Филип Дик - Блуждающая реальность

Когда он понял, что кот мертв, то медленно, в глубокой задумчивости вернулся домой. К себе, в свою комнату, к своим вещам. К микроскопу. К маркам, картам, альбомам и книгам. У них есть смысл. Есть цель. Причина существования. На них можно взглянуть и понять.

Сидя на склоне холма, Карл задумался о своем детстве. Не так уж давно оно закончилось. Всего несколько лет назад. Вокруг вздымались, обступали со всех сторон воспоминания. Картины, запахи. Вкусы. Прошлое осталось с ним. Совсем рядом, под поверхностью: комната, микроскоп, рисунки. Все здесь – ждет, когда его позовут.

Его поразили ее груди. Они не торчали вперед. Не вздымались, мягко круглясь, как на рисунках, а свисали и начинали болтаться, когда она наклонялась. Груди тряслись и подпрыгивали, пока она подбирала свое белье, пока, нагнувшись, тянулась за шортами. Никаких твердых чашечек – только плоть, такая же, как остальное тело, мягкая бледная плоть. Как бурдюки с вином, какие висят на стенах шатров в ближневосточных селениях. Мягкие вихляющиеся мешочки плоти, которые, должно быть, порой ей мешают.

Она застегнула красные шорты, надела серую блузку. Присела застегнуть босоножки. Выглядела уже как обычно – не то белое и крепкое нагое тело. Груди больше не свисали и не походили на бурдюки: они, как обычно, слегка приподнимали блузку. В этой блузке и в облегающих шортах она казалась выше и стройнее.

Она закончила одеваться и пошла прочь через лужайку. Он потерял ее из виду. Вот ее и нет. Все закончилось. Карл расслабился. Утихло волнение, сердце замедлило шаг, схлынула краска со щек и ушей. Он глубоко вздохнул и с шумом выдохнул.

Неужто это случилось на самом деле? Он был растерян. В каком-то смысле даже разочарован. Невысокая, с бледной кожей, с выпуклостями там и сям. Ноги, чтобы ходить, ступни, чтобы стоять. Тело такое же, как и все прочие, – физическое тело, инструмент, машина. Как все остальное, из праха и жидкой грязи явилось в мир. Пройдет время – и оно обвиснет, покроется морщинами, начнет трескаться и ломаться; не помогут ни гвозди, ни клей, ни липкая лента – оно возвратится в землю, из которой пришло.

Тело износится и умрет. Выцветет и исчезнет, как трава и цветы, как могучие ели, как холмы, как сама земля. Ведь оно – часть обычного мира, материальная вещь среди других материальных вещей. Так же существует и действует. Подвластно тем же законам.

Вдруг ему вспомнились собственные рисунки: как он, сидя в тесной комнате при сочащемся сквозь шторы солнечном свете, срисовывал девушек с календарей, и сколько образов и понятий теснилось тогда в его уме. Карл улыбнулся. Что ж, по крайней мере, он понял нечто новое. Верно, утратил все дорогие ему образы и иллюзии – зато осознал то, что прежде ускользало. Ее тело, его тело, все тела – одно. Части одного и того же мира. Нет ничего вне его – никаких иных миров, никаких обширных угодий призрачной души. Есть лишь это – то, что он видел своими глазами. Деревья, солнце, вода. Он, Барбара, все и вся – части этого. И нет ничего иного.

Нельзя сказать, что его тайный внутренний мир – духовный мир, так долго им лелеемый, – рухнул в одно мгновение. Он не обрушился, оставив груду печальных развалин. Скорее, просто исчез. Все мечты Карла, все долго хранимые идеи лопнули беззвучно, словно мыльный пузырь, и ушли из бытия навеки, не оставив следа, словно их и не было.

Однажды, еще ребенком, я нашел в книжном магазине под полкой с комиксами журнал под названием Stirring Science Stories [13] Stirring Science Stories – НФ-журнал, издававшийся с 1941 по 1942 год. Было выпущено четыре номера. Главный редактор – Дональд Э. Уоллхейм (1914–1990), в дальнейшем издававший фантастику в издательстве Ace Books и основавший издательство DAW Books . Филип К. Дик печатался у Уоллхейма. . В конце концов я его купил и понес домой, листая по дороге. Он был полон красочных и смелых идей. Люди пересекали вселенную, путешествовали во времени, уменьшались до размеров элементарных частиц… Им не было преград! Наше общество, наша окружающая среда оказались уже не единственно возможными. Научная фантастика поднимала человека над обыденностью и выводила за пределы привычного мира.

Тогда мне было двенадцать лет. Но я разглядел в научной фантастике то, что вижу и сейчас: среду, в которой – разумеется, повинуясь законам разума и эволюционному принципу – может раскрыться в полную силу человеческое воображение. С годами научная фантастика выросла, обрела зрелое социальное мышление и чувство ответственности.

Мне захотелось писать научную фантастику, когда я увидел, что из бесконечных дуэлей на лучевых пистолетах она превращается в исследование различных человеческих характеров и общественных проблем.

Я обожаю писать научную фантастику: для меня это прежде всего разговор с другими, так же, как я, желающими понять, что за силы нами движут. Мою жену, как и кота по имени Магнификат, немного тревожит это увлечение. Как и у большинства читателей фантастики, полки у меня ломятся от папок и стопок журналов; повсюду громоздятся коробки с разными записями, пометками и отрывками ненаписанных рассказов, огромный письменный стол тоже завален материалами на разных стадиях готовности. Соседи говорят, что я «много читаю и пишу». По-моему, мое призвание себя оправдает. Быть может, мы доживем до времени, когда научно-фантастические журналы появятся в публичных библиотеках – а однажды, быть может, проникнут и в библиотеки школ.

Филип К. Дик учился в Калифорнийском университете, работал в магазине грамзаписей, писал рекламные тексты, вел программу классической музыки на радио KSMO . В настоящее время живет в Сан-Рафаэле, интересуется галлюциногенами и нюхательным табаком. Родился в Чикаго 16 декабря 1928 года. Человек уже взрослый, солидный и бородатый, но фанатично пялится на девиц – разве только сантиметром их не измеряет. Первый свой рассказ продал в ноябре 1951 года и с тех пор ничем, кроме сочинения научной фантастики, не занимался. Выпустил двадцать семь книг, из них двадцать шесть романов. Первый роман опубликован в 1954 году. В июне 1953-го рассказы Дика вышли одновременно в семи журналах. В 1962 году получил премию «Хьюго» за роман «Человек в Высоком замке». Женат, две дочери и хорошенькая нервная юная женушка Нэнси, которая боится телефона. За два года (1963 и 1964) написал и опубликовал двенадцать романов и множество рассказов журнального объема. Любит уток и овец; живет на берегу заводи, где останавливаются утки, когда летят на юг. Семнадцати овец лишился при последнем разводе. Сменил много котов, разных и странных: один из них, Гораций, всю жизнь задавал незримый вопрос, на который никто не мог ответить. Большую часть времени слушает сперва Скарлатти, затем Jefferson Airplane , а потом «Гибель богов» и пытается сложить их воедино. Имеет множество фобий и почти никуда не выходит, но любит, когда гости приходят к нему, в уютный домик у воды. Должен кредиторам целое состояние. Предупреждаем: не одалживайте ему денег! Мало того: он еще и ваши таблетки сопрет. Своей лучшей книгой считает роман «Мечтают ли андроиды об электроовцах?», недавно выпущенный в Doubleday , поскольку там описывает злоключения животных и общество, в котором собака или кошка являются более статусными символами (и стоят дороже), чем машина или дом.