Эдит Хейбер - Смеющаяся вопреки. Жизнь и творчество Тэффи

Карикатура на отца Тэффи, профессора права Александра Владимировича Лохвицкого, который после судебной реформы императора Александра II (1864) получил скандальную известность как адвокат по уголовным делам. Галерея русских деятелей. № 2. Санкт-Петербург, 1870.

А. В. полагал, что открытые судебные процессы должны иметь не только воспитательные, но и художественные цели, образуя, «с одной стороны, непрерывный ряд публичных и бесплатных лекций уголовного и гражданского права, с другой… театр в его высшем значении, где разыгрываются драмы не актерами, а самими действователями…» [Лохвицкий А. 1865: 1]. Он был совершенно прав, когда отмечал присущую им и привлекающую публику театральность, особенно если учитывать, что процессы широко освещались в прессе и «позволяли читателям почувствовать себя членами коллегии присяжных» [McReynolds 1991: 41]. Юристы стали знаменитостями, а А. В. превратился в настоящую звезду юриспруденции: слава его была такова, что в 1877 году к нему обратился Ф. М. Достоевский, прося выступить его защитником в суде, но А. В. был слишком занят и отказался [18] См. [Достоевский 1986: 330–331]. Положительная рецензия на «Губернию» А. В. появилась в сентябрьском выпуске журнала Достоевского «Эпоха» (1864) [Достоевский 1986: 347]. . Тэффи упоминала о его знаменитом остроумии, которое подтвердил писатель А. В. Амфитеатров: «Его шутки повторялись по всей России, входили в пословицы, и многие до сих пор еще не забыты» [Амфитеатров 1931].

Впрочем, представление А. В. об образовательной ценности публичных судебных процессов оказалось безосновательным, поскольку в России, как и повсеместно, людей привлекали не высокие принципы, а шокирующая сенсационность. Именно крах воспитательной миссии, не сумевшей внушить, что все подсудимые, независимо от того, в чем они подозреваются, имеют право на защиту своих интересов в суде, сделал А. В. весьма неоднозначной фигурой. Его деятельность в зале суда приводила к злобным «личным нападкам, какие часто сыпались на него», достигнув апогея в 1878 году в связи с судебным разбирательством, которое тогда произвело фурор, а потом не забывалось еще на протяжении многих лет [Невядомский 1884: 50] [19] Подробно о процессе на английском языке см. [Kucherov 1953: 163–168]. . По этому делу проходил студент Н. Элькин, который, обручившись с пожилой госпожой Поповой, выудил у нее 15 000 рублей и документ на передачу ему права собственности на ее дом, после чего не только расторг помолвку, но и выселил Попову из ее же собственного владения [Kucherov 1953: 163–164; Невядомский 1886: 30] [20] Далее автор опирается на эти источники. . А. В. удалось добиться оправдания Элькина как в уголовном, так и в гражданском суде, после чего адвокат Поповой подал жалобу, обвинив его в защите аморального человека. Заявление о возбуждении уголовного дела было отклонено, но в результате слушания дела в гражданском суде А. В. был признан виновным и на три месяца отстранен от работы. Позднее Московская судебная палата и вовсе запретила ему заниматься адвокатской практикой, из-за чего в прессе поднялся страшный шум, но год спустя Кассационный департамент Сената оправдал А. В. на том основании, что «критерий индивидуальной нравственности слишком неуловим» [21] Цит. по: [Невядомский 1886: 46]. . Тем не менее эти нападки, по-видимому, сделали свое дело, и в одном из некрологов А. В. назвали мучеником, который «на своих плечах вынес… независимость и свободу русской адвокатуры» [Невядомский 1884: 52].

Покушение на Александра II, совершенное в 1866 году, вызвало реакцию, направленную против реформаторских начинаний, а после того, как в 1881 году император был убит, его преемник Александр III (правил с 1881 по 1894 год) дал обратный ход многим реформам. Таким образом, пока самодержавие боролось с бунтом против него, мечта Александра Лохвицкого о новом обществе, основанном на единых для всех правовых принципах, как и универсалистский мистицизм К. А., так и оставалась мечтой. Как бы то ни было, после отстранения от адвокатской деятельности известность А. В. пошла на убыль, и незадолго до смерти в 1884 году сатирик В. О. Михневич (1841–1899) назвал его «угасшим светилом на небе отечественной юриспруденции» [Михневич 1884: 131]. Возможно, именно из-за этого угасания А. В. не сумел разбогатеть. Он «оставил после себя многочисленную семью, незначительное недвижное имение и небольшую сумму на похороны» [Невядомский 1884: 53].

То немногое, что известно о матери Тэффи, Варваре фон Гойер, свидетельствует о том, что она происходила из более состоятельной семьи, чем ее муж. Несмотря на немецкую фамилию, описания этой семьи в автобиографической прозе Тэффи подразумевают, что ее корни глубоко уходили в прошлое Российской империи. В «Золотом наперстке» рассказчица сообщает, что данная вещица с надписью «À ma petite Nadine» (французский эквивалент имени Надежда) – была подарком, полученным ею в семилетнем возрасте от бабушки [Тэффи 1997–2000, 4: 131] («Золотой наперсток») [22] Впервые опубликовано в: Воз. 1930. № 1804. 11 мая. С. 2; затем в [Тэффи 1931б]. . В свою очередь, бабушка (тоже Nadine), когда ей самой было семь лет, получила этот наперсток от grandtante Жолиши, которая была так хороша собой, что во время войны с Наполеоном ее приходилось прятать от наступающего французского императора [Тэффи 1997–2000, 4: 132]. Далее бабушка продолжает рассказ, повествуя о своей замужней жизни и воскрешая в памяти порядки, царившие в старинной дворянской семье:

Зиму семья жила в имении в Витебской губернии. Лето – в Могилевской.

Переезжали целым поездом.

Впереди в карете – бабушка с дедушкой.

Потом в огромном дормезе бабушкина мать… и четыре ее внучки.

Среди них Варетта, твоя мама.

Потом коляска с гувернерами и мальчиками.

Потом коляска с гувернантками и их детьми.

Потом повара и прочая челядь [Тэффи 1997–2000, 4: 133].

Самым выдающимся членом семьи была сестра Варвары Софья Александровна Давыдова (урожденная фон Гойер, 1842–1915), образцовая представительница того поколения дворянок, которые почитали своим долгом просвещать простой народ и способствовать развитию родной русской культуры [23] См. [Юкина, Гусева 2004: 181–182] («Давыдова (Гойер) Софья Александровна»). Выражаю признательность Рошель Рутчайлд, обратившей мое внимание на эту книгу. У Тэффи были родственники по фамилии Давыдовы. См. Тэффи – Бунину. ТБун I. № 53. С. 393; LRA. 1066/2575. Леонид Галич – Бунину. . Известный специалист по кружеву и автор множества публикаций о русском кружевоплетении (в 1885 году одна из них была отмечена наградой митрополита Макария), Давыдова общалась с неимущими и неграмотными мастерицами и благодаря этому с горечью сознавала, до какой степени тяжелой была их жизнь [Новый энциклопедический словарь 1913: 412; Юкина, Гусева 2004: 181–182] [24] 19 ноября 2015 года деятельность Давыдовой стала темой доклада К. Андреа Раснок на ежегодной конференции Ассоциации славянских, восточноевропейских и евразийских исследований, проходившей в Филадельфии (Rusnock K. A. Ladies and Lace: Sofia Davydova and the Collecting and Exhibiting of Russian Lace during the Late Imperial Period). . В 1883 году она основала в Санкт-Петербурге первую школу кружевоплетения, а в 1882–1892 годах – школы прядильщиц, ткачих и вышивальщиц в разных регионах страны. Кроме того, Давыдова занимала посты в Министерстве сельского хозяйства и в Министерстве народного просвещения, а также входила в многочисленные комитеты по содействию образованию бедняков.