Андрей Михайлов - Как мы жили в СССР. Осенью

«Гонять на великах» в те времена можно было без оглядки. Без оглядки на автомобильный трафик: дороги и второстепенные улицы были практически свободны от машин – хотя тогдашняя Алма-Ата не имела велодорожек, город был гораздо идеальней для юных велосипедистов.

Чего уж говорить про Посёлок. Выпустить ребятёнка с велосипедом на улицу одного вовсе не считалось в те времена бессердечным безрассудством. Да и кто должен был выпускать? У родителей, вообще-то, не очень спрашивали разрешения, родители были на работе.

Вот потому в те времена, когда все породы железных коней на рынке легко пересчитывались на пальцах одной руки, встречались такие изощрённые ездоки, которые не потерялись бы на любой современной велотусовке! И дело тут не в какой-то особой предрасположенности тех поколений к велосипедной езде. Дело в практике. И, быть может, я сейчас изреку крамольную истину для гордых современных вело-любителей: мастерство велосипедиста вовсе не зависит от навороченности и марки велосипеда и велоодежды!

Чтобы не заканчивать на мажорной ноте и не бесить зазря юных патриотов современности, можно под конец остановиться на одном негативном моменте массовой детской веломании в советские времена. Наряду с лихими укротителями велосипедов в стране процветали и злостные похитители велосипедов. Кража педальных машин во времена развитого социализма была делом заурядным. Милиция принимала массу заявлений о пропаже, но без оптимизма занималась такими делами. Разве ж его найдёшь?

Середина 1960-х. Посёлок. Улица Садовая. Елена Михайлова и Игорь Руськин.

Похитителями велосипедов выступали в основном подростки из «неблагополучных семей». Потому-то никто из сознательных детей не отправлялся «сгонять на велосипеде за хлебом» в одиночку. Если маленький владелец ответственно подходил к сохранению своего движимого имущества, то обязательно брал с собой напарника, который терпеливо стерёг «колёса» и ждал у входа (а ждать можно было долго). Оставить велосипед у магазина просто так, даже на минуточку, с большой долей вероятности значило отдать его в чужие руки. И тогда – прощай мечта!

Единственный памятный мне пример успешного расследования велокражи явила моя бабушка Елена Николаевна . Отыскавшая-таки мой ротозейски утерянный «Школьник». В каких-то сараях, где похитчики уже перекрашивали его в другой колер. Бабушка в юности несколько лет жила в Одессе.

«Учиться! Учиться! И ещё раз учиться!» Фраза Ленина, брошенная совершенно по иному поводу и обращённая вовсе не к нам, присутствовала на видном месте в каждой советской школе. И в голове каждого советского школьника.

Но поколения, которым сейчас отдалённо «за сорок», тратили своё детство отнюдь не только на то, чтобы соответствовать ленинскому завету. Отличники хотя и являли для всех прочих пример для подражания, вовсе не превалировали над остальными. И вовсе не всё отпущенное на детство время тратилось тогда на соответствие крылатому принципу. Кроме учёбы, обязательным было посещение кружков и секций и, конечно же, бесконтрольное общение с друзьями-товарищами.

А ещё у каждого из нас непременно находились и свои домашние обязанности, круг которых во многом зависел от настойчивости родителей и образа жизни семей. На представленном тут фото – образцовая ученица в школьной форме возвращается из магазина с бидончиком молока. (История даже сохранило нам имя героини – Оля, Ольга Кострица .)

«Ходить за молоком» приходилось большинству тех, чьё детство пришлось на 60-80-е годы прошлого века (если, конечно, оно не протекало в колхозе-совхозе, рядом с собственной бурёнкой). И это было не таким элементарным делом, как то может показаться с дальних берегов нынешнего времени.

Потому что молоком торговали далеко не всегда и не везде – у нас в Посёлке, например, многие годы такую торговлю осуществлял единственный гастроном, располагавшийся напротив Аспирантского общежития. И для того, чтобы наполнить бидончик (алюминиевый или, реже, эмалированный) заветными тремя литрами (по 20 копеек за), нужно было вначале отстоять изрядную очередь, которая занимала иногда чуть ли не весь магазин. На это зачастую уходил час, а то и больше.

Время стояния, правда, не было совершенно потерянным для жизни – в очереди всегда можно было увидеть кого-нибудь из сотоварищей и скоротать время за душевной беседой о том о сём. Или подслушать сермяжные диалоги о правде жизни и интимные подробности непростых семейных отношений стоявших тут же женщин.

Но всё-таки очередь с бидончиками, нервно подрагивая, очень медленно ползла к заветной цели. Любопытно, что у нас в гастрономе, – аккурат вдоль витрины с вино-водочной продукцией (ею живо отоваривались через наши головы торопливые мужики-труженики). Благодаря чему каждый малец в наше время хорошо знал все цены всего этого злачного ассортимента наизусть.

Конец 1960-х. Отличница Оля Кострица возвращается из магазина. Судя по счастливому лицу – с покупками.

Простоять в очереди – ещё не значило гарантированно вернуться домой с молоком. Фляга по ту сторону прилавка могла иссякнуть перед самым твоим носом. Потому, приближаясь к финальной развязке, очередь напряжённо притихала, прислушиваясь к звуку, с которым продавщица черпала мерным черпаком молоко из алюминиевого нутра здоровенного бидона. Характерный лязг по дну заставлял пружиниться и вытягивать шею, дабы заглянуть за высокий прилавок: как там?

Сами молочные бидончики, непременный атрибут каждой советской семьи – отдельная песня. Вот как прочувствованно «пропела» её моя школьная подруга Надя Маслова :

«У каждого в семье был такой массовый бидончик, заслуженный, сотни раз вымытый и протёртый, типовой и стандартный. Кое-где на нём были заметны личные идентификаторы – персональные вмятины. Бидончик – это спутник по дороге туда и обратно. По дороге «туда» (в магазин к «тёте Вале») он весело бренчал песенки крышкой, а «обратно» (домой), изрядно потяжелевший, урчал уже совсем по-другому, постоянно напоминая, что можно же и расплескать его ароматное, пенящееся белыми большими пузырьками содержимое – свежее вкусное молоко! Некоторые умудрялись возить такой бидончик на велосипеде, на руле, тогда доверху его уже нельзя было наливать, но это всё равно оставалось высшим пилотажем!