Владимир Антонов - К последнему рубежу

Стрелковые роты, батальоны и полки в схватках с фашистами окончили свою «полевую академию» успешно — отлично сдали экзамен на боевую зрелость и мастерство. Нашло широкое применение тактическое маневрирование. Прорыв обороны противника стрелковые подразделения и части совершали в тесном взаимодействии с танкистами. Их мощная лавина с танками шла за огневым валом и не давала опомниться врагу, сокрушая его в траншеях и дотах. При бое в оперативной глубине охваты и обходы с целью окружения противника в опорных пунктах были основными формами маневра.

Поворот направления наступления в полном составе на 180 градусов был под силу только соединению с большим боевым опытом. И он прошел очень организованно с выходом дивизии на рубеж 25 августа. Кольцо окружения вокруг большой группировки противника было замкнуто. Ночной бой с его превосходящими силами явился образцом массового героизма солдат и офицеров нашей дивизии.

Командный состав обогатился опытом организации маневренного общевойскового боя. Все это имело огромное значение для последующих действий соединения.

В конце августа Ставка Верховного Главнокомандования вывела 5-ю ударную армию в полном составе из района Кишинева, как потом стало известно, с целью переброски ее под Варшаву на центральное — берлинское направление. Наша дивизия была вновь введена в ее состав и должна была опять, как и в августе 1943 года, совершить тысячекилометровый марш.

301-я была отведена в тыл 3-го Украинского фронта и готовилась к отправке. Второй раз 1050-й остался без командира. Предложили подполковнику Исхаку Идрисовичу Гумерову, еще в марте пришедшему к нам в дивизию на должность начальника штаба 1054-го стрелкового, где он зарекомендовал себя очень храбрым, подготовленным и инициативным офицером, возглавить этот полк. Прекрасно проявил себя Гумеров в ночном бою под Албиной, в тяжелой обстановке непрерывно управлял полком. А когда группа фашистов прорвалась к командному пункту, он с ротой автоматчиков бросился в атаку, и гитлеровцы были уничтожены. Хорошую характеристику своему начальнику штаба полка дал Н. Н. Радаев. Моим заместителем вместо подполковника А. П. Епанешникова назначили полковника Василия Емельяновича Шевцова.

После освобождения Кишинева 5-я ударная армия некоторое время находилась в резерве Ставки Верховного Главнокомандования. Пять дней полки 301-й стрелковой в мирной обстановке под теплым солнечным небом в лесах и оврагах Молдавии приводили себя в порядок. Проходили партийные и комсомольские собрания. Вспоминали героев, с особенной теплотой говорили о подвиге подполковника А. П. Епанешникова. Во всех частях и подразделениях организовывались разборы боевых действий.

29 августа я провел смотр частей, а на следующий день поднятая по тревоге дивизия начала марш на станцию Веселый Кут, где должна была погрузиться в железнодорожные эшелоны.

В дороге многое передумаешь, вспомнишь. Пройдут перед глазами картины прошедших боев. Что ждет нас впереди? Вот и знакомая нам станция Веселый Кут. В первых числах апреля мы вели здесь ожесточенный бой с гитлеровскими захватчиками. Сегодня это уже глубокий тыл. Спокойно начали погрузку. Здесь и произошла моя встреча с командующим 5-й ударной армией генерал-лейтенантом Николаем Эрастовичем Берзариным. Мы уже завершали погрузку в штабной вагон, когда мой адъютант лейтенант Владимир Пономаренко доложил, что приехал командарм.

— Где? — спросил я его.

— Вон там. — И он указал рукой на группу мотоциклистов, стоявших на платформе.

— Где командующий? — спросил я у первого мотоциклиста в комбинезоне.

Тот повернулся ко мне, снял шлем и улыбнулся широкой, приветливой улыбкой. «Да это же сам генерал Берзарин», — догадался я, вспомнив совещание у командующего фронтом генерала Ф. И. Толбухина.

— Вот мы и познакомились, — сказал Николай Эрастович.

Я представился, доложил о ходе погрузки дивизии, а сам все время с удивлением посматривал на мотоцикл.

— Не удивляйтесь. Это отличный вид спорта. Вы ведь тоже спортсмен? — спросил командарм.

— Это верно. Почти все виды спорта мне знакомы, а вот этим не занимался.

— Ну что ж, попробуйте под моим командованием. — И генерал рассмеялся.

Командующий обошел эшелон, побеседовал с солдатами и офицерами. Он подробно осведомился о настроениях и запросах воинов, дал советы по организации и безопасности движения, пожелал успеха нам и уехал.

7 сентября эшелоны с войсками и техникой двинулись в путь. Быстро проскочили степи Причерноморья, оставили позади холмистую Волыно-Подольскую возвышенность, покрытую дубравами и сосновыми борами, миновали Киев, а затем повернули на северо-запад к Полесью, к пинским болотам. Днем и ночью мчались эшелоны с юга на север, все более поворачивая на запад, мимо городов: Тульчин, Шпола, Фастов, Житомир, Коростень, Сарны, Ковель. С болью в сердце рассматривали бойцы следы огненного смерча войны, пронесшегося по земле Украины. Мы давали друг другу клятву отомстить врагу за все злодеяния. 20 сентября первые эшелоны начали выгружаться на станции Голобы восточнее города Ковель. Дивизия сосредоточилась в лесах вокруг населенного пункта Гоньчи-Бруд и приступила к боевой подготовке.

На совещании командиров соединений, созванном Военным советом 5-й ударной армии, генерал Н. Э. Берзарин объявил, что время пребывания в резерве должно быть максимально использовано для подготовки к выполнению большой и ответственной задачи. Он проинформировал нас о положении на советско-германском фронте, на Западном фронте, где союзные войска США и Англии вышли «на линию Зигфрида». Николай Эрастович сказал, что Ставка готовит нашу ударную армию для действий на центральном стратегическом направлении и что впереди нас ждут жестокие бои. К этому следует готовить людей и технику.

С этого момента у нас началась плановая боевая подготовка. Мы провели короткие методические сборы с командирами взводов, рот и батальонов. С офицерским составом в последующем организовывались повседневные регулярные занятия и инструктажи.

Одной из главных задач было укомплектование подразделений и частей личным составом, вооружением, техникой и конским составом. В центре внимания были стрелковые роты. Требовалось довести их численность до 120 человек. Новое пополнение прибывало непрерывно, и эту задачу мы быстро решили. Офицеры политотдела дивизии и политработники частей и подразделений укрепляли подразделения комсомольцами и коммунистами.

Среди личного состава была развернута большая разъяснительная работа в соответствии с указаниями ЦК партии и Советского правительства относительно поведения наших войск за рубежом. Каждый боец понимал, что он вступил на территорию другого государства как освободитель народа от фашизма. Партия и правительство требовали воспитывать личный состав в духе гуманного отношения к жителям освобождаемых стран, сохранять культурные ценности, не допускать вмешательства во внутренние дела этих государств.