Александр Малиновский - Избранное. Том 1

Всех, кого уже нет в живых из моего детства, я помню по имени.

Образы тех, кто окружал меня, видятся зримо до такой степени, что в памяти живут отдельные фразы, сказанные кем-то из моего окружения лет тридцать-сорок назад. И то, что я не успел сказать тем, кого любил, с кем дружил, копится во мне, ищет выхода. Возможно, поэтому я так привязан к селу, постоянно чувствую себя его должником. Хочется не только с каждым жителем села поздороваться за руку, но с каждым деревцем обняться, как с живым свидетелем нашей общей жизни.

Первая рабочая неделя после моего юбилея. День рождения пришелся на воскресенье. Не хочется верить, что тебе пятьдесят. Но тем не менее вся пятница прошла под флагом поздравлений.

Меня иногда спрашивают:

– Профессия директора, руководителя – творческая или нет?

Отвечаю:

– Творческая, и особенно сейчас, когда нет установившихся понятий, недостаточно нормативных документов, невнятная финансово-экономическая политика. Творческая в том смысле, что приходится очень много думать.

Я не раз в своей практике убеждался, что нерешаемые проблемы вдруг становятся разрешимы. И это зависит от того, как напряженно и неотвязно ты думал над поиском выхода. Иногда решение возникает в самый неподходящий, казалось бы, момент. Бывает и во сне, это уже хрестоматийно. Обидно только, что некоторым кажется, что найденное тобой решение тебе дается запросто, что это определено директорским креслом. Это очень наивно. Хотя, конечно, опыт – великое дело.

Зато как сладки моменты, когда сидишь в машине после вдруг осенившей тебя мысли и чуть ли не вслух готов воскликнуть с восторгом, как Пушкин:

– Ай да Виктор, ай да сукин сын!

Сегодня еду по нашей центральной городской улице. Шофер Алексей говорит:

– Вот в этом доме жил мой друг, вчера был на его похоронах.

– Болел?

– Нет, купил мебель и обмыл с друзьями.

– До смерти?

– Выходит…

И рассказал подробности. Весь день с друзьями Михаил собирал мебель, неделю назад до этого вселившись в новую квартиру. Вечером, изрядно уставшие, закончив сборку, сели на кухне поужинать. Как водится, выпили. Друзья стали добродушно подтрунивать: мало на четверых одной бутылки.

– Действительно мало, – поддержала жена. – Сейчас на углу старушки вовсю торгуют, возьми одну, так и быть, санкционирую.

Михаил побежал да что-то замешкался, вернулся, друзья уже ушли.

– Не очень, верно, хотелось, раз не дождались. Я не гнала. Жена Виктора позвонила, он засобирался, за ним остальные.

Михаил разделся, прошел на кухню, сел и то ли от расстройства, то ли желая заглушить усталость, налил почти полный стакан и выпил.

В бутылке оказался метиловый спирт.

Все же пришлось срочно лететь в Москву со своим заместителем по экономике на встречу с представителями бельгийской фирмы для подписания контракта. Мы нашли технологию очистки нашего основного продукта с затратой пара в десять раз меньше, чем на строящейся сейчас установке. Единственная такая установка в Европе работает по американской технологии в Италии.

Контракт подписан. До 1 сентября пятнадцатью грузовиками должно прийти оборудование. Поставит это оборудование сама фирма, мы же должны за осень его смонтировать. Очень много в этом году будет зависеть от нашей оперативности, поскольку новая технология позволяет на тридцать процентов поднять прибыль от продажи продукции за границу.

Был в одном из отделов соседнего завода и оказался свидетелем такой сцены. При мне попросили к телефону сотрудницу отдела, женщину миловидную, современную и очень энергичную. Звонила ее мать. Мы невольно слышали разговор. Мать жаловалась на сына этой женщины, то есть на своего внука. Внук, десятилетний пацан, послал ее, после каких-то замечаний, подальше. Мать тут же потребовала дать трубку сыну:

– Птичка, здравствуй. Что ты там набедокурил? Бабушка сказала, что послал ее. Ты почему молчишь? Ты меня слышишь?

В трубке молчание.

– Молчишь? Ты послал бабушку?

Сын молчит.

– Ты почему себя так ведешь?

Не дождавшись ответа, наша симпатичная мама очень наставительным тоном говорит буквально следующее:

– Ты понимаешь, пока я на работе, зарабатываю средства для того, чтобы тебя кормить, ты позволяешь себе такие вещи, ты бабушку посылаешь… Я тебя кормить за это не должна. Извинись перед бабушкой и скажи, что больше так делать не будешь. Ты понял? Я же тебя кормлю, я тружусь для того, чтобы тебя кормить, а ты так себя ведешь. Как же ты будешь относиться ко мне, когда я буду старенькой? Я тебя кормлю для того, чтобы ты вырос, и когда я буду старенькой, ты бу… Алло! Алло!

Но на том конце уже давно повесили трубку.

Стало страшно за судьбу этого мальчика. Никогда в нашем детстве окружающие, очевидно, повинуясь какому-то внутреннему такту, как бы ни было тяжело, не попрекали никого куском хлеба. Это было самое обидное и самое страшное, что можно было сказать ближнему. И никогда никто не говорил нам, что мы должны, став взрослыми, кормить своих родителей. Это было само собой разумеющееся. Если в каких-то разговорах эта тема и проскальзывала, то звучала она больше иронически: посмотрим, дескать, как ты будешь себя вести, когда мы состаримся…

Вчера состоялось первое собрание нашего акционерного общества «Нефтехимик». На нем избраны все рабочие органы. Я единогласно избран Председателем совета директоров и генеральным директором общества. Представители областного фонда имущества были явно удивлены этим обстоятельством и тем, что на выборы рабочих органов ушло чуть более часа, без всяких инцидентов и недоразумений. Такое ощущение, что многие понимают: смена собственности (была государственная, теперь коллективная, то есть акционерная) в ближайшее время ничего не изменит. Сейчас важно прорваться через неплатежи, разрывы традиционных связей. Прорваться через смуту. Мне верят, я это знаю и ценю. Многие меня помнят еще рабочим в начале шестидесятых. В памяти сложные моменты восстановления цехов после взрывов, начало восьмидесятых, когда мы стали одним из передовых заводов в министерстве. Нам тогда удалось соединить воедино качество продукции и гарантию поставок.

Не забыть нам всем трудный, но очень важный для завода шаг. С появлением Закона о госпредприятии мы первые в нашей подотрасли вышли из структуры объединения, расставшись со статусом производственной единицы и получив право самостоятельного предприятия. Это было рождение нового коллектива. Мы были горды этим. Прошло некоторое время. Мы создали новые на заводе структуры: финансовый отдел, свою бухгалтерию, отдел маркетинга, жилищно-коммунальный отдел и так далее. И вот теперь новые испытания.

Раньше, при советской власти, были дни политпросвещения по четвергам. Теперь – ежедневно. В курилках. Здесь каждый политолог.