Сильвия Симмонс - Леонард Коэн. Жизнь

Альбом New Skin for the Old Ceremony не имел коммерческого успеха за пределами Германии и Великобритании, где получил статус серебряного. В американские и канадские чарты он вовсе не попал. Но раз есть альбом, должен быть и тур. В сентябре 1974 года (в этом месяце Лорка только что родилась, Адаму исполнилось два года, а их отец разменял пятый десяток) Леонард отправился в свой самый большой на тот момент тур: два месяца концертов в Европе (в том числе выступление на конференции CBS Records в английском городе Истборн), а затем две недели в ноябре-декабре с концертами в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе. Первые два месяца 1975 года тоже были заполнены концертами – в Канаде, США и Великобритании.

Новый продюсер Леонарда, как когда-то Боб Джонстон, собрал для него концертный состав, небольшой ансамбль из мультиинструменталистов и певцов, игравших на альбоме: Джон Миллер, Джефф Лейтон, Эмили Биндиджер и Эрин Дикинс. Как и Джонстон, сам Лиссауэр тоже присоединился к группе в качестве клавишника.

– [Эти концерты были] очень непохожи на его предыдущий тур с кантри-ребятами. Наша музыка была очень художественной и детализированной, – говорит Лиссауэр. Кроме того, новые музыканты Леонарда были молодыми людьми. – Мы все были дети. Мне было двадцать два года, я никогда раньше не играл перед такими большими аудиториями и не ездил в тур с человеком, вызывавшим такое почтение. В Европе Леонард был популярнее Дилана – на все концерты были распроданы все билеты, – и у него были самые искренние, самые преданные поклонники, которые были от него практически без ума. Серьёзные любители поэзии не склонны к насилию, но, боже мой, иногда эти люди были опасно близки к самоубийству. Были такие люди, для которых Леонард был делом жизни и смерти. Я видел, как девушки, сидящие в первом ряду [по подсчёту Лиссауэра, соотношение женщин и мужчин в аудитории было три к одному], буквально рыдали при виде Леонарда, они посылали за кулисы письма и вещи. И ещё приглашения. Мы общались с людьми после концертов – интригующие или красивые девушки попадали за кулисы, – и они говорили что-нибудь вроде: «Я была готова покончить с собой, но включила вашу пластинку, и вы меня спасли».

В рецензии на концерт в Манчестере, опубликованной в газете «Гардиан», писали, что Леонард имеет «вдохновенный и хрупкий вид чахоточного. Он являл собой одинокую и, по-видимому, чувствительную центральную фигуру – он держался за свою гитару и со всей – небольшой – решимостью, на которую был способен, извлекал из неё нечто, что с натяжкой можно назвать мелодией. Коэн создаёт образ ранимого и полного сожалений человека – необычное ощущение от поп-музыки. Ни одна из его песен не показывала чувства юмора, ни одна из них не была радостной и лёгкой. Но всё происходящее создавало атмосферу мрачноватой теплоты» [22].

Этот тур, особенно по сравнению с предыдущими, прошёл гладко, если не считать поломки автобуса по дороге в Эдинбург (музыканты разделились на пары и добрались до места назначения автостопом) и стычки между Марти Машэтом и Гербертом фон Караяном в Берлине: прославленный дирижёр репетировал с Берлинским филармоническим оркестром и отказался пускать группу Леонарда в зал на настройку звука. «Эго Марти против эго фон Караяна – это было нечто», вспоминает Лиссауэр. Из наиболее запомнившихся концертов стоит отметить выступление на фестивале «Праздник Юманите» в Париже [113] «Юманите» (L’Humanité) – ежедневная газета, орган Французской коммунистической партии. Сейчас газета на двадцать процентов принадлежит частным компаниям, но в описываемое время «Юманите» существовала за счёт больших тиражей, регулярных советских субсидий и ежегодного фестиваля «Праздник Юманите», впервые проведённого в 1930 году. В разное время на этом фестивале выступали такие знаменитые артисты, как Жак Брель, Pink Floyd, The Who, Чак Берри, Deep Purple, Рэй Чарльз, Джимми Клифф и Ману Чао. – Прим. переводчика. .

– На фестиваль пришло полмиллиона человек и в том числе какие-то коммунистические группировки, а нас везли туда на больших лимузинах, – вспоминает Лиссауэр. – По такому случаю мы нарядились в камуфляжную одежду и велели высадить нас за полмили от сцены, а оттуда доехали на нескольких раздолбанных «рено»: мы не хотели появляться там [на лимузинах], потому что люди вокруг были очень разгорячённые. Повсюду были страстные обсуждения политических вопросов, камуфляж, береты и сигареты «Голуаз». Леонард пообщался с этими людьми и выглядел среди них совершенно своим.

Когда музыканты в ноябре приехали в Нью-Йорк, Леонарда встречала Сюзанна. Он взял её с собой на интервью Дэнни Филдсу [114] Этот материал предназначался для журнала Энди Уорхола Interview, но в последний момент редактор посчитал Леонарда «недостаточно шикарным». Интервью вышло в декабре 1974 года в газете SoHo Weekly News. – Прим. автора. . Леонард сообщил Филдсу, что бросил курить, одновременно в изысканных выражениях воспевая красоту сигарет. Ещё он бросил пить и пытался всучить Филдсу бутылку водки, которую ему подарил Гарри Смит. Филдс спросил, воспитывает ли Леонард своих детей в еврейской традиции, и тот ответил: «Если только я не поменяю своё имя, я определённо буду воспитывать их как евреев». То есть – да. Мольбы Леонарда к отцу/Отцу о новом имени в песне «Lover Lover Lover» были риторическим приёмом. «Мне никогда не нравилось, что люди меняют свои имена. Хорошо знать своё происхождение» [23].

Примерно в то же время в интервью Ларри «Рэтсо» Сломену для Rolling Stone Леонард жаловался: «Кажется, я старею. Ногти у меня крошатся под натиском гитарных струн. Мой голос становится всё хуже. Сколько лет я ещё выдержу?» Впрочем, он и не думал уходить на покой и собирался продолжать «вечно». Каждый человек, сказал Леонард, «должен постараться стать стариком» [24].

В Лос-Анджелесе у Леонарда был ангажемент в Troubadour, знаменитом фолк-клубе в Западном Голливуде, где на вечере «открытого микрофона» началась карьера Тома Уэйтса и где состоялось первое лос-анджелесское выступление Джони Митчелл. «Он играл пять дней по два концерта за вечер, и все билеты были распроданы, – говорит Пол Боди, работавший в Troubadour швейцаром. – Я проверял билеты и поэтому помню, как в воскресенье на концерт пришёл Фил Спектор с дочерью [комика] Ленни Брюса Китти. Боб Дилан тоже приходил. Вообще там было много знаменитостей – и куча красивых женщин. На моей памяти на Леонарда Коэна приходили самые красивые женщины – красивее бывали, наверное, только у Чарльза Буковски. Эти женщины приходили в лучших нарядах в стиле семидесятых и ловили каждое слово Леонарда – и во время концерта, и после». Леонард щеголял в сером костюме («Он напомнил мне французского актёра Жана Габена», – говорит Боди), а все музыканты одевались в чёрное. «Управляющий Troubadour Роберт Маркезе говорил мне: «Посмотри, не валяются ли в туалете бритвенные лезвия: очень уж депрессивная тема».