Владимир Антонов - К последнему рубежу

После такой бомбежки тяжко браться за телефонную трубку, чтобы спросить командиров полков, как там у них. Ведь понятно было настроение, которое царило в те минуты там, куда только что сыпались бомбы. Это было действительно самое трудное для дивизии испытание на зрелость в противовоздушном отношении. За все время боев в Донбассе бомбовый удар такой силы на нас еще ни разу не обрушивался.

Взбодренная налетами своей авиации, фашистская пехота поднялась из траншей. В бинокль мне было видно, как гитлеровцы пританцовывали на брустверах от радости, бросали вверх свои пилотки и каски. Что ж, танцуйте, подумалось, а мы подыграем вам «артиллерийским джазом». Пока стрелковые батальоны приходили в себя, дивизионная артиллерийская группа подготовила данные для стрельбы. Грянул гром, и полетели сотни снарядов за Конку. У гитлеровцев, кажется, началась «пляска» иного рода. И вот тут-то наши цепи стрелков вновь поднялись и двинулись вперед, сначала спокойно, шагом, а затем бегом, с кличем «Ура!». Ринулись бойцы, падают, встают и снова стремятся в бой. Всех опережают передовые цепи 1052-го полка. Они уже на реке, с ходу вброд и вплавь форсируют реку, поднимаются по крутому обрыву и бросаются на окопы и траншеи противника. Н. П. Мурзин доложил, что его первый эшелон ворвался в Малую Токмачку. Полк Ф. И. Мицула также форсировал Конку западнее села Белогорье.

Солнце уходило за горизонт. Наши полки полностью овладели участком железной дороги, освободили населенные пункты Малую Токмачку, Осиповку, Белогорье. Нет больше фашистской обороны на рубеже реки Конка. Нет ликующих «танцоров» — одни навечно остались лежать в поруганной ими земле, другие сдались в плен.

19 сентября, преодолев вражеский рубеж обороны на реке Конка, 301-я стремительно преследовала врага, который то и дело переходил в контратаки группами пехоты и танков или же совершал авиационные налеты.

Так, в районе Оргиевки 1054-му полку пришлось отбивать сильную вражескую контратаку. В полдень прозвучал сигнал «Воздух!». С запада, скрываясь в лучах солнца, шла группа бомбардировщиков. Двадцать «юнкерсов» одновременно начали бомбежку. Черное облако, замешанное на искромсанной земле и дыме, повисло над южной окраиной поселка Юрьенталь. Не успело утихомириться все это в запорожской степи, как вновь раздался звук сирен. Еще одна группа «юнкерсов». Теперь уже окуталась черным облаком северная окраина Юрьенталя.

Я еще слушал доклады командиров полков, когда вновь прозвучал сигнал сирены. Еще одна группа «юнкерсов», преодолевая огонь наших зенитчиков, шла прямо на высоту с нашим командным пунктом. Вот они уже над нами. Могучий воздушный ураган прогудел, словно разорванное небо, затряслась земля. Что-то непостижимо сильное сбросило меня на дно траншеи. Стены щели стиснулись, сдавив все тело, вызвав в голове немыслимый шум. Но на этот раз все обошлось благополучно.

Подошел начальник штаба и доложил, что осколком пробило кузов автомашины с радиостанцией, но жертв нет. После небольшой паузы он добавил:

— Начальник тыла расположил свое хозяйство в Юрьентале.

— Вы распорядились? — спросил я.

— Да нет же. Я не отдавал никаких распоряжений по поводу размещения тылов дивизии. Он опять сам. — Михаил Иванович сделал нажим на слове «опять».

Да, действия начальника тыла снова — уже в который раз — были в тактическом отношении не очень целесообразными. Я приказал вывести тылы дивизии в овраги, а их начальника отстранил от занимаемой должности. Генерал И. П. Рослый утвердил мое решение. Вскоре из штаба армии прибыл полковник Иван Тимофеевич Нагорных, который успешно руководил тылом соединения до конца войны.

Наступление продолжалось, но каждый километр давался с боем. Утром 20 сентября дивизия была контратакована фашистами. Их удар пришелся по 1050-му стрелковому. Одна за другой ложились фашистские цепи под огнем стрелковых батальонов, и уже горели два фашистских танка. Ударила заградительным огнем дивизионная артиллерийская группа, и контратака была отбита. Но едва дивизия возобновила продвижение вперед, как над ее боевыми порядками снова появились «юнкерсы». После их бомбового удара мне доложили, что погиб начальник штаба 1050-го полка майор П. И. Кучерявенко и тяжело ранен заместитель командира подполковник Н. К. Литягин, боевые друзья и отличные помощники Александра Прокофьевича Епанешникова. Тогда же осколком бомбы был тяжело ранен прокурор дивизии майор юстиции И. П. Рыжиков.

Вечером войска 5-й ударной армии подошли к переднему краю сильно укрепленной обороны противника.

До самой линии горизонта, сливаясь с золотой полосой заката, простиралась степь. Где-то там, за горизонтом, был Днепр, а здесь, прямо перед ними, — «линия Вотана», южная часть «Восточного вала».

В дивизии шла напряженная подготовка к ночному бою. Орудия, приготовленные для стрельбы прямой наводкой, были выведены в первый эшелон стрелковых батальонов. Все понимали, что каждая минута на счету.

Темно-синее южное небо усеяно тысячами звезд. В темноте двигаются тысячи людей, занятых своим ратным трудом. В полночь на наблюдательный пункт дивизии прибыл командир корпуса с группой офицеров. Он приказал провести разведку боем. Цель ее — уточнить оборону противника и улучшить свои исходные рубежи для последующего перехода в общее наступление.

Сигнальная ракета вспорола темноту. Усиленный полк и разведывательная рота поднялись в атаку. Свыше 5 километров фронта дивизии озарилось сначала всплеском ракет, затем воздух наполнился гулом выстрелов и разрывов артиллерийских снарядов. Море красных и белых трасс пулеметных и автоматных очередей разлилось над широким суходолом. Противник, видимо приняв разведку боем за общее наступление, не скрывая своей огневой системы, вел огонь по всему фронту и из глубины. А на отдельных участках— со стороны Грозова, балки Широкой — переходил в контратаки.

Вокруг нашего наблюдательного пункта все время рвались снаряды. И. П. Рослый неподвижно стоял в окопе и внимательно следил за полем боя, изучая систему огня противника. Лишь когда серая туманная и дымная мгла рассвета покрыла суходол, он приказал прекратить атаку.

— Задача выполнена, Владимир Семенович. Теперь будем изучать инженерное оборудование противника с восходом солнца.

Постепенно серело небо. Огненный диск солнца вынырнул из-за горизонта и осветил запорожскую степь. В утренних лучах блестело железо проволочных заграждений, построенных гитлеровцами в несколько рядов перед траншеями на всем нашем участке — высота 96,5, Грозов, балка Широкая. Нам со стороны солнца, с высотки, хорошо была видна рассеченная траншеями и окопами степная равнина.