Шадийе Османоглу - Мой отец Абдул-Хамид, или Исповедь дочери последнего султана Османской империи

Одним из самых приятных развлечений для меня, кроме прогулок, были покупки, привозимые на заказ из города. Мы записывали все, что хотели, в списки, передавали специальным людям, а они привозили нам туфли, ткани, пудру, лавандовые духи и прочие женские безделушки; мы не видели ничего сами, приобретая товары через посредников. Наши списки пожеланий сначала передавали евнуху, а уже он отдавал приказ слугам. Спустя два дня желаемые вещи привозили в нарядных пакетах и коробках. Мы брали то, что нам нравилось, оплачивали счета, приколотые к товарам, и возвращали то, что не подошло или не понравилось. Конечно, нам хотелось самим видеть и выбирать товары, однако в соответствии с законами дворца нам было запрещено взаимодействовать с внешним миром.

Я стала тяготиться запретами гаремной жизни, когда стала юной. Ведь желание видеть внешний мир было велико, и запреты казались чрезмерными. Однако, несмотря на все препятствия, вместе с мечтами и надеждами я уже почувствовала в себе силу и храбрость. Я никогда не впадала в уныние, потому что верила в отца, моя вера в него была бесконечной. И отец не делал различия между своими детьми: между моими братьями и сестрами не было ревности. Хотя у нас были разные матери, отец любил нас в равной степени; от него мы научились проявлять уважение и любовь к матерям наших братьев и сестер, как к нашим собственным.

В раннем детстве мое внимание всегда привлекали роскошный трон отца, пышные торжественные церемонии и прекрасные подарки, каждый раз тщательно выбранные отцом для меня, с помощью которых, как мне казалось, он хотел выразить свою любовь и нежность.

Когда я стала старше, я научилась лучше понимать и ценить отца; особенно после того, как его лишили трона и когда в список тех, кого он отнес к близким друзьям, попала и я. Только тогда я смогла понять, сколькими исключительными достоинствами он обладал.

Мой отец не употреблял алкоголь и не любил тех, кто выпивал. Таким людям он запретил появляться во дворце. Он очень любил кофе и сигары, я бы даже сказала, что курил он очень много.

Он был здоровым человеком, у него было крепкое и натренированное тело; помню, что он болел только один раз, когда я была маленькой. Он очень мало спал. Вставал раньше рассвета, пять раз в день совершал намаз, всегда читал Священный Коран и Бухарские хадисы [25] Бухарские хадисы – один из наиболее авторитетных сборников хадисов – преданий о словах или действиях пророка Мухаммеда, регламентирующих различные стороны жизни мусульманской общины. . Он был верующим, очень привязанным к Аллаху, великим мусульманином. Всегда совершал омовение. Был очень трудолюбив.

Он прекрасно разбирался в государственных и национальных делах и обожал ими заниматься. Неустанно работал наравне со своими советниками и секретарями и проводил с ними значительную часть дня. Я слышала, что перед тем, как вступить на престол, он ездил верхом и даже сам управлял каретой, но, став султаном, был лишен времени для таких развлечений и лишь иногда просил приводить его любимых лошадей в сад и любовался ими из окна.

Возвращаясь с Пятничного приветствия [26] Пятничное приветствие – приветствие, с которым, по традиции, султан обращался к своим подданным, жителям Стамбула каждую неделю после пятничного намаза. , он садился в карету с одной лошадью и управлял ею сам. Питался он довольно просто, очень любил чылбыр — яйца с творогом и йогуртом. У него было два французских повара, первый готовил для него основную еду, второй — пирожные и печенья.

Когда дневные заботы кончались, отец приходил в гарем. Одними из его любимых развлечений были музыка и представления во дворцовом театре. Он одобрял драмы Сары Бернар и любил скетчи известного комика Бертрана, о котором я уже упоминала, и даже выплачивал ему постоянное помесячное жалованье. Этот комик прекрасно пародировал говор евнухов, отчего мы принимались смеяться, ставя евнухов в неловкое положение.

Отец часто слушал маленький оркестр, составленный из гаремных девушек, который включал фортепиано, скрипки и саз, и с интересом смотрел испанские танцы: болеро, фламенко — и другие танцы разных народов, которые исполняли те же девушки.

Однажды в одном французском журнале я увидела фотографию необычного инструмента — арфы и решила сделать сюрприз отцу, присоединившись с арфой к домашнему оркестру.

Я заставила евнухов искать понравившуюся мне новинку во всех музыкальных магазинах Стамбула. Наконец была найдена старая арфа, и я сумела сделать несколько аккордов благодаря знанию фортепиано. Мне удалось что-то воспроизвести, записав ноты на клавиши. Я записала несколько маленьких тактов, как пришлось. Спустя десять дней репетиций я, никого не предупредив, присоединилась с арфой к женскому оркестру дворца.

Увидев меня, отец удивился, но слушал и наблюдал с интересом, изрядно посмеялся и поздравил; пообещал, что мне привезут из Франции новую арфу, а также одарил меня золотым браслетом и кольцами.

Спустя некоторое время евнухи привезли мне маленькую арфу, как и обещал отец. Это была модель-брошь, которую можно было прицепить к груди! Сказочная брошь со струнами была украшена драгоценными камнями. Отец был утонченным, тактичным человеком, истинным ценителем прекрасного. Я смотрела на отца глазами, полными радости и любви. «Дитя, я очарован твоим веселым нравом и воспитанием», — говорил он мне. Я была счастлива и никогда не позволяла себе поддаться таким мелким чувствам, как ревность. Хотя у отца было много любимых женщин.

Например, у отца были две женщины, которые постоянно были готовы услужить ему в гареме. Одну из них звали Мюшфика-ханым, вторую — Фатьма-ханым. В дни отдыха первую половину дня он проводил с одной из них, вторую — с другой, однако к матери младшей из моих сестер, Наджийе-ханым, отец также выказывал особое отношение.

Она проходила в комнату к отцу по маленькой лестнице, которая вела из ее комнаты. Наджийе-ханым не была красавицей, однако была женщиной чистоплотной, высоконравственной и умной. Отец очень любил ее за эти достоинства.

Важной особенностью и обычаем османского гарема было то, что его в большинстве своем населяли девушки, происходившие с Кавказа. Существует множество документов, сообщающих о славной истории этих народов, которые хранились в древних дворцах еще до Османской империи. В гареме моего отца кавказские девушки, которых в народе обычно называли «черкешенки», составляли большинство.

Их тщательно учили правилам и обычаям османского гарема. Под влиянием старших женщин, попав в гарем, они становились совершенно новыми личностями, в которых мало что оставалось от характеров и внешности догаремного периода их жизни.