Константин Провалов - В огне передовых линий

˂…˃ и Еременко доложить об ˂…˃ они разговаривали с большой, в несколько сот человек, группой бойцов из пополнения, только что прибывшего с таманского берега.

— А что, Андрей Иванович, — спросил маршал Ворошилов командарма, — не позвать ли нам сюда комбата? Пусть народ поглядит, какие командиры здесь ведут его в бой…

Командир 3-го батальона 694-го стрелкового полка капитан Яков Половянов прибежал быстро. Хотя глаза выдавали тревогу, но доложил он о прибытии с каким-то особенным щегольством.

— Ну, что я вам говорил! — Климент Ефремович радостно обернулся к солдатам маршевых рот. И тут же — снова Половянову: — Объявляю вам благодарность, товарищ командир!

— Служу Советскому Союзу!

— Так и служи. — Еременко тоже пожал комбату руку. — Действия твоего батальона, капитан, оцениваю отлично.

Учение понравилось всем офицерам, которые присутствовали на нем. И когда командарм закончил разбирать перед ними действия наступавших подразделений, первым вопросом было: а нельзя ли и нам провести такое?

— Учения будут проведены со всеми батальонами.

И действительно, до 1 апреля все стрелковые батальоны 16-го стрелкового корпуса были, как иногда говорят, «пропущены» через тактическое поле у Оссовин. Тоже и за огневым валом наступали, и в глубине обороны «противника» бой вели.

К этому же времени была закончена разработка плана Крымской операции, который явился плодом совместного творчества командования 4-го Украинского фронта и Отдельной Приморской армии с учетом полного взаимодействия обоих объединений, а также сил Черноморского флота по цели, времени и месту. Коротко о замысле. 4-й Украинский фронт под командованием генерала армии Ф. И. Толбухина должен был ударить по крымской группировке врага с севера, прорвать оборону противника на Перекопском перешейке и в районе Сиваша, а затем через Симферополь наступать на Севастополь. После того как войска Толбухина выйдут на рубеж Джанкоя, то есть через два дня после начала наступления, предполагалось нанести удар силами Отдельной Приморской армии с керченского плацдарма. В ее задачу входило разгромить восточную группировку 17-й армии противника, не позволив ей закрепиться для обороны на Ак-Монайских позициях. В последующем во взаимодействии с войсками 4-го Украинского фронта мы должны были очистить Крым от немецко-фашистских захватчиков.

Командующий Отдельной Приморской армией решил прорывать оборону гитлеровцев опять в центре. Эта задача возлагалась на 11-й гвардейский корпус (командир генерал-майор С. Е. Рождественский) и 3-й горнострелковый корпус под командованием генерал-майора Н. А. Шварева (незадолго до наступления генерал-майор А. А. Лучинский был ранен). Они должны были нанести удар смежными флангами в обход Булганака, этого, как уже известно читателю, мощного узла сопротивления противника, с севера и юга, а после прорыва керченских оборонительных позиций развить наступление в направлении Владиславовка, Симферополь, Севастополь. 16-му стрелковому корпусу, как и предупреждал меня командарм еще в феврале, предстояло во взаимодействии со своим правым соседом — 3-м горнострелковым корпусом овладеть городом и портом Керчь, сильно укрепленным узлом обороны гитлеровцев в населенном пункте Катерлез и высотами западнее и юго-западнее Керчи. Затем корпус должен был развивать наступление в направлении Феодосия, Ялта, Севастополь, то есть по побережью Черного моря. Операция Отдельной Приморской армии была спланирована на глубину до 200 километров и продолжительностью 10―12 суток. Иначе говоря, среднесуточный темп наступления должен был составлять 18―20 километров.

Ближайшая задача корпуса состояла в том, чтобы прорвать главную полосу обороны врага и овладеть рубежом Катерлез, Керчь, последующая — завершить разгром противника, обороняющего главную полосу. К исходу первого дня наступления предстояло преодолеть фашистские оборонительные позиции на Турецком валу и овладеть рубежом Марфовка. Другими словами, мы должны были пробить и вторую полосу обороны, а это значит, что надо было за день пройти с боем 40―45 километров.

Внимательный читатель сразу поймает автора на этом противоречии: среднесуточный темп наступления 18―20 километров, а задача первого дня — 40―50 километров. Выходит, при прорыве планировалось более стремительное продвижение войск, чем в ходе преследования противника?

Дело в том, что второй полосой обороны должны были овладеть подвижные отряды армии, корпусов и дивизий, созданные по приказу командарма. Планом операции предусматривалось, что они будут введены в бой тотчас после преодоления частями первого эшелона главной оборонительной полосы врага для развития успеха.

Генерал армии А. И. Еременко забрал из нашего корпуса 227-ю стрелковую дивизию и почти всю ее собирался посадить на автомобили. Часть стрелковых подразделений предполагалось разместить десантом на танках 257-го танкового полка. Пехоту и танкистов командарм намеревался усилить истребительно-противотанковым и зенитным полками на мехтяге, а также саперной ротой. Для транспортировки боеприпасов и горючего специально выделялся один автобатальон армейского автомобильного полка. Получалась обещавшая быть мобильной, довольно мощная группа, которая стала именоваться подвижной группой Отдельной Приморской армии. Командиром этого моторизованного соединения был назначен командир 227-й стрелковой дивизии полковник Г. Н. Преображенский.

В 16-м стрелковом корпусе также предполагалось посадить на автомобили одну дивизию. Но машин в армии осталось, как говорится, с гулькин нос, и нам удавалось обеспечить ими лишь один стрелковый батальон да тылы подвижных отрядов. Поэтому мной было принято решение: подвижный передовой отряд корпуса сформировать в составе 244-го танкового полка (командир полка майор М. Г. Малышев) с десантом (3-й батальон 1137-го стрелкового полка — комбат капитан Б. М. Буняк), 29-го истребительно-противотанкового артполка на мехтяге (командир полковник В. П. Калинин), 257-го зенитного артполка (командир подполковник Я. О. Пилипенко), двух дивизионов 900-го артполка, дивизиона «катюш», разведывательной и саперной рот. Командовать передовым отрядом назначался заместитель командира 339-й стрелковой дивизии полковник С. М. Барахтанов. Начальником штаба к нему шел майор И. М. Захаров.

Все выделявшиеся корпусу автомобили решено было отдать генерал-майору В. Я. Горбачеву, комдиву 383-й. Он был намерен посадить на них 3-й батальон 691-го стрелкового полка (комбат майор П. К. Козяков). Это подразделение предполагалось усилить 28-м отдельным истребительно-противотанковым дивизионом (командир майор А. С. Айляров). Таким образом, составился и подвижный передовой отряд 383-й стрелковой дивизии. В 339-й подобного моторизованного подразделения создавать не планировалось. Во-первых, потому, что ей предстояло штурмовать Керчь и она могла задержаться там, а во вторых, просто не было «колес». Я уже не говорю о 255-й морской стрелковой бригаде, которая должна была наступать во втором эшелоне. Морякам предстояло пройти весь путь до Севастополя в пешем строю.