Сергей Волков - Чикатило. Зверь в клетке

– Да нет… Я про другое… Убийства же теперь прекратятся, ловить с вертолетами никого не надо?.. А этого насильника судить будут?

Командир поглядел на Чикатило, улыбнулся еще шире:

– Ах, ты вон куда замахнулся… Светлая ты душа, Романыч. Разве ж это тот насильник?

– А разве не тот? – осторожно спросил Чикатило. – Не который убивает?

– Тот уникальный, а этот обыкновенный.

– Как это – обыкновенный?

– Ты что, думал кроме потрошителя никаких других насильников нет? – понизил голос командир. – Да их вокруг до хрена и больше. Было бы иначе, мы бы с тобой здесь не сидели. А работы у нас, к сожалению, много.

Чикатило с досадой посмотрел на командира.

– Но этот точно не тот?

Командир подался вперед и заговорил с тихой вкрадчивой доверительностью:

– Сегодня товарищ мой в Управлении был. Говорит, в Батайске новый труп нашли с выколотыми глазами.

– Как в Батайске?..

Чикатило снова изменился в лице, теперь он пребывал в растерянности.

– А чего здесь непонятного? – Голос командира стал жестче. – Говорю же, маньяков много. Так что грамоту мы тебе выпишем, но расслабляться рано.

– Не надо грамоту.

– Как это не надо? Скромничаешь? Заслужил – бери.

Чикатило поморщился, повторил:

– Не надо грамоту. У меня семья, дети… зачем?

– Как это зачем? Чтоб гордились. Батька не только на работе передовик, но и в борьбе с преступностью стране помогает.

– Если бы я жулика помог поймать. А тут… насильник… пьяный… противно… Не надо.

Командир народной дружины хмыкнул.

– Ну как знаешь. Тогда просто поздравляю тебя с боевым крещением, так сказать.

Он крепко пожал руку Чикатило. Тот выдавил жалкую улыбку, распрощался и вышел.

Вечером Чикатило и Фаина устроились перед телевизором. Фаина вязала, а Андрей Романович просматривал газету. Он как раз дошел до раздела «Футбольные новости», когда вошла Людмила. В куртке, джинсах, с дорожной сумкой «СПОРТ» в руках.

– Мама, меня зачислили, – сказал она, глядя в сторону. – И я написала заявление на общежитие.

– Что?! Люда, куда… – Фаина опустила на колени вязание.

– Не надо, мама. С этим, – Людмила кивнула в сторону Чикатило, – я все равно в одной квартире жить больше не смогу. И не буду!

Чикатило отложил газету.

– Да, дочка… Спасибо! А что, правильно – вырастил, выкормил, давай теперь… Вранья наслушалась, об отца ноги вытерла и шагай по жизни, ать-два. В добрый путь!

Он усмехнулся, но не горько, а как-то зло и даже довольно.

– Андрей… Люда! Да что же это… – Фаина переводила взгляд с мужа на дочь – и обратно.

– Все, мама, пока. Я позвоню, как в общежитии устроюсь, – бросила Людмила и, резко повернувшись, практически выбежала из комнаты. Фаина сорвалась за нею. Послышался топот, голоса, щелкнул дверной замок, хлопнула дверь.

Чикатило взял газету и продолжил чтение. Вернулась расстроенная Фаина. У нее на глазах были слезы.

– Боже мой… И как-то все на бегу, не по-человечески… Почему ты так с ней?

– Выросла она, Фенечка, – пожал плечами Чикатило. – Все, отрезанный ломоть. У них в этом возрасте всегда самые близкие – самые плохие, сама же говорила. Смирись. Переключи на второй канал, кино сейчас будет.

Фаина вздохнула, подошла к телевизору, щелкнула ручкой переключения каналов. По ее щекам текли слезы.

Чикатило сидел в клетке, погруженный в воспоминания, пустыми, мертвыми глазами смотрел на судью. По рядам прокатился ропот. Судья постучал ладонью по столу, призывая к порядку. Ропот в зале постепенно стих, судья обратился к Чикатило:

– Подсудимый Чикатило, повторяю вопрос. В материалах дела значатся два убийства, вменяемые вам. Это убийство Л. П. Воловахи в Мясниковском районе Ростовской области и убийство И. Н. Гореловой в Батайске. Оба убийства совершены в восемьдесят шестом году.

– Я уже говорил, в восемьдесят шестом году я никого не убивал. Не нужно было. Это не я. Насильников вокруг много, – монотонно сказал Чикатило и обвел взглядом зал, будто бы ища среди людей в зале насильников.

Снова стало шумно.

– И в Батайске я никого не убивал, – добавил Чикатило. – Почему вы решили, что я вообще был в Батайске?

– Вы же меняли места убийства? – спросил судья.

– Я их не выбирал, нет… Были случаи, по пять километров ходил в лесу, вместе шли и шли, а потом задергало, затрясло.

– Вы вели с собой жертвы, чтобы совершать убийства? – уточнил судья.

Чикатило отвел взгляд, начал говорить еще тише:

– Ну получалось так, убивал. Я думал, уже так выработалось у меня, с целью физической разрядки… С этой целью уводил, а то что убивать, я так не формулировал, нет. Просто как вижу одинокого человека, так уже должен увести его в лес.

– Что было для вас критерием выбора жертв? Возраст? Внешность?

– Я никакого значения не придавал… – повел плечами Чикатило.

– Если не выбирали, то чем объяснить, что, когда вас так «затрясло», вы ни разу не напали на мужчину, на пятидесятилетнюю женщину? Более того, почти все женщины, которых вы уводили, были либо опустившиеся, бродяжки, либо с психическими отклонениями. Значит, был выбор?

– Значит, да, получается… – Чикатило помотал головой. – Которые шли со мной…

– Вы искали их?

– Нет, я жертв не искал, без дела ходил, как затравленный волк…

Чикатило поднял глаза, посмотрел на судью с тоской и отвернулся. По залу снова прокатилась волна шума, кто-то грубо выругался.

– Тишина в зале, – призвал к порядку судья.

Это случилось в Батайске в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году.

Костя Черемушкин, рослый парень с красивым, холеным, но несколько одутловатым лицом, небрежно развалившись за рулем «Жигулей», ехал по центральной улице Батайска. Машина была под стать хозяину: вся в наклейках, катафотах, из открытого окна звучала музыка.

Лениво скользя взглядом по прохожим, Черемушкин неожиданно притормозил, подался вперед, жадно рассматривая стройную девушку в модном прикиде, танцующей походкой шедшую по тротуару. Быстро сняв с пальца обручальное кольцо, Костя свернул и догнал девушку.

Она, краем глаза заметив машину, бросила быстрый взгляд на водителя, но тут же отвернулась и стала подчеркнуто старательно смотреть куда угодно, но только не на Черемушкина, делая вид, что он ей безразличен.

Костя опустил водительское стекло, сделал музыку тише и небрежно бросил:

– Привет, красивая!

Девушка улыбнулась краешками губ, ей было приятно, что на нее обратил внимание такой «упакованный» парень.

– Тебе уже говорили, что ты похожа на Мадонну? – спросил Костя.

Затем он фальшиво запел: