Анатолий Терещенко - Записки опера,или Оборотни из военной разведки

Анализ шпионской «шпаргалки» показал, что, по всей вероятности, она была записана не с магнитофонной ленты, а со стенографического текста. Специалисты-эксперты тоже склонялись к этой версии. Теперь возникла задача найти лиц, присутствовавших на совещании и знающих стенографию. Через неделю военные контрразведчики обладали списком на дюжину таких офицеров. Потом уже методом исключения вышли на П.С. Попова, продавшего товар американцам.

В качестве агента под псевдонимом Грэлспайса Попов шел, не боясь быть изобличенным, на личные встречи с представителями американских спецслужб — в данном случае ЦРУ. Именно на таких встречах он передавал собранную секретную информацию, получая за нее предательские сребреники. Все это продолжалось вплоть до его откомандирования в Москву в 1958 году.

Интересно заметить, что в это же время в советскую столицу прибывает в качестве атташе административно-хозяйственного отдела посольства США Рассел Аугуст Лэнжелли. В аэропорту вместе с «чистыми» дипломатами его встречал установленный разведчик ЦРУ господин Римстэд, работающий под крышей первого секретаря посольства. Насторожило оперативников то, что он первым подошел и поприветствовал прибывшего соотечественника. Этот, казалось бы, маловажный на первый взгляд штрих о возможной принадлежности нового сотрудника посольства к спецслужбам США был взят оперативниками на заметку.

Стали внимательно присматриваться к образу жизни и деятельности американца. Но он своим поведением не выдавал связи с разведкой. Вечерами после работы новый сотрудник совершал прогулки по городу, изучая достопримечательности столицы. Посещал театры, музеи, выставки. Нередко с семьей выезжал в Подмосковье, любуясь его красотами. Создавалось впечатление, что другие проблемы, выходящие за рамки его компетенции как хозяйственника, не интересуют, что он «чистый» дипломат, заботящийся только о работе, семье, своем здоровье и культурном отдыхе.

Однако через некоторое время Лэнжелли ломает рамки дипломатичной благопристойности и вместе с посольским коллегой — атташе по экономическим вопросам Уинтерсом, стал бродить по местам, далеким от культурных очагов и других достопримечательностей столицы.

Служба наружного наблюдения не раз фиксировала их вместе в глухих уголках парков и скверов, на стройках, на детских площадках и в проходных дворах. Подозрительно крутились они у ресторанов и баров, не заходя туда, где можно было бы перекусить или выпить по чарочке столичной водки.

Как говорится в нашей пословице — «Их сам черт лычком связал» — «С кем поведешься от того и наберешься». Все это, пока косвенно, говорило о том, что Лэнжелли не тот, за кого себя выдает, что, по всей вероятности, он связан со спецслужбой и приехал в Москву для проведения агентурной работы. Подозрения усилились, когда чекисты получили объективные данные на партнера Лэнжелли по совместным прогулкам Уинтерса.

Он оказался кадровым разведчиком, с узкой специализацией — работа против граждан Советского Союза. В послужном списке у него были интересные этапы: служил в военноморской разведке США, изучал русский язык в разведцентре в Колорадо, а затем прошел курс обучения в Русском институте Колумбийского университета. Сразу же после окончания учебы поступил на службу в ЦРУ.

Дальнейшее наблюдение за Лэнжелли показало, что он тоже «рыцарь плаща и кинжала». Его связь с разведкой доказывалась конкретными действиями. Он стал активно проверяться, пытаясь обнаружить за собою «хвост» наружного наблюдения и при необходимости благополучно оторваться от него.

Так, утром 21 января 1959 года он покинул посольство на автомашине. Покатался по Москве, заехал в магазин, купил модную тогда среди москвичей цигейковую шапку, а вечером вместе с женой, которая села за «баранку», направился из посольства домой, в сторону проспекта Мира, где они проживали.

На маршруте он снова тщательно проверялся: голова крутилась, как волчок. Цель — вскрыть за собой возможную слежку. Для этого он использовал разные ухищрения: приказывал жене резко менять скоростной режим на шоссе, начинать движение в последний момент при переключении светофора на красный цвет, перестраиваться и т. д. Когда машина оказалась в правом крайнем ряду на проспекте Мира и попала в пробку, он вышел из автомобиля в московской шапке и, смешавшись в толпе с возвращающимися с работы москвичами, направился в сторону метро. Жена в одиночестве поехала дальше.

Лэнжелли вошел в метро и доехал до станции «Проспект Мира». Создавалось впечатление, что он не собирается выходить. Но, когда двери вагона стали закрываться, он придержал правой ногой одну из створок и выскочил на платформу. Походил по станции, все время озираясь и поглядывая на часы. Примерно в 19:45 американец покинул метро и вполне спокойно направился к автобусной остановке, при этом тоже старательно проверяясь.

Ровно в 20:00 возле остановки появился офицер в звании подполковника. Лэнжелли и незнакомец как будто бы пошли в одном направлении, затем поравнялись и сразу же разошлись. На первый взгляд могло показаться, что это совершенно случайная встреча, но «на то и щука, чтобы карась не дремал» — бдительность и профессионализм сотрудников наружного наблюдения позволили зафиксировать кратковременный контакт. Американец и офицер обменялись какими-то небольшими предметами.

Перед чекистами встала в данной ситуации главная проблема — надо все сделать, даже ценой потери контроля над американцем, чтобы установить советского офицера. А подполковник, пройдя еще десятка два метров, вдруг развернулся, дошел опять до остановки, сел в автобус и доехал до гостиницы «Останкино».

Теперь для оперативников уже не существовало особых трудностей выяснить личность офицера. Незнакомец оказался подполковником Советской армии Петром Семеновичем Поповым, прибывшим в Москву из Калинина. Вскоре контрразведчики располагали первичными установочными данными о том, что офицер недавно прибыл из Группы советских войск в Германии (ГСВГ), где служил по линии ГРУ. В 1958 году он был откомандирован в СССР «за неслужебную связь с австрийской гражданкой» и уволен из военной разведки.

П.С. Попова направили в распоряжение отдела кадров Штаба тыла ВС СССР. Семья его проживала, как уже говорилось, в Калинине, а он в дни приездов в столицу коротал время в облюбованной им гостинице.

Сразу стало ясно, что стандартно подходить к изучению этого опытного в делах разведки офицера через агентуру или доверенных лиц оперативники не могли: он бы быстро обнаружил проявленный к нему интерес. Поэтому решено было с учетом зафиксированного подозрительного контакта Попова с установленным американским разведчиком-аген-туристом круглосуточно контролировать его поведение силами наружной разведки, особенно при поездках по Москве. Упор делался на выявлении возможного им использования для связи с американцами почтового канала как в столице, так и в Калинине.