Илья Долголенко - Байки морского волка

Данная книга – некоторый итог моей морской жизни, охватывает период 28 лет моей работы на Севере, с 1987 по 2015 годы, это время моей трудовой биографии в городе Мурманск в качестве биолога-ихтиолога, и время моей жизни с 28 до 56 лет.

В Мурманск я переехал из Нижнего Новгорода, устроился на работу в ПИНРО (Полярный научно-исследовательский институт морского рыбного хозяйства и океанографии), в лабораторию пелагических рыб. Моя специальность биолог-ихтиолог.

Все мои рейсы, а их было около сотни, являлись исследовательскими. Либо это были полномасштабные съемки с большой научной группой, либо промысловые рейсы, в которых я попутно собирал биологический и промысловый материал.

Ареал исследований включал в себя Северную Атлантику и часть Северного Ледовитого океана – от Канады до Таймыра. На схеме возможны неточности, но суть передана. Чтобы понять масштаб, скажу, что, например, от Мурманска до Ньюфаундленда мы шли 13 суток. А от Мурманска до Земли Франца Иосифа – 4 суток. И от Мурманска до Таймыра – неделя.

Вся работа делилась на морскую и береговую. Что более значимо – не могу сказать даже сейчас. В море мы собирали достоверную информацию, которая в перспективе после обработки позволяла отстаивать интересы родной державы при определении национальных квот на вылов рыбы при ежегодном международном «дележе». Сама обработка данных происходила уже на берегу, силами многих специалистов, с привлечением мощных компьютеров и навороченных программ.

Я оказался востребованным специалистом в море, освоил много методик сбора достоверной информации, со временем меня стали посылать старшим в научной группе на съемочных судах. При такой должности я становился «завхозом с дипломом». Сбором информации лично заниматься уже не удавалось. Всё время на берегу перед рейсами было занято сбором снабжения в рейс, организацией научной группы (в отдельных рейсах это бывало до 20 человек), утрясанием ежедневных мелочей – прохождением медкомиссий, компоновкой рейсовых заданий и отчетов, довозом научного снабжения в рейсы до последнего часа у причала, «разруливанием» мелких нестыковок у забывчивых ученых (то загранпаспорт заканчивается, то заключение московской медкомиссии не признает мурманский портнадзор и т.д.). Работенка была колготная, но заставляла быть всё время в тонусе.

И по выходу в рейс нагрузка не ослабевала. Пока спихнешь этот «приросший паровоз» с места – пройдет дня два-три. Сначала надо откалибровать гидроакустический комплекс по сфере в тихой бухте на якоре, потом добиться стабильной работы гидрологической лебёдки и зонда на кабель-тросе. Еще обязательно до начала траловых работ надо успеть сделать пару нулевых тралений – опустить-поднять трал без анализа улова, просто чтобы убедиться в работоспособности тралового комплекса и двух палубных команд. А я как начальник рейса все это организовывал, наблюдал, корректировал.

О самой работе – большинство моих рассказов в этой книге. Бывали смешные случаи, бывали и грустные. Сила Севера – в людях. Подавляющее большинство морских специалистов – положительные герои, ответственные, квалифицированные, перспективные, смелые.

Я благодарен всем, с кем судьба свела либо столкнула меня в эти годы. Эти события оказались одними из самых значимых и запоминающихся в моей жизни. Всем удачи и гармонии!

Мой первый рейс состоялся 35 лет назад, мне было 28 лет. Работать в ПИНРО я начал с 1 августа 1987 года, а уже 1 сентября ушел в рейс. Вернулся 14 ноября, рейс продлился 75 суток.

Первый рейс забыть невозможно. Экипаж 30 человек, из которых 4 научных сотрудника. Судно называлось «Макшеево», тип СРТМ-К (средний рыболовный траулер морозильный кормового траления). Судовладелец – «Севрыбпромразведка».

Всё было в новинку. Загрузили вещи и оборудование, сдали документы, на борт прибыли в требуемый час. А потом отошли на рейд и много часов стояли на якоре, ожидали досылки недостающих специалистов.

Такая скотская манера руководства любого из флотов – загнать народ на борт и поставить судно на рейд, чтобы не разбежались – удивляла меня все 28 лет работы в морях. На рейде могли держать сутками, без отхода. Мы ушли в мой первый рейс, снявшись с якоря после полуночи.

Рейс был от лаборатории беспозвоночных животных. В основном, исследовали креветку северную (розовую) и кальмара-стрелку. Сначала пошли к Новой Земле. По желобам и впадинам прошли с тралами. Учитывали запас креветки. Проводили специфические промеры.

С интересом узнал, что креветка северная в течение своей жизни проходит три сексуальных стадии. Сначала, после выклева из икринки, это маленькие бесполые особи. По мере роста они становятся все самцами. Когда перерастают определенную границу – все становятся самками и остаются ими до самой смерти.

После обследования Центрального желоба мы подошли к Гусиной банке. Там как раз работала группа судов, ловила треску и пикшу донными тралами. Летом это место нагула указанных рыб – в месте встречи теплого и холодного течений очень много капшака́ (мелкой красно-розовой креветки) и теми́сто (мелкий рачок фиолетового цвета).

Оба этих объекта являются ценнейшим кормом для донных и пелагических рыб в этом районе. Мы тоже поставили донный трал и поймали около 5 тонн рыбы. Такой улов я видел впервые. Улов мы промерили по методике (около 300 шт. рыб), а еще 25 штук вскрыли для анализа питания и половозрелости.

Потом, когда мы стояли на якоре в ожидании механика, палубная команда обработала улов и выпустила товарную продукцию. Рыбу обезглавили, убрали внутренности, промыли и заморозили в стандартных 10-килограммовых противнях. Затем полученные рыбные «таблетки» укладывали по три в картонную тару и складывали в морозильный трюм. Так подробно описываю потому, что сам впервые наблюдал весь процесс. Мне всё было интересно.

У Новой Земли у нас тяжело заболел механик. Мы вернулись ко входу в Кольский залив. Больного пересадили на оказию в порт и стали ждать смену из порта, стоя на якоре. В сам порт заходить не стали.