Анатолий Терещенко - Записки опера,или Оборотни из военной разведки

Кэйн праздновал победу. В штаб-квартиру ЦРУ полетела шифровка за подписью резидента о вербовке советского офицера Филатова под кличкой Алекс. Он прекрасно понимал значение удачного финала: была выполнена главная задача командировки — приобретение агента. Резидент не раз его критиковал за бездеятельность и отсутствие конечного результата. Если бы не эта победа, уехал бы он из Алжира «холостым» — без вербовки агента, а Центр за такую пассивность по головке не гладит. Могли и уволить. А сейчас оценят и дадут еще послужить за границей. Эти мажорные размышления прервал шеф, как будто уловивший нить рассуждения подчиненного.

— Эдвард, — обратился по имени резидент к полковнику, — придется продлить срок вашей командировки здесь, но одновременно считаю полезным с материалами дела на Алекса ознакомить вашего сменщика. Пять-шесть встреч с агентом проведите сами, исподволь готовя его к продолжению работы с коллегой. Это закрепит вербовку и создаст дополнительные гарантии его работы после возвращения в СССР. Сменщик должен будет подготовить агента к «выводу его в Россию» уже обученным и с необходимою экипировкой.

— Я вас понял, сэр, — отчеканил Кэйн и с разрешения шефа покинул кабинет.

Итак, в посольстве СССР в Алжире заработал крот — агент ЦРУ Алекс. Конспиративные встречи с ним проходили только на вилле Кэйна. Агент, как заправский офеня, носил «товар», за который купец платил ему щедрые деньги, правда, не из своего кармана. Подкармливался средствами из оперативной кассы и сам Эдвард, завышая расходы на «по и представительские мероприятия» с обилием спиртного и продуктовдарки питания. Подозрения возникли у самого агента, о чем он скажет на следствии.

Параллельно с этим шло постижение шпионского ремесла: давались подробные инструктажи о линии поведения, разъяснялись способы выполнения заданий, оговаривались сроки встреч и формы конспирации. Гонорары за «творчество» выплачивались регулярно — в долларах, рублях, динарах, а также дорогостоящими сувенирами.

На очередной встрече Кэйн начал интересоваться конкретными советскими гражданами, находящимися в Алжире по линии КГБ и ГРУ. Затем проявил интерес к сведениям по алжирской армии. После того как американец приручил Филатова, дальнейшая работа с агентом была перенесена с виллы на конспиративную квартиру, где впервые Кэйн почти в категоричной форме потребовал принести какой-нибудь документ о работе советского посольства. Задание Алекс выполнил, как говорится, качественно и в срок. Он сделал ксерокопию «Политического отчета Посольства СССР в Алжире».

На одной из встреч Филатов закапризничал — сказалось перенапряжение. От двойной нагрузки стали сдавать нервы. Угрозы прекращения сотрудничества с янки чередовались с нытьем оставить его в покое — таков был диапазон его «бунта». Он умолял сократить время и количество встреч, мотивируя тем, что частые отлучки не смогут долго оставаться незамеченными для окружающих.

— Вашу машину знает каждая собака в городе! А мое появление рядом с ней в определенном месте в городе чего стоит? Никакой конспирации. Так и до прокола недалеко, — раздраженно кидался колючими фразами Филатов.

Кэйн с пониманием отнесся к тревогам агента. Очередная встреча была назначена в городе у фонарного столба, заранее известного по условиям связи. Где Эдвард должен был «подхватить» агента и вывезти на новую конспиративную квартиру.

Филатов после работы вышел из посольства и, тщательно проверившись, направился к месту встречи. Ждать долго не пришлось. Через минуту он услышал шум мотора. Оглянулся и… замер от неожиданности. Под фонарным столбом остановился не автомобиль вербовщика, а старенький «жучок» — «Фольксваген». За рулем сидел бородач. И вдруг через опущенное окошко дверцы донесся знакомый голос Кэйна.

«Загримировался, хорек. Видать подействовали мои замечания — испугался потерять место», — самодовольно отметил про себя Анатолий.

Алекс нырнул в автомобиль, надвинул на лоб клетчатую кепку, извлеченную из целлофанового пакета, и откинулся на спинку заднего сидения. Вскоре приехали на незнакомую виллу, затененную зеленой стеной декоративного кустарника. Прошли в комнату на втором этаже. Агент принес очередной товар по алжирской армии, а Кэйн — гонорар. На этой встрече он намекнул Алексу, что скоро его командировка заканчивается и он должен покинуть Алжир.

— Я надеюсь, что наши отношения на этом прекратятся? — спросил Филатов.

— Дорогой Анатолий! Мои отношения с вами перестали быть только нашими. О вас знает Центр — знает, замечу, с лучшей стороны. В швейцарском банке на ваше имя открыт счет. Туда перечисляются немалые деньги. О вас уже осведомлен мой сменщик. Он хочет с вами познакомиться на следующей встрече.

— Никакой встречи не будет. Хватит, наелся. Мы же договаривались, — взорвался агент.

— Успокойтесь, прошу! Успокойтесь!

— Я говорю вам вполне серьезно.

— Не горячитесь, господин Филатов. Вы слишком много секретной информации передали нам, чтобы по живому рвать наши отношения.

— В Союзе я для вас ничего делать не буду, — в сердцах выпалил офицер.

— Будете! Иного выхода у вас нет, — с уверенной наглостью рявкнул Кэйн. — Не в ваших интересах ссориться с нами.

Завербованный не узнавал вербовщика, сделавшегося внезапно одержимым, нахрапистым и грубым. Таким он его никогда не видел и не на шутку испугался из-за трусливого характера.

— Я бы не хотел, чтобы вы разговаривали со мной таким тоном, — заметил сконфуженный агент.

— Прости, Анатоль, погорячился, но ради твоего же благополучия. Я думаю, мы с вами найдем общий язык? — Кэйн тоже от волнения то «выкал», то «тыкал».

Общий язык они, в конце концов, нашли. Договорились, что на очередную встречу он прибудет с коллегой — полковником Майклом Джеферсоном.

Встреча с Майклом состоялась на вилле Эдварда. Анатолий успокоился и окончательно принял решение продолжать сотрудничество с американской разведкой, боясь наказания уже не только за моральное разложение.

— Мой коллега — полковник Майкл Джеферсон, — отрекомендовал хозяин.

— Майор Филатов. Анатолий, — словно своему начальнику представился советский офицер, внимательно наблюдая за действиями и манерой разговора нового патрона.

— Майкл, — встав с кресла, назвал себя полковник. — Будем знакомы, — и первым протянул руку.

Обменялись рукопожатиями, и вскоре троица уже мирно беседовала за журнальным столиком с бутылкой виски и кофе.

Через какое-то время Кэйн улетел в Штаты. Он выполнил задание по вербовке. Основная нагрузка — вышколить агента перед возвращением его в Союз — теперь лежала на новом «воспитателе», который весьма успешно справился с поставленной задачей. Алекс дал согласие выполнять задания ЦРУ на территории СССР.