Марк Элиот - Клинт Иствуд. Последний ковбой. Биография

• «Блюз» (The Blues), 2003. В документальном телесериале о блюзе, созданном Мартином Скорсезе и еще несколькими продюсерами, Клинт поставил один эпизод, который называется «Piano Blues».

• 1963 «Rawhide’s Clint Eastwood Sings Cowboy Favorites» («Клинт Иствуд поет любимые ковбойские песни из сериала “Сыромятная плеть”»)

• 1961 «Unknown Girl»

• 1962 «Rowdy»

• 1962 «For You, For Me, For Evermore»

• 1980 «Bar Room Buddies» (с Мерлом Хаггардом), саундтрек к фильму «Бронко Билли»

• 1980 «Beers to You» (с Рэем Чарльзом)

• 1981 «Cowboy in a Three Piece Suit»

• 1984 «Make My Day» (с Т. Дж. Шеппардом), альбом «Slow Burn»

• 2009 «Gran Torino» (в роли Уолта Ковальски, с Джэми Каллам)

• Клинт также написал музыку к кинофильму Джеймса С. Страуза «Грейс больше нет с нами» (Grace Is Gone, 2007) и оригинальные композиции для фортепиано к фильму «На линии огня» (In the Line of Fire).

(Награды выделены полужирным шрифтом)

• 1992 – Лучший фильм – «Непрощенный»

• 1992 – Лучший режиссер – «Непрощенный»

• 1992 – Премия за лучшую мужскую роль – «Непрощенный»

• 1995 – Награда имени Ирвинга Тальберга за выдающийся продюсерский вклад в развитие кинопроизводства

• 2003 – Лучший фильм – «Таинственная река»

• 2003 – Лучший режиссер – «Таинственная река»

• 2004 – Лучший фильм – «Малышка на миллион»

• 2004 – Лучший режиссер – «Малышка на миллион»

• 2004 – Премия за лучшую мужскую роль – «Малышка на миллион»

• 2006 – Лучший фильм – «Письма с Иводзимы»

• 2006 – Лучший режиссер – «Письма с Иводзимы»

• Почетная награда Центра Джона Кеннеди, 2000.

• Почетная ученая степень Тихоокеанского университета США, 2006.

• Номинация на премию «Грэмми» за лучший саундтрек к кинофильму, телефильму или другому визуальному представлению – фильм «Малышка на миллион», 2006.

• Гуманитарная премия Американской ассоциации кинокомпаний за фильмы «Флаги наших отцов» и «Письма с Иводзимы», 2006.

• Отмечен в Калифорнийском Зале славы (находится в Калифорнийском музее истории, женщин и искусства) по инициативе губернатора Калифорнии Арнольда Шварценеггера, 2006.

• Орден Почетного легиона, высший гражданский знак отличия, почета и официального признания особых заслуг во Франции, 2007.

• Почетная степень имени Джека Валенти от Университета Южной Калифорнии, 2007.

• Почетная степень доктора музыки от Музыкального колледжа Беркли, вручена на Джазовом фестивале в Монтерее, 2007.

• Премия лучшему актеру от Национального совета кинокритиков США за фильм «Гран Торино», 2008.

Эта биография продолжает мои ревизионистские исследования того, что является величайшей и наиболее оригинальной формой выражения Америки, а именно голливудского кино. Возникшее как новаторская форма недорогого развлечения, оно превратилось в индустрию с оборотами в миллиарды долларов и даже вошло в пантеон искусств XX века. Я изучаю жизнь тех, кто снимается в фильмах. Я считаю этих людей наиболее интересными, влиятельными и принципиально ответственными за формирование той среды, в которой они преуспевают. В своей работе я постоянно вспоминаю о точке зрения Молли Хэскелл, которая считала, что существует великое множество способов рассказать о кино. Я тоже так думаю.

Как представитель послевоенного поколения, я вырос в эпоху медиареволюции, которая началась с кино, черно-белого телевидения и, конечно же, рок-н-ролла. Я вырос на улицах Нью-Йорка, мое детство прошло в Западном Бронксе, в пестрой смеси населения, состоявшей из представителей рабочего среднего класса. Из развлечений для меня и моих друзей были доступны телевидение, музыка по радио и граммофонные пластинки-«сорокапятки». Все мои ровесники с раннего детства знали, кто такие Супермен, Хауди Дуди, «Банда Энди» – и, наконец, кто такой величайший, чистейший, благороднейший из всех ковбоев – Одинокий рейнджер. Мы распевали песни, которые услышали по радио (оно работало тогда на средних волнах). Мы собирались на перекрестках, чтобы разучить несколько гитарных аккордов или научиться стучать по барабанам бонго, как Марлон Брандо. И конечно же, у наших родителей был Фрэнк Синатра, а у нас – Элвис.

Я рано пришел к кино как к развлечению и относительно поздно – как к искусству. Произошло это по двум причинам. Во-первых, для того, чтобы попасть в кинотеатр, приходилось платить, а у меня тогда редко бывали свободные средства. Во-вторых, когда утром в субботу у меня в кармане обнаруживалась мелкая монета, то с ней нужно было тащиться далеко-далеко, в кинотеатры Loew’s Paradise или RKO Fordham – именно там беспрерывно крутили мультфильмы, фантастику или фильмы ужасов. Наконец, нам очень не нравились толстые, пожилые и злые тетки-билетерши: они заставляли детей садиться с краю и смотреть на перекошенный экран, а ровно в три часа дня выгоняли всех из зала, чтобы освободить место для взрослых. Хорошо хоть TV и радио были тогда бесплатными…

Я хорошо помню свой первый фильм. Когда я был еще совсем маленьким, родители взяли меня в кино на картину Фреда Циннемана «Ровно в полдень» (они не доверяли няне). Но только во времена учебы в колледже я обнаружил всю эмоциональную глубину этого фильма – и кино в целом. Это произошло благодаря двум встречам, которые пробудили мои чувства, перевернули мое мышление и в итоге изменили всю мою жизнь.

…Я был тогда старшекурсником отделения драмы Высшей школы исполнительских искусств – щуплым тинейджером в синих джинсах. И молодым актером, который свято верил в систему Станиславского и решил посвятить всю свою жизнь служению Театру. Тогда я очень мало знал о том, что это такое – Театр: даже первое «живое» шоу на Бродвее я увидел уже в достаточно зрелом возрасте. А в те времена в нашей Высшей школе одного разговора о желании попасть на телевидение или в кино было почти достаточно, чтобы тебя отчислили «за отсутствие серьезного подхода к искусству». Для преподавателей исполнительских искусств, которых (преподавателей) я очень любил (и до сих пор люблю) и которым я доверил большую часть своего развития в подростковом возрасте, фильмы повествовали лишь о фальшивой славе и о власти грязных денег. Например, никто и никогда не обсуждал произведения Альфреда Хичкока, которого я уже тогда считал величайшим режиссером в мире. Вместо этого нас обучали искусству эмоциональной памяти как части системы, которую дал миру Станиславский. Какая там эмоциональная память? Что может вспомнить человек в возрасте двенадцати лет?

Несколько лет спустя, уже после успешного дебюта в качестве актера на театральной сцене и на телевидении, я поступил в Городской колледж Нью-Йорка (основной и старейший колледж Городского университета Нью-Йорка) для обучения в бакалавриате. Там я участвовал в обычном наборе студенческих постановок – Софокл, Чехов, Шекспир, Миллер, Уильямс. В одном из семестров я остановился на курсе по выбору, который был посвящен кино. Занятия вел Герман Вайнберг, автор книги о режиссере Джозефе фон Штернберге, о котором я никогда не слышал. Курс Вайнберга назывался «Штернберг и Дитрих». Каждую неделю мы рассматривали один из примеров легендарного сотрудничества между режиссером и звездой. Скоро я обнаружил, что с нетерпением жду этих занятий – больше, чем занятий любого другого курса. Так в темной аудитории Городского колледжа на Конвент-авеню я в первый раз почувствовал всю мощь магической мерцающей лампы.