Владимир Антонов - К последнему рубежу

У меня на столе карта и приказ.

— Михаил Иванович, пока мы принимаем решение, пусть приедут все командиры частей. Давно мы все вместе не собирались, — сказал я Сафонову.

Командный пункт дивизии размещался в большом особняке на восточной окраине Альт-Ландсберга. Дороги к нему подходили хорошие, и все быстро съехались. Мы собрались в просторном зале. Я объявил о новых задачах соединения и стрелковых полков.

У всех собравшихся было приподнятое настроение. Радовались общим успехам советских войск, тому, что мы были уже па подступах к Берлину. Уставшие от боев последних дней, но воодушевленные новой задачей возвращались командиры в свои части.

В эту темную ночь дивизия перегруппировалась с западного направления на южное, а утром 22 апреля перешла в наступление на новом направлении. За день боя полки только нашей дивизии овладели населенными пунктами Пойесхаген, Дальвиц, Мальсдорф, Каульсдорф, Бисдорф, парком, спортгородком, аэропортом и вышли к восточной окраине Карлсхорста, который гитлеровцы превратили в сильный опорный пункт.

После тревожной ночной перегруппировки, напряженного дневного боя 22 апреля мы к вечеру вышли к повой, левой границе армии, корпуса и дивизии: Мальсдорф, станция Баумшулленвег, восточный берег Лаидверканала па всем его протяжении до парка Тиргартен.

Пригород Карлсхорст входил в систему опорных пунктов внутреннего оборонительного рубежа: в нем было много крупных служебных и жилых зданий, кирпичных коттеджей, расположенных по окраинам и почти вплотную примыкавших к восточному берегу Шпре. Населенный пункт пересекало несколько железных дорог, идущих параллельно фронту, с железнодорожным узлом Карлсхорст. Город был заранее подготовлен к обороне, а крупные кварталы кирпичных зданий, такие, как городок военно-инженерного училища, превращены в сильные опорные пункты. Насыпи железных дорог были изрыты траншеями, в которых устроены площадки для пулеметов и орудий.

За Карлсхорстом река Шпре шириной 200–300 метров. На западном берегу ее лесопарковые массивы Трептов и Плентервальд. Все это вошло в полосу наступления дивизий.

Командир корпуса требовал прорвать оборону противника. Значит, затяжного боя вести нельзя, необходимо сделать быстрый таранный рывок и форсировать Шпре с ходу. Здесь конечно же нужно осуществить удар по врагу танковыми десантами. Все это в штабе мы хорошо обсудили и пришли к этому единому мнению, я доложил предварительное решение генералу И. П. Рослому.

— Хорошо, — ответил он, — только обдумайте все и готовьтесь.

В двухлетних боях дивизия накопила большой опыт форсирования крупных речных преград. Самым важнейшим делом в подготовке к преодолению нового водного рубежа была заблаговременная подготовка средств переправы.

Штатные средства соединения военного времени для этого не обеспечивали его форсирования массово. Мы сами всегда готовили их для каждого подразделения и возили все это в полковых и батальонных обозах. Сделано было это и сейчас. К тому же мы набрали очень много трофейных и брошенных убежавшими хозяевами лодок.

И вновь команды, распоряжения… Все в движении. Командный пункт дивизии разместился на северо-западной окраине населенного пункта Бисдорф-Зюд в подвальном этаже большого особняка, а наблюдательный пункт был оборудован в мезонине.

Всю ночь, конечно, никто не спал, но настроение у всех было приподнятое. На рассвете мы поднялись на наблюдательный пункт. Изредка раздавались отдельные выстрелы.

— Посмотрите на дорогу, — сказал М. И. Сафонов.

Мы подошли к широкому северному окну мезонина. Раннее солнце освещало Берлинское шоссе, а по сторонам и в кюветах — массу людей в полосатых куртках и рваной одежде. Их фашисты перегоняли в другой концлагерь, но не успели. Страшная картина человеческого бедствия. С тяжелым чувством мы разошлись по своим местам и приступили каждый к своей работе.

В 10 часов во двор, обнесенный кирпичным забором, въехала группа автомашин. Из машин вышли генералы Н. Э. Берзарин, Ф. Е. Боков и И. П. Рослый. Командарму только что было присвоено звание «генерал-полковник». Я подошел с рапортом и заодно поздравил Николая Эрастовича с новым воинским званием. Он улыбнулся и, обратившись к И. П. Рослому, сказал:

— По-моему, у вас в корпусе мы тоже скоро будем поздравлять новых генералов.

Все улыбнулись, по после небольшой паузы лицо командарма стало строгим и озабоченным. Я все понял. Мы поднялись на наблюдательный пункт.

Генерал Н. Э. Берзарин подошел к пролому в степе. Сверяя, видимо, местность с планом Берлина, он пригласил к себе своих помощников.

— Хотя и в дымке, а он уже рядом, — показывая в сторону Берлина, сказал командарм.

Никто, конечно, в это время не мог предположить, что пройдет немного времени — и генералу Берзарину придется налаживать в бывшей столице рейха новую жизнь, что он заслужит любовь и уважение немецкого народа и что этот город станет местом его трагической гибели.

Генерал Н. Э. Берзарин закончил ориентировку на местности и, повернувшись ко всем, сказал:

— А теперь слушаем доклад полковника Антонова.

Я доложил свое решение.

— Нам Иван Павлович Рослый рассказал о вашем танковом десанте под Кишиневом. Вот и здесь мы считаем необходимым сделать удар танковым десантом. Противника нужно сокрушить и перелететь через Шпре. Только до последнего используйте тапки полковников Наруцкого и Мясникова для перемещения всех батальонов. А мы сразу же введем в Карлсхорст дивизию Галая — второй эшелон корпуса. В вашем распоряжении штурмовики. С выходом к Шпре вам придается 1-я бригада Днепровской военной флотилии. Будет выведен весь армейский понтонный парк. Так, Иван Павлович? — обратился командарм к комкору.

— С вашим решением полностью согласен, — ответил И. П. Рослый и, посмотрев на часы, добавил: — А времените уже одиннадцать.

Я попросил два часа, чтобы уточнить действия со своими командирами в соответствии с приказом командующего армией.

— Одиннадцать плюс два получается тринадцать. Ну, пе будем суеверны, пусть роковым это число станет для эсэсовских дивизий, — махнул рукой Николай Эрастович и добавил: — Я думаю, что комдив не выпроводит нас отсюда, если мы здесь временно развернем пункт управления.

В 12 часов 50 минут могучий ураган снарядов пронесся над нами и огневым ливнем обрушился на город, на насыпь железной дороги, заревели танковые моторы и понесли стальную броню с десантами на ней в дым и пыль берлинских улиц. Появились наши штурмовики. Звеньями и в одиночку обрушивались они на намеченные нами цели. Появилось несколько «мессершмиттов», и в далекой синеве завихрил воздушный бой.

Подполковник И. И. Гумеров доложил, что второй батальон капитана Ф. К. Шаповалова уже овладел военным городком военно-инженерного училища.