Екатерина Глаголева - Рокфеллеры

По завещанию 1968 года, составленному в Нью-Йорке, наследниками Маргарет должны были стать её дети, однако после замужества, в 1980 году, она оформила во Флориде новое завещание с двумя позднейшими поправками, согласно которому всё имущество переходило к её мужу. Лоррена сразу заподозрили в оказании давления на «больную доверчивую старушку», как написала «Нью-Йорк тайме» 24 июня 1986 года. Лоррен же возражал, что покойная супруга, совершенно забытая своими неблагодарными и алчными детьми, просто хотела отблагодарить его за заботу. «Моей единственной целью было сделать её счастливой, и я знаю, что её жизнь стала лучше, потому что в ней появился я», — цитировала Раймундо газета «Орландо сентинел» 24 ноября.

До свадьбы состоянием Маргарет управлял банк «Чейз»; по его данным, замуж она вышла, имея 30 миллионов долларов. Раймундо же утверждал, что у неё было всего 16 миллионов, а к моменту смерти оставалось только около 400 тысяч в виде драгоценностей и личных вещей. Банк, указанный в завещании 1968 года в качестве душеприказчика, в апреле 1986-го обратился в суд. Лоррен подал встречный иск.

Перебранки между родственниками из-за денег — это всегда некрасиво, и каждому есть в чём упрекнуть другого. «Через два месяца после свадьбы моя мать была прикована к постели и еле могла говорить; в 1982 году она подписала завещание, не соображая, что делает! — А когда оформила вам дарственную на дом в Сен-Тропе в том же месяце — соображала? И ваш дядя Дэвид считал её вполне дееспособной в 1978 году, когда она “пожертвовала” через него два дома в Нью-Йорке, а их потом продали за 1,6 миллиона! Обратно она их не получила».

В Нью-Йорке, объяснял де Лоррен, ей просто было негде жить, вот они и перебрались во Флориду. Потом три года жили в отеле в Лозанне, затем в его доме в Сантьяго, а после его назначения чилийским культурным атташе в Испании переехали в Мадрид, в «Палас-отель». «Она жила, как королева! — Он таскал её за собой, как багаж!»

Раймундо утверждал, что дети Маргарет сговорились с Джоном Рокфеллером III, одним из управляющих трастовым фондом, учреждённым для неё дедом, чтобы забирать себе часть её дохода. Она подарила детям семь миллионов, но те хотели ещё. В 1977 году управляющие выдавали ей 700 тысяч долларов в год, а в 1985-м — всего десять тысяч. «Она чувствовала себя жертвой махинации, составленной её семьёй и “Чейз Манхэттен банк”», — писал де Лоррен в исковом заявлении. При этом дети Маргарет в любом случае получили бы «несколько миллионов долларов» из трастового фонда — свою законную долю.

Постановление суда было вынесено только 25 сентября 1987 года после трёхнедельных слушаний. Имущество маркизы Маргарет Рокфеллер-Стронг де Куэвас де Лоррен оценили в 10—12 миллионов: наличные, ценные бумаги, недвижимость и драгоценности. Наличность и ценные бумаги, в том числе более трёхсот тысяч акций компании «Эксон», наследницы «Стандард ойл», отдали вдовцу. Элизабет и Джон получили дом в Палм-Бич стоимостью почти четыре миллиона, апартаменты в том же городе за 800 тысяч и драгоценности на 400 тысяч. Суд постановил, что прах Маргарет останется у Лоррена до его смерти, а потом перейдёт к её детям. Стороны согласились, и судья вздохнула с облегчением, иначе дело могло растянуться лет на пять, а судебные издержки составили бы миллионы долларов. Распоряжение по поводу праха выглядело странновато, поскольку в решении суда был указан возраст истцов и ответчика: Элизабет де Куэвас — 58 лет, Джон де Куэвас — 56, Раймундо де Лоррен — 52. Но 12 июня 1988 года Лоррен скончался в Париже. В газетах его называли «мучеником».

В декабре 1987 года в Вашингтон приехал Михаил Горбачёв — «энергичный и талантливый генеральный секретарь советской Коммунистической партии», как пишет Дэвид Рокфеллер в своих мемуарах. Это была уже третья встреча Горбачёва с Рейганом, её целью было подписание договора о ядерных ракетах средней дальности. Впрочем, бизнесменов больше интересовали перестройка и новые возможности. Дэвид относился к ним скептически: «В американских похвалах Горбачёву и его предложениям утонул тот факт, что он оставался связанным неотъемлемыми свойствами централизованной коммунистической экономики. Он мог быть “социалистическим реформатором”, однако по-прежнему отвергал “буржуазный капитализм” и рыночную экономику».

В Белом доме устроили официальный обед в честь Михаила и Раисы Горбачёвых. Разумеется, Дэвид и Пегги тоже были там. «Горбачёв произвёл на нас впечатление своим обаянием и свободными манерами, так сильно отличавшимися от скованности и дистанцированности других советских лидеров, с которыми я встречался, — вспоминал Рокфеллер. — Двумя днями позже я был приглашён на официальный приём в советском посольстве. Посол Юрий Дубинин пригласил несколько американских финансовых и деловых лидеров на встречу с Горбачёвым, который довольно пространно говорил о тех изменениях, которые он планирует ввести, включая более свободную торговлю и более широкие контакты с капиталистическим миром. После этого он предложил задавать вопросы. Когда Горбачёв указал на меня, я обратился к нему с вопросом, который уже задавал Косыгину десятью годами раньше. Я сказал ему, что рад услышать, что советская экономика будет открываться, однако меня интересовал вопрос, каковы будут последствия этой политики для рубля. Каким образом он может рассчитывать на то, чтобы играть значительную роль на международных рынках, если валюту его страны не принимают в коммерческих операциях вне СССР? С другой стороны, сможет ли рубль стать международной валютой без снятия ограничений на свободное движение людей и товаров через международные границы? Горбачёв быстро ответил: “Мы исследуем этот вопрос и вскоре примем некоторые важные решения”. И это было всё».

На выборах 1988 года Рейган передал эстафету Джорджу Бушу, который выбрал себе в напарники 31-летнего сенатора из Индианы Дэна Куэйда: нужно было привлечь на свою сторону молодое поколение американцев. «Не поверю, чтобы такой красивый парень не произвёл впечатления», — сказал о Куэйле 52-летний сенатор из Аризоны Джон Маккейн. Малоопытный Куэйл, своими непродуманными высказываниями порой ставивший однопартийцев в неловкое положение, во время теледебатов уподобил себя Джону Кеннеди, чем вызвал взрыв возмущения среди демократов. Но младший брат Джона Кеннеди, Тед, свою кандидатуру выдвигать отказался, а демократ Майкл Дукакис в итоге проиграл с разгромным счётом (за Буша проголосовали 40 штатов из 52). Перестройка же в Советском Союзе закончилась его развалом. Капиталистические ценности победили.

Клан Рокфеллеров теперь насчитывал больше ста человек, желавших поддерживать привычный образ жизни. Как сказал Дэвид-младший, «вторую “Стандард ойл” найти вряд ли удастся», поэтому нужно было принимать меры к сохранению и приумножению капитала. Долю семьи в двенадцати первых зданиях Рокфеллеровского центра сначала заложили, а в 1989 году, когда рынок находился на небывалом подъёме, продали японской компании «Мицубиси»: высвободили активы, не приносившие дивидендов (два миллиарда долларов), и вложили в трастовые фонды, существенно увеличив семейное благосостояние. (Прямыми бенефициарами фондов, учреждённых в 1934 году Джоном-младшим и приносивших наибольший доход, были только два человека из пятого поколения Рокфеллеров — внуки Нельсона Питер и Стивен-младший; четвёртое поколение жило в основном за счёт трастов 1952 года, а пятое и шестое — за счёт фондов, учреждённых их отцами или дедами при их рождении).