Валерий Мясников - Неизвестная солдатская война

Большинство гражданских немцев вели себя высокомерно. К примеру, спросишь на немецком языке название города, он, хотя и поймёт, но молча поворачивается и уходит.

Из оперативной сводки Совинформбюро за 31 января 1945 года:

«Войска 1-го Белорусского фронта, продолжая успешное наступление к западу и юго-западу от Познани, пересекли германскую границу, вторглись в пределы Бранденбургской провинции и с боем овладели городами Ландсберг, Мезеритц, Швибус и Цюллихау – крупными узлами коммуникаций и мощными опорными пунктами обороны немцев, прикрывающими подступы к Франкфурту-на-Одере…». (т. 8, с. 53)

«Нас под этим городом прыжали к земле "мистера" Бронетранспортер сгорел два человека убиты Я легко ранен в голову. Не знаю случайно остался жить. Сейчас в голове шум…».

– На этот раз меня спасла каска. Осколок пробил-таки каску, но не до конца – застрял в ней. Рассёк только мне затылок, а череп остался цел.

«Своего любимца бросили взяли трофейною машыну четырехмесную легковую "Опель капитан" установили два пулемета и газуем догоняем своих Отстали».

– Потеряли мы своих потому, что догоняли их по следам танков, а потом решили срезать угол, и следов уже не нашли. Ехали просто по направлению на Запад, пока не попали под налёт «мессершмиттов». А этого «оппель-капитана» мы нашли оставленным в чьём-то личном гараже. Раньше на такой машине кататься не приходилось – для нас были вдиковинку и обогрев лобового стекла, и установленные на крыльях сигналы поворота с откидывающимися в сторону флажками – красным-левым и зелёным-правым…

Пулемёты установили так: «Дегтярёв» впереди, в опущенное стекло правой двери, а «Максим» – на сиденье сзади, стволом в заднее стекло. Двое сели впереди, а мы с Зеленским устроились на заднем сиденье. Ехали наизготовку, чтобы в любой момент открыть огонь.

«30 января Искаем своих Хуй знае где делись в одну деревню ночю залетели где были еще немцы Ели выбрались с нее один ранен Я хуярил с пулемета по улицы без конца пока деревня не скрылась в темноте и лента кончилась а вода в кожухе закипела хоч чай пей».

– Пуля попала пулемётчику, который сидел с «Дегтярёвым» впереди, в руку. Раздробила ему кость. Кричал бедолага от боли очень сильно. Мы быстро его перевязали и – дальше. Гнали здорово. Машина хорошая и дороги – лучше не надо. Или асфальт, или брусчатка, но без единой ямочки. Открытых мест почти не встречалось, всё время слева и справа тянулась лесопосадка.

В одном месте у нас кончился бензин. Наш транспорт мимо идёт, но бензина ни у кого не допросишься. В наступлении всегда тылы отстают, и с горючим проблема…

Остановился около нас один капитан-пехотинец, заглянул в машину и говорит: «Зачем вам столько оружия?». Мы его уже хотели послать куда подальше, когда поняли, что он имеет в виду старый немецкий меч, который мы взяли в том же гараже, где и «Оппеля». Смекнули: «Меч – твой, если достанешь канистру бензина». Через пять минут капитан принёс нам канистру бензина. Ну и пройдоха попался. Такие обычно в пехоте не задерживались. Очень быстро выбивались в адъютанты или интенданты.

«Колеса нас заебали вдоску через каждые 5-ть кл. качаем резина ни к хую. А днем "мистера" жызни не дают, та ещо шофер трус ебаный а не человек Может машыну разбить в месте снами пры налете "мистеров" Он тогда ни хуя не видит от страха хоч глаз ему коли. От нам наказания. Я один раз не выдержал показал пистолет. Что если говорю разобеш машыну то капут тогда!!!».

– Шофёра этого майор Королёв взял из тех заключённых, которых мы освободили в концлагере. Украинец. Помню, говорил, что родом из Херсона. Встречались такие шофера, которые панически боялись налёта авиации. Случалось, при налёте бросали машину, даже если в ней были люди, и прямо на ходу выпрыгивали из-за руля. Наш тоже, как услышит вой самолёта, прямо какой-то шальной делался. Машина у него начинала вихлять по всей дороге, в ямы влетала, на обочину выскакивала. Ну а чтобы он чего похлеще не отколол, я вытащил пистолет и предупредил: «Прыгнешь, пулю в затылок получишь». Можно ведь остановиться, укрыться где-нибудь в кювете, или под деревья загнать машину.

Конечно, никому не хотелось погибать, особенно сейчас, когда Берлин уже рядом, и войне финиш виден. Раньше я думал, что где-то на этой войне и мне конец найдётся – остаться живым и не надеялся. А в Германии уже гнал от себя такие мысли. Очень хотелось дойти до Берлина и дожить до того дня, когда в тебя уже не будут стрелять. Но ведь служба есть служба, и свою солдатскую работу надо выполнять – за тебя её никто не сделает.

Сколько таких случаев было в сорок пятом… Засечём где-нибудь укрывшуюся группу немцев. Казалось, ну и чёрт с ними, пусть второму эшелону достаются. Чтоб лишний раз голову под пули не подставлять. Но нет, ребята сами говорят: «А ну давайте крикнем танкистов и выкурим гансов…». Это уже было в крови – свою солдатскую работу выполнять добросовестно и доделывать её до конца.

«31 января Сегодня часов у 12-ть ночи нашли своих в лесу Стоять на исходной в 12-ти кл. от Франквурта Горючего ни капли Пробовали заправлять спиртом мотор сильно греется и бессильный Будем ожыдать подвоза».

– Трофейного спирта тогда добыли столько, что можно было даже в бензобаки заливать. Мотор «Оппеля» на спирту заводился, но работал плохо. Только и того, что мы наслаждались газами из выхлопной трубы – сильно пахло домашним печёным хлебом.

«1 февраля Сегодня ребята здесь начудили А в основном гуляем без конца Немок девушек хватае так что больше нечего и не надо Я лутше установил пулеметы на машыне назвали мы ее "ух прокачу" Ходил к другу Ляху я у него и уснул не мог ходить ноги не носят.

2 февраля Сегодня собрались все вместе кутить наварили кур и засели».

– Входим в немецкую деревню – нет ни одного жителя. Бродят по улицам и мычат не доенные коровы, кричат не кормленные свиньи, под ногами куры бегают. Так мы не только кур варили и пили парное молоко, но поросят успевали поджарить. Опытный солдат умел всё делать быстро.

«Пели разные песни вспоминали за свою родину где нам Москва все время салютуе Сегодня мне как то не по себе я тоже кое чего прыпомнил за свою Грывенскую где у меня остались родные близкие друзя Мне наверно не прыйдется быть на родине. Я правда удивляюсь как я до сих пор жыв. Сколько я своих друзей похоронил. И хорошые друзя Эх!».

– Иногда вот такая хандра нападала. Опасное это состояние. Вдруг, неожиданно начинаешь словно бы смерть свою предчувствовать. Вот тогда всего боишься, превращаешься в форменного труса. Но длится это недолго. Хотя часто случалось и так. Захандрит какой-нибудь солдат, даже заплачет, не стесняясь товарищей. «Меня, – говорит, – скоро убьют…» И действительно, вскорости погибает. Некоторые в таком состоянии как будто сами искали смерти – лезли под пули, от осколков не прятались. Человек не мог долго ходить с мыслью, что его убьют. Лучше уж скорее…