Валентина Краскова - Тайны кремлевской любви

В Риме слово «инцест» первоначально означало лишь ритуальное осквернение, например лишение девственности весталки. Потом этим словом стали называть преступление. Наказуемой считалась связь между кровными родственниками сначала до шестого колена, позже — до четвертого.

(Раз уж я заговорила на эту тему, хочу заметить: по утверждениям психоаналитиков, половое влечение между отцом и дочерью — как и между сыном и матерью — заложено в каждом человеке с раннего детства. В виде нераскрытых желаний оно хранится в памяти современного человека. Случаев инцеста в настоящее время ничуть не меньше, чем в описываемый период древней истории. Современными исследованиями установлено, что от полутора до пяти процентов людей когда-либо сталкивались с инцестом — и это в культурных, высокоразвитых государствах. Нужно также учесть, что известными становятся один из примерно двадцати случаев. Согласно исследованиям Вашингтонского университета, за год по стране инцест нарушается до ста тысяч раз. Только одна из пяти девушек переживает последствия инцеста без вреда для психики. У прочих остается чувство собственной неполноценности. И только 15–20 % инициаторов инцеста подпадают под категорию психопатов или педофилов.)

Тот факт, что девочка больше мальчика интересуется своей внутренней жизнью, делает ее особенно любопытной к тайне деторождения. Как в недавнем прошлом, так и в настоящее время многие семьи продолжают жить в стесненных условиях. Все члены семьи спят в одной комнате, на соседних кроватях. Ночные «взрослые игры» будоражат воображение девочки, будят в ней страсть. Уважение к матери наталкивается на стремление к самоутверждению, и тогда дочь старается принизить мать в глазах отца для того, чтобы завоевать для себя отцовскую любовь.

Л. Толстой точно подметил: «Каждая счастливая семья похожа друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему». Сегодняшнее большое число несчастливых семей в нашей стране (или неблагополучных; называйте их, как хотите, смысл от этого не изменится) — наследие той жизни, которой все мы жили совсем недавно и которую, как сказал поэт, трудно назвать жизнью. Но если присмотреться повнимательнее, то семей, в которых все не так уж гладко, окажется намного больше. Просто многие стараются спрятать свои проблемы за внешним благополучием.

Бывает так, что муж с женой не подходят друг другу в сексуальном плане или один из супругов жаждет теплого человеческого общения, не помышляя о сексуальной связи. Если один из этих супругов отец, он невольно старается сделать дочь «хозяйкой дома». Потом уже само собой доходит до физического контакта между отцом и дочерью.

Для девочки это редко проходит бесследно. Вытесненное из сознания чувство вины отягощает ее, нередко оказывает опустошительное воздействие: подрывает ее самоуважение, сказывается на ее отношениях к представителям мужского пола и сексу, ее роли жены и матери.

Нельзя сказать однозначно, кто больше виноват в такой судьбе: еще не подросшая дочь или отец, инстинктивно влюбленный в родную кровь. Естественно, дети требуют внимания и ласки, но все же определенных нежностей, чувственных объятий и поцелуев родителям следует избегать.

В древности, когда дочь достигала «опасного» возраста половой зрелости, ее отгораживали от мужского мира. У греков, достоверно излагавших историю человеческих взаимоотношений на примере божественных мифов, был рассказ о Данае, дочери аргосского царя Акрисия. Узнав от Дельфийского оракула, что ему суждена смерть от руки внука, царь Акрисий упрятал дочь в темницу. Но даже такая предосторожность не помогла Акрисию: Зевс пролился золотым дождем, проник в темницу и овладел заточенной Данаей. Когда родился мальчик, названный Персеем, царь Акрисий приказал заточить мать и сына в ящик и бросить в море.

Даная и Персей были спасены Диктисом на острове Сериф. Когда Персей вырос и стал героем, Полидект предложил ему добыть голову Горгоны Медузы. Персею при поддержке Афины и Гермеса и с помощью грай удалось получить от нимф шлем, крылатые сандалии и суму. Он обезглавил одну из трех Горгон, смертную Медузу, пользуясь щитом как зеркалом во избежание ее губительного взгляда. На обратном пути он освободил деву Андромеду от морского чудовища, которое обратил в камень с помощью головы Медузы.

Персей вернулся с Андромедой, ставшей ему женой, отдал Диктису власть над Серифом и вместе с Данаей и Андромедой отправился в Аргос. В Лариссе во время игр он случайно убил диском своего деда Акри-сия, после чего стал владыкой Аргоса.

Не только в седой древности, но и в классическую эпоху в греческих городах для девушек и женщин, независимо от возраста, существовали особые женские покои на верхнем этаже жилища, которые для надежности запирались на замок.

Следует сказать, что подобные нравы сохранились у многих народов мира до наших дней. Тот, кого интересуют подробности этого вопроса, при желании может найти описание традиционного обычая инициации в многочисленной этнографической литературе. Меня же больше интересует человеческое чувство любви и связанные с ним взаимоотношения: была ли в древности первая любовь? Какие переживания испытывали наши далекие предки, оказавшись во власти любовной страсти?

Ответ на эти вопросы попробуем найти у Сапфо, современницы Архилоха, которую великий философ Платон назвал «десятой музой». Один из современных западных исследователей древней культуры писал о ней: «Сапфо, несомненно, принадлежит к числу величайших поэтических гениев всех времен. Ее песни на протяжении веков оставались образцом эротической поэзии, образцом, которому часто старались подражать, но с которым редко удавалось сравняться».

Поэтесса считала чистую радость жизни, особенно радость любви, тем счастьем, к которому должен стремиться человек. Ее стихи — откровенное исповедание яркой чувственности без всякого лицемерия. Когда читаешь строки ее стихов, создается впечатление, что Сапфо неведомо никакое другое божество, кроме богини любви.

Эпиграфом к ее стихам можно было бы поставить ее же слова, в которых она признается в своей пылающей страсти: «Эрос вновь мучит меня силой своей. Сладость и горечь в нем, могучем чудовище».

С такой пламенной силой, чисто по-женски, выражает первую потребность девушки в любви великая поэтесса древности. В другом ее стихотворении читаем: