Екатерина Глаголева - Рокфеллеры

Уолл-стрит переживала бум. В «ревущие двадцатые» 450-миллионный капитал Рокфеллера-младшего удвоился. Его отец полюбил игру на бирже (меняться — так во всём). После завтрака он часто сообщал сотрапезникам: «Пойду посмотрю, что можно сделать, чтобы не остаться без куска хлеба» — и удалялся в кабинет, чтобы узнать свежие котировки по телефону или телеграфу. В случае резких колебаний курсов посыльный отыскивал Рокфеллера на поле для гольфа и передавал ему сложенный листок с ценами акций. Большую часть денег Джон Д. держал в акциях различных компаний «Стандард ойл», железных дорог (он мог назвать точное количество акций каждого предприятия, которыми владел, даже если это было пятизначное число), а также в государственных и биржевых облигациях, остальное — наличными. В биржевых операциях он следовал неизменному правилу: покупал, когда акции падали на 1/8 пункта, и продавал, когда они на столько же поднимались в цене. Теперь, когда основное состояние перешло к Джону-младшему, Джон-старший нередко занимал у него деньги, до двадцати миллионов долларов, чтобы провернуть какую-нибудь операцию. Отец и сын поменялись ролями. «Джон, я внимательно слежу за рынком ценных бумаг и полагаю, что, если бы у меня было немного денег, я смог бы их умножить. Как думаешь, не мог бы ты ссудить мне несколько сотен тысяч долларов? — Что ж, папа, надеюсь, ты достаточно взрослый, чтобы распорядиться ими с умом».

Весной 1929 года Федеральная резервная система предостерегла биржевых игроков от спекуляции ценными бумагами, но, поскольку после пары дней паники дела как будто наладились, все успокоились. А зря: в экономике появились зловещие признаки кризиса. Производство стали шло на спад, стройки простаивали, продажи автомобилей сокращались, а потребители набирали кредиты, не задумываясь о том, как будут их возвращать.

Рокфеллер занимался благоустройством своего мини королевства Покантико, где были 75 домов, ферма, сотни работников и 70 миль частных дорог. Чтобы шумная железная дорога, с которой к тому же летела паровозная сажа, не мешала играть в гольф, Джон Д. купил за 700 тысяч долларов посёлок Ист-Вью, снёс все 46 домов и передал землю железной дороге; рельсы от его поместья перенесли туда. Джон-младший заплатил ещё полтора миллиона за 300 акров земли, на которой находился другой источник беспокойства — колледж Святого Иосифа, и построил для него новый кампус в другом месте.

Основатель династии собирался торжественно отметить девяностолетие. Эдит заранее написала отцу, чтобы он не вздумал принимать у себя Матильду с её корыстолюбивым мужем Максом Озером, но добрый дедушка не отказал себе в удовольствии увидеть правнуков и сочувственно выслушал жалобы Матильды на мать — та как раз не желала видеть внуков («Дети вовсе не важны, — написала она дочери 3 июля 1929 года, — они нужны лишь для продолжения рода»), 22 января 1929 года Маргарет де Куэвас родила дочку Бесси, и они с мужем решили, что разумнее будет перебраться в Штаты. Они поселились в Лейквуде, в старом доме матери Маргарет, и обзавелись ещё квартирой в Нью-Йорке. Наняли прислугу, записались в самые эксклюзивные клубы... С дедом своей жены Джордж играл в гольф и старался его очаровать.

Запечатлеть юбилей нефтяного магната явилась киногруппа. Рокфеллер, в светло-сером костюме, сшитом на заказ, с белым жилетом и бутоньеркой, добрых два часа разрезал огромный торт и импровизировал на камеру, пока не извели всю плёнку до последнего фута. Потом по всей Америке показывали фильм, в котором Рокфеллер играл в гольф и пел церковные гимны вместе с паствой.

В тот же день, когда Рокфеллеру стукнуло девяносто, его внуку Нельсону исполнился 21 год. Студент Дартмута (родители не поддержали его желание стать архитектором, и Нельсон изучал экономику), унаследовавший коренастую фигуру от отца и общительный, жизнерадостный характер от матери, писал родителям, что, сопоставляя эти цифры, чувствует себя «тонким побегом возле могучей сосны». «Но у побега ещё есть время вырасти и развиться, когда-нибудь и он сможет вымахать в достойное дерево. Кто знает?» Нельсон не упускал ни одной возможности пообщаться с дедом, поучиться у него уму-разуму. Он не пил, преподавал в воскресной школе, в колледж ездил на велосипеде, одевался неброско, стараясь смешаться с толпой, но это ему плохо удавалось: имея задатки лидера, он всё равно выделялся. Пожалуй, он единственный оценил слащавую книгу Инглиса. «Впервые я почувствовал, что в самом деле немного знаю дедушку, взглянул одним глазком на могущество и величие его жизни», — написал он отцу. В своей дипломной работе он утверждал, что с конкурентами, вытесненными из бизнеса «Стандард ойл», обошлись справедливо и во многих случаях великодушно, отрицая, что корпорация, созданная его дедом, забрала власть путём «ценовой дискриминации, создания подставных компаний и шпионажа». Осенью Нельсон объявил, что собирается жениться на подруге детства — Мэри Тодхантер Кларк по прозвищу Тод, внучке бывшего президента железной дороги «Пенсильвания». Джон-младший страшно разгневался: поставить родителей перед фактом! Разве так делается? Вот он в своё время... Эбби помнила, как было «в своё время», и приняла сторону сына; тот повёз невесту в Ормонд-Бич. Сыграв с Тод в гольф и оценив её ум и чувство юмора, Рокфеллер дал своё благословение.

Жизнь была прекрасна и удивительна. Имея деньги, можно было заниматься тем, что интересно. Например, Джон Стерлинг-Рокфеллер, внук Уильяма, окончив в 1928 году Йельский университет, увлёкся орнитологией. Вместе со своим однокашником Чарлзом Мёрфи и канадским таксидермистом Аланом Мозесом он отправился в Африку — добывать экспонаты для Американского музея естественной истории. Деньги на эту экспедицию (150 тысяч долларов) выделил Рокфеллеровский фонд. Главной её целью было найти редчайшую птицу — зелёную ширококлювку: единственное чучело этой мухоловки находилось в Англии, в Зоологическом музее Уолтера Ротшильда, и коллекционеры всего мира гонялись за ней уже два десятка лет. 26 июля 1929 года Мозес увидел и подстрелил эту птичку в горах на северном берегу озера Танганьика. Потом удалось добыть ещё несколько экземпляров, и через три месяца экспедиция вернулась в США [62]. В знак благодарности Рокфеллер купил за 25 тысяч долларов остров Кент в заливе Фанди, недалеко от дома Мозеса, чтобы разводить там птиц, в частности, гагу обыкновенную, которой грозило исчезновение. Этим Мозес и занялся, добившись замечательных успехов. Ах, если бы во всех областях работали увлечённые и компетентные люди...

В конце сентября 1929 года британский финансист Кларенс Хейтри и его компаньоны угодили в тюрьму за мошенничество; это вызвало крах Лондонской биржи и охладило пыл американских инвесторов. Рынок залихорадило; люди бросились продавать свои акции. 24 октября индекс Доу-Джонса упал на 11 процентов; началась паника. Ведущие банкиры — Томас Ламонт из Банка Моргана, Альберт Виггин из «Чейз нэшнл», Чарлз Митчелл из «Нэшнл сити банк Нью-Йорк» — собрались на совещание, чтобы попытаться прекратить хаос. Своим представителем они выбрали вице-президента Нью-Йоркской фондовой биржи Ричарда Уитни, который прибегнул к тактике, положившей конец панике 1907 года: купил большой пакет акций «ЮС стил» и других «голубых фишек» по цене выше рыночной. Биржевой индекс пополз вверх, но передышка оказалась недолгой: после «чёрного четверга» наступила «чёрная пятница», а затем «чёрный понедельник» и «чёрный вторник», когда такой же шаг миллионеров (среди них были Рокфеллеры, автомобильный магнат Уильям Дюрант и др). с целью повышения доверия к рынку закончился неудачей.