Владимир Антонов - К последнему рубежу

Принимая участок от 74-й стрелковой, я узнал в начальнике штаба этой дивизии, исполнявшего обязанности командира, своего друга, с которым учился в одной группе в академии имени М. В. Фрунзе, полковника Владимира Александровича Лебедя.

После первых бессвязных восклицаний, отрывочных воспоминаний и взаимных вопросов мы приступили к делу. Весь день, без преувеличения, лазали по траншеям. Он детально знакомил меня с обороной, где мы должны были занять исходное положение для предстоящего наступления. Задача соединения, которая ставилась ей раньше устными распоряжениями и в ходе военных игр, нам была хорошо известна, а 10 января я получил письменный по этому поводу приказ командира 9-го стрелкового корпуса. В соответствии с этим приказом я построил боевой порядок дивизии в два эшелона. Для полков первого эшелона (1052-й и 1054-й) были созданы сильные полковые артиллерийские группы. Им придавались армейские саперные батальоны. В артиллерийскую группу были включены 507-й армейский истребительно-противотанковый артиллерийский полк подполковника В. А. Дмитриева и 489-й минометный полк подполковника Б. В. Котова.

Сразу же после занятия исходного положения для наступления в дивизии развернулась подготовка к наступлению. Все офицеры рот, батальонов, полков и дивизии по составленному расчету времени приступили к рекогносцировке своих участков. Наши исходные позиции для наступления значительно возвышались над обороной противника. Ее передний край проходил от нас на удалении 500— 1000 метров. В ясную погоду не только в стереотрубу или бинокль, но и невооруженным глазом были отчетливо видны сплошные траншеи, ходы сообщения, бугорки замаскированных дотов и дзотов, проволочные заграждения.

На картах, которые нам прислал штаб армии с обозначением инженерного оборудования вражеской обороны, было видно, что вторая позиция проходит по линии железной дороги на удалении 3–4 километров. Третья позиция на нашем направлении наступления проходила от фольварка Марыпки и южнее на Бялу Гуру. На каждой из них было несколько линий траншей с ходами сообщения. Отсечная позиция проходила по левому берегу Пилицы и имела несколько траншей полного профиля. Перед нами находились, как выяснилось, части 251-й немецкой пехотной дивизии.

Для изучения противника мы развернули активную деятельность. В полосе наступления дивизии были расположены армейские наблюдательные пункты под непосредственным руководством начальника разведки 5-й ударной армии полковника Анатолия Дмитриевича Синяева, в том числе подвижный пункт командарма в составе 3–5 разведчиков во главе со старшим лейтенантом Настрияном Гайнулиным, который быстро установил контакт с офицерами соединения и по своей линии давал в штаб армии необходимую разведывательную информацию.

Важным элементом подготовки к активным действиям стала военная игра, проведенная в штабе 5-й ударной армии И января. Она была организована на макете местности, где в миниатюре, но точно воспроизводилась реальная обстановка. На рельефном плане мы наглядно увидели оперативную задачу 5-й ударной армии, полосы наступления каждой дивизии. Командиры соединений, начальники родов войск и служб поочередно подходили к рельефному плану и докладывали о своих боевых задачах и степени готовности к наступлению. Здесь же уточнялись все вопросы взаимодействия между пехотой, танками, артиллерией, авиацией и между соединениями армии и подвижными войсками — 2-й гвардейской танковой армией и 2-м гвардейским кавалерийским корпусом.

Командующий был сдержан. Его замечания и вопросы были краткими, только по существу. Если доклад был достаточно четким и логичным, генерал Н. Э. Берзарин поднимал голову и говорил: «Хорошо, так и ведите бой». Если же командир начинал путаться, то от него следовали необходимые спокойные указания.

Мне первый раз пришлось докладывать Николаю Эрастовичу Берзарину. Обстановка была необычной: ведь тебя одновременно слушали еще около сотни генералов и офицеров. Я доложил, что 301-я стрелковая дивизия выполняет важную боевую задачу, находясь в первом эшелоне корпуса. Прорыв обороны противника с последующим форсированием Пилицы и выходом на рубеж Опаджев, Бискупице-Старе, Паулин, Рудавицы — ее главная задача. Но мы должны выполнить и вторую задачу — не допустить контратак пехоты и танков врага с северного берега Пилицы и из-за леса, что в 5 километрах юго-западнее города Варка. Для их отражения дивизия прикроется одним полком на северной опушке леса восточнее Марынки. С выходом полков на левый берег Пилицы, когда правый сосед, как это видно из плана операции, будет отставать, высоты севернее населенных пунктов Леханце, Бискупице-Старе будут основным рубежом для отражения контратак танков и пехоты противника из указанного района юго-западнее города Варка. Я отметил, что считаю основной задачей 301-й после форсирования Пилицы и овладения населенными пунктами Леханице и Пальчев выйти на рубеж высот севернее Леханице и Бискупице-Старе с поворотом фронта всей дивизии на север для прикрытия фланга армии и выхода 2-й гвардейской танковой армии на плацдарм.

Генерал Н. Э. Берзарин внимательно посмотрел на меня, затем на генерала И. П. Рослого, наконец повернулся к начальнику штаба армии генералу А. М. Кущеву, как бы спрашивая их мнение, и уверенно сказал:

— Да, с выходом это будет вашей главной задачей. Особенность наступления дивизий на правом фланге армии прошу понять всем генералам я офицерам. Наш правый сосед — 61-я армия — главный удар наносит своим правым флангом, обходя Варшаву с юга. Левый ее фланг будет наступать ограниченными силами. Поэтому возможно его замедленное продвижение. На военной игре у маршала Жукова создавалась именно такая обстановка. Вот почему было принято решение глубоко эшелонировать корпус с целью обеспечения правого фланга армии. В предстоящей операции мы будем не только прорывать глубоко эшелонированную оборону противника. Нам придется действовать с открытым правым флангом, отражая многочисленные контратаки противника. Танки я Антонову не даю лишь по одной причине, она ясна. — Н. Э. Берзарин протянул указку в полосу наступления дивизии, где на рельефном плане в отведенной нам полосе были четко обозначены сплошной лес и полотно железной дороги.

Ответив на несколько вопросов начальников родов войск и служб, я закончил свой доклад и отошел в сторону, где стояли, как говорили тогда, «сдавшие экзамен».

Долго и внимательно изучал я рельефный план с высотами севернее Леханице и Бискупице-Старе. На топографической карте эти высоты не казались столь внушительными, а здесь было видно, что это очень важный и сильный рубеж. С выходом на него, думалось мне, можно упорно и уверенно вести оборонительный бой. После всех докладов командарм сделал разбор и пожелал всем успеха.