последней каплей, переполнившей чашу хрущевского долготерпения, стали события 1961 года, предшествовавшие XXII съезду КПСС.

Накануне партийного форума был опубликован проект новой Программы КПСС для его всенародного обсуждения. В печати, как водилось в то время, появлялись статьи только с положительными отзывами проекта Программы. Молотов также решил принять участие в ее обсуждении. Незадолго до начала съезда он направил в ЦК КПСС заявление, в котором сделал подробный и критический разбор проекта Программы. В частности, он называл ее ошибочным и «ревизионистским» документом, что привело Хрущева в необычайное раздражение. Уже сам факт выступления Молотова против Программы КПСС рассматривался как недопустимая наглость. На съезде лидер страны снова обрушился на «фракционеров», которые тянули страну назад к сталинской тоталитарной диктатуре. Многие из делегатов форума потребовали исключить Молотова и его политических союзников из партии. В результате бывший премьер-министр СССР действительно был снят со всех своих постов и исключен из партии.

А. И. Аджубей вспоминал, что вскоре после этих событий Полина Жемчужина добилась приема у Хрущева и просила восстановить своего мужа в партии. В ответ на это «Никита Сергеевич показал ей документ с резолюцией Молотова о расстреле жен Косиора, Постышева и других ответственных работников Украины, затем спросил, можно ли, по ее мнению, говорить о восстановлении Молотова в партии или надо привлекать к суду».

Лишенный высокого «духовного» покровительства, В. М. Молотов вынужден был отойти от дел. Потерять партийный билет для многих членов КПСС было равносильно смерти, сама жизнь для них утрачивала какой-либо смысл. Но Молотов вынес и это испытание. На протяжении последующих лет, вплоть до 1984 года, когда Генеральным секретарем ЦК стал К. У. Черненко, он неоднократно подавал заявления на имя Косыгина и Брежнева с просьбой восстановить его в партии. Таких заявлений от людей, «обиженных» при Хрущеве, существовало много, но почти все они были отклонены. Бывшие соратники отлично знали друг друга и понимали, какой это рискованный шаг — дать новое крещение людям, прошедшим сталинскую школу политических интриг и коварства. Только в 1984 году просьба Молотова была активно поддержана А. А. Громыко, влияние которого в Политбюро к этому моменту значительно возросло. Хотя об этом не сообщалось в советской печати, Молотов был восстановлен в партии и ему были возвращены привилегии как пенсионеру союзного значения.

Как считал сам бывший глава Советского правительства, бывший нарком, а затем и министр иностранных дел, бывший ближайший помощник Сталина, справедливость по отношению к нему восторжествовала. Однако это уже не имело в его жизни большого значения: он переступил свой 90-летний рубеж.

История жизни сталинского наркома Лазаря Кагановича не менее интересна, чем судьба героя предыдущего раздела. Когда-то он обладал огромной властью и столь же великой популярностью. Московский метрополитен, которым ежедневно пользуются москвичи и гости столицы, первоначально носил его имя. В его честь назывались улицы городов, предприятия и сельские хозяйства, его имя носили школы и детские сады. Страна знала одного из главных своих «вождей», портреты которого не сходили с первых страниц газет, и почитала его как одного из апостолов «великого учителя».

Его называли Железным наркомом. Он всегда отличался отменным здоровьем. Как и Молотов, Каганович — долгожитель; он прожил полных 97 лет, несколько месяцев не дотянув до своего 98-летия. Каким бы парадоксальным ни показался тот факт, что многие из сталинских палачей жили долго и умерли собственной и относительно спокойной смертью, но и он не идет ни в какое сравнение с другим фактом, еще более потрясающим и в некоторой степени символичным. Лазарь Каганович, последний из сталинской клики, умер 18 августа 1991 года, за день до августовского путча, который повернул Россию на совершенно другой путь, отличный от того, по которому она следовала предыдущие 74 года.

Молодость Кагановича была овеяна революционной романтикой. Он влился в большевистские ряды в 1911 году. На решение молодого сапожника (незадолго до этого он изучил это древнейшее ремесло) повлиял пример старшего брата, который вступил в партию в 1905 году. С самого начала Лазарь проявил свою активность: создавал нелегальные большевистские кружки и профсоюзы кожевников и сапожников в Киеве, Мелитополе, Екатеринославе и других городах. Весной 1917 года, призванный в армию, он находился в саратовском пехотном полку, где выказал отличные способности агитатора и оратора и вследствие этого занял заметное место в саратовской большевистской организации. За участие во Всероссийской конференции большевистских военных парторганизаций он был арестован, но бежал из-под стражи и нелегально перебрался в Гомель в прифронтовую зону. Уже через несколько недель Лазарь стал не только членом правления местного профсоюза кожевников и членом исполкома Совета, но и председателем Полесского комитета большевиков.