Том Риддл - Камбоджа и год ЮНТАК

Мы поднялись внутрь вертолета, пристегнулись, надели защитные наушники и ждали, когда экипаж закроет двери. Но было слишком жарко, чтобы их закрывать. И потом, зачем портить вид? “Да, – подумал я, – давайте будем крутыми и полетим с открытой дверью!”

Лопасти закружились, вертолет затрясся, и, даже с защитными наушниками, грохот достиг разрывающей перепонки силы.

Проскользнув над взлетной полосой, мы оказались в воздухе.

Один из военных связистов попросил пилота пролететь над Ангкор Ватом, и тот с удовольствием согласился. Мы пролетели над густым лесом, надо рвом, окружающим храм, и вот перед нами предстал Ангкор Ват. Сверху он был похож на песчаный волшебный замок, окруженный большой стеной. Длинная аллея вела к главному алтарю, три шпиля поднимались над храмом. Ангкор Ват был слишком мистическим, слишком похожим на сон, а не на самую большую религиозную конструкцию на Земле.

На моих часах был альтиметр – мы летели точно на высоте 1000 метров, около трех тысяч футов. Сельская местность – лес и рисовые поля – не сильно отличалась от того, что мы видели за день до этого, только сейчас под нами не было видно заасфальтированных дорог. Рисовые поля закончились, под нами промелькнул поросший лесом горный хребет с проплешинами из поваленных деревьев – вырубленных не кхмерами, а местными меньшинствами, до сих пор использующими метод подсечно-огневого земледелия.

Считалось, что большая часть Прэахвихеа контролировалась красными кхмерами. Меня не покидало чувство, что какой-нибудь идиот с автоматической винтовкой может открыть по нам огонь – по первому вертолету ООН, пролетающему над Прэахвихеа.

Сидя у открытой двери вертолета, глядя вниз на кроны деревьев джунглей, поджидая тихого, невидимого вестника смерти, который мог настичь меня быстрее, чем я бы его заметил в его лагере, скрытом под зеленым шатром леса, я ощутил тот ужас, который был знаком всем, кому приходилось летать во время вьетнамской войны. Этот ужас мог оказаться последним, что мне осталось в жизни. Охваченный им, я также понял, что полеты на вертолете с открытой дверью, когда сидишь на своей кепке и периодически хватаешься за соседа рядом, в то время как желудок выворачивается наизнанку, – это, возможно, одно из самых ярких впечатлений. Мне стало понятно, почему для пилотов вертолетов все в жизни кажется таким унылым по сравнению с их потрясающими полетами.

Примерно через час пилот каким-то образом определил, что мы находимся рядом с Тбенгмеантьей. Он сделал несколько кругов, пытаясь найти место для посадки, люди внизу вышли из домов и смотрели на нас как на инопланетян. Мы помахали им, и многие тоже помахали нам как пришельцам из космоса.

Экипаж решил приземлиться на местном футбольном поле. Когда мы вышли, толпа людей уже спешила нам навстречу. Впереди бежали дети из близлежащей школы. Все хотели знать, кто мы такие? Что хотим? Что можем для них сделать? У меня возникли встречные вопросы. Кто они такие? Что хотят? Никогда, что ли, не видели вертолета на футбольном поле? Вращающийся ротор создал внизу пыльную бурю. Все, кроме пилота, облаченного в шлем и защитные очки, закрывали глаза руками. Я подождал, пока ротор перестанет вращаться, открыл глаза и обнаружил, что весь покрыт пылью. “Орел” [8] Космический аппарат. приземлился на Марсе.

Я осмотрелся. Толпа, плотным кольцом окружившая нас, приблизилась почти к самым лопастям вертолета, но выглядела дружелюбно. Переводчик спрыгнул вниз, за ним один член экипажа, вместе они подали знак толпе отойти назад. Дети, однако, не могли устоять перед искушением подойти поближе к “космическому кораблю”. Я выпрыгнул и воспользовался помощью одного из местных, чтобы оттолкнуть детей подальше.

Сергей двинулся в толпу, пытаясь выяснить, кто здесь за старшего.

Нам не пришлось долго ждать. Подъехал джип русского производства, и из него вышли люди в форме. Они сказали, что мы приземлились не там. Сергей извинился за грубое вторжение и объяснил им, кто мы такие. Они представились нам – чиновники местного правительства, не красные кхмеры. Когда вопрос знакомства был улажен, нам предложили доехать до офиса губернатора на джипе.

Тем временем экипаж вертолета установил радиоантенну, чтобы проинформировать штаб, что мы все еще живы и добрались до места. Чуть позже Сергей объяснил пилотам, где правительственные чиновники просят их приземлиться в следующий раз, через 48 часов, и вертолет взмыл в небо.

Провинциальный штаб, как и все в Тбенгмеантьее, находился неподалеку. Это был тихий городок, лишь несколько японских мотоциклов и русских джипов, проезжающих по темно-красным земляным дорогам, нарушали его спокойствие. Квадратные домики с деревянными и бамбуковыми крышами, окруженные частоколами, располагались на просторе. Возможно, Тбенгмеантьей красив в сезон дождей. Сейчас, в зной, здесь преобладают оттенки коричневого, ощущается нехватка тенистой прохлады и зелени. Все вокруг сухое и раскаленное.

Мы въехали во двор правительственного комплекса, где нас уже ждали, хоть мы и явились без объявления. Нас провели в конференц-зал, усадили и сразу же подали китайский чай, а за ним 7Up со льдом. Провинциальная администрация справлялась с отсутствием кондиционера, вынося столы для официальных встреч на веранду, туда, где крыша дает тень и решетчатые стены пропускают случайный ветерок.

Сергей, как обычно, всех нас представил. Они вежливо закивали. Да, начал один из них, они слышали, что в Камбодже работает ООН, но мы были первыми ее представителями, приехавшими к ним в провинцию. Затем они сказали нам приблизительно то, что повторяли почти все, кого мы впоследствии встретили здесь:

“Нам надоела эта война, мы устали от борьбы, ужаса и смерти. Не могли бы вы помочь нам остановить войну? Мы хотим жить в мире, иметь возможность навещать родных и чувствовать себя в безопасности ночью. Вы можете помочь прекратить кровопролитие? Почему красные кхмеры продолжают сражаться? Остановит ли их ООН? Почему вы не поговорите с красными кхмерами и не спросите их, зачем они воюют? Когда наконец наступит мир?”

Мы хорошо знали Парижское мирное соглашение, поэтому смогли объяснить им кое-что из того, что будет происходить во время процесса мирного урегулирования, но мы не могли дать им точный ответ или говорить на правах ООН. Поэтому мы просто их выслушали.

Кое-что утешающее у нас все-таки было для них припасено. Мы сами только что услышали от австралийцев новости: глава военных операций ООН в Камбодже, генерал Сандерсон, сообщил, что красных кхмеров, не сдавших оружие, как и всех других неразоружившихся, объявят вне закона и будут преследовать. Это вселяло надежду на скорый мир.