Джозеф Дэвис - Моя миссия в Москве. Дневники посла США 1936–1938 года

Москва 20 января 1937 г.

Совершил свой первый официальный протокольный визит британскому послу, виконту Чилстону*. Посольство красиво расположено на берегу реки, напротив Кремля, и это красивый старинный дворец. Посол выглядел дружелюбным и сердечным. Он произвёл на меня впечатление очень уравновешенного, здорового человека. Этот человек сделал выдающуюся карьеру в британской дипломатии. До Москвы он работал в Вене и Будапеште.

Он считает, что советское правительство сидит крепко, хотя европейская ситуация выглядит ненадёжной и не очень хорошей. По-моему, он очень хотел, чтобы я почувствовал его расположение и сказал мне, что я могу ему звонить в любое время, когда свободен. Я поблагодарил его и сказал ему, что у США и Великобритании интересы совпадают, и потому нет необходимости все фиксировать официально – всегда можно найти параллели в нашем движении: у нас общий язык, во многом сходное административное устройство, так что опасность недопонимания была минимальной.

Москва. 21 января 1937 г.

Уважаемому Марвину Макинтайру*

Дорогой Maк!

Москва – красивый старинный город. Кремль внушительный и обворожительный. Он окружен кирпичной стеной высотой 30–40 футов с резным верхом, в котором сделано что-то вроде отверстий для стрел в защитных башенках. Фасад с одной стороны отчетливо французский и феодальный с акцентом восточного влияния. Купола и минареты трёх церквей увенчаны звездой и чем-то, напоминающим полумесяц, русские называют его серпом.

Доктор Банкли, врач нашего посольства, дал нам список того, что нам можно есть и чего следует избегать на дипломатических обедах. Говорит, что тут много заразы в продуктах питания, так что практически всё – табу.

Здесь нет ничего кремообразного за исключением мороженого (Дэвис не отказывает себе в удовольствии поиграть созвучными словами cream и ice-cream) , и овощей, которые безопасны, так что совет Билла Буллита был полезен во всех отношениях, и особенно здравым выглядит его рекомендация приносить запас еды с собой.

Прекрасная погода. Воздух свежий, чистый, без ветра. Снег и даже воздух приятны и свежи на ярком солнце – сияют деревья, сверкают ослепительной белизной, цепляющейся за ветви.

Москва 21 января 1937 г.

В 12.45 благодаря любезности Министерства иностранных дел мы посетили итоговую сессию Конституционного съезда.

После этого сели изучать рекомендации по питанию от наших докторов.

Нам советуют пока мы не пробудем здесь достаточно долго, чтобы в достаточной степени иммунизироваться:

Не пить некипяченую воду из-под крана.

Не пить молоко или сливки.

Не есть молочные продукты местного производства (мороженое, масло, сметану и т. д.).

Не есть сырые овощи.

Не есть консервированные овощи, если не уверены твёрдо, что они из США.

Не употреблять редкое (незнакомое) и недожаренное мясо, а также любые сосиски.

Надо быть очень осторожными с рыбой (по двум причинам: рыба может быть не очень свежей, а также рыбный цепень очень распространен в Европе).

Не есть фаршированную рыбу.

Безопаснее всего по еде – британское посольство.

Французское – следующее.

Все остальное под вопросом, так как зависит от местных продуктов.

Неудивительно, что у посольского штата здесь есть свой уполномоченный по снабжению продуктами.

Заседание Конституционного съезда произвело впечатление. Нас поместили в ложе для почётных гостей. Было необычайно интересно. Зал новый, выглядит внушительно. 2000 или более делегатов на рядах. В президиуме на возвышении – человек 40. Казаки (мужчины и женщины). Человек 400 или 500 крепких мужчин прохаживаются по территории Кремля.

Москва, 25 января 1937 г.

Уважаемому Стивену Эрли

Дорогой Стив!

Нам очень повезло, что мы успели посмотреть заседание Конституционного съезда крупнейшей автономной единицы Советского Союза.

Съезд проходил в Кремле. Зал, в котором он прошел – потрясающий. 400 футов в длину, 80 или больше – в ширину, с очень высоким потолком. С одной стороны вытянуты дипломатические ложи, там, где обычно располагается бельэтаж.

Другая боковая стена состоит в основном из очень больших красивых окон шириной около 8 футов и высотой от 30 до 40 футов. Освещение – люстры модернистского плана (простые, но красивые) из матового стекла. Зал оформлен в бело-голубых тонах.

В конце его – приподнятая примерно на 8 футов платформа, на которой сидели от 40 до 50 государственных сановников. Председательствовал Калинин. Сразу под этим – трибуна, куда поднимались выступающие. Ниже – столы стенографисток (их было три). Проходы заполнены бесчисленным количеством фото- и кинооператоров, газетчиков, осветителей. Вокруг расставлены микрофоны.

Весь зал заполнен чем-то вроде скамеек и в задней части каждого ряда – откидывающийся столик-пюпитр. В зале сидят 2800 делегатов, у каждого – копия текста Конституции. Позади них – галерея с примерно тысячей зрителей. Зрелище внушительное. Сами люди тоже интересны. Среди них я увидел несколько монгольских лиц. Лица были большей частью молодые, и хотя на вид я бы не назвал их интеллектуальными, но в целом они кажутся умными и деятельными.

Делегаты – городские и деревенские мужчины и женщины – все удобно одеты и с уважением к себе. Около 25 % составляли женщины. Некоторые из них носят белые шали, другие – свитера ярких цветов. Когда они читают свои копии Конституции, на их лицах читается решимость – они готовы голосовать. Мужчины на платформе отличались большей интеллектуальностью по внешнему виду. Наркомы обороны и транспорта, глава кавалерии – все в военной форме. Другие – в штатском, в том числе женщины в черных платьях и с белыми воротничками.

Перед голосованием было три выступления: двух мужчин и одной женщины, никто из них – не старше 40 лет. Все они показались мне драматическими личностями: в выступление вкладывали много ораторских сил. Они заводили и самих себя и зал, который периодически прерывал их аплодисментами и устраивал овации в конце. По-моему хлопали именно в порядке выставления оценки ораторскому мастерству.

Женщина-оратор возглавляла делегацию с Кавказа. Казаки были в своих живописных мундирах. Треть женщин были в костюмах из блестящих атласных юбок и белых кофточек с живописными шалями на голове и плечах. Это было настоящее шоу. Третий оратор был молодой человек 28 или 30 лет. У него атлетическое лицо и много огня в душе. Он был главой нескольких молодёжных групп и перед его речью разыгрался очень драматический спектакль. В задней части зала примерно на 10 футов выше пола перед галереей стояли восемь горнистов в небесно-голубой авиационной форме. Под звуки их серебряных рожков, в задней части зала и вверх по каждому из четырех проходов выстроились человек 400 молодых людей со знаменами, и штандартами в разноцветной униформе. И у женщин, и мужчин бросалась в глаза военная выправка. В каждом проходе стоял свой род войск – военные моряки, химические войска, парашютисты… Был даже один рекордсмен по прыжкам с парашютом.