Яков Цветов - Синие берега

- Стоп! - приказал Андрей.

- Сто-о-оп... - негромко понеслось назад. - Сто-о-оп...

- Пилипенко! Посмотри, что там...

Что еще подстерегает роту? И здесь, в лесу, может всякое произойти.

Пилипенко вернулся.

- Лесная сторожка, товарищ лейтенант. Пустая, - произнес в голос. И тише: - Как раз для привала.

Если уж Пилипенко намекнул на привал, значит, люди вконец выбились из сил.

- Все ко мне! - приказал Андрей. - Привал. Тебе, Пилипенко, и Саше придется побыть в охранении. Потом вас сменят.

- Ясно, - сказал Пилипенко.

- Есть! - голос Саши.

2

Андрей проснулся оттого, что и во сне услышал сухой и пряный запах сена, на котором лежал. А может быть, открыл глаза потому, что втянул в ноздри былинку и она щекотнула в носу. Может, оттого пробудился, что почувствовал рядом Марию, будто знал: и она не спит. Она не спала, она осторожно ворочалась, и сено шуршало под нею, как живое.

В приоткрытой двери сторожки зыбился слабый и холодный месячный свет, и Андрей угадывал в нем разметавшихся во сне бойцов. Слева от него, высвободив из-под пилотки волосы, тонко посвистывал носом Валерик. Подобрав колени, жадно и громко спал Вано. Уткнув голову в согнутый локоть, уснул Семен, худое, спокойное тело его дышало ровно и тихо. В углу темнела фигура прислонившегося к стене Полянцева, как обычно, он спал и не спал - ни храпа, ни дыхания. Во сне стонал Рябов, и стон был жалобный, какой-то детский. У самой двери примостился Данила, как бы преграждая собой вход в сторожку.

Андрей приподнялся, коротким движением подтянул брюки.

- Ты куда? - мягким заботливым голосом спросила Мария. И Андрей почувствовал ее руку.

- Не усну больше, - сказал он. - Проверю пойду охранение. Сменять ребят надо. А ты поспи.

- И я с тобой.

- Нет. Спи.

- Приказ?

- Просьба. Ты ж к роте не приписана, так?..

- А просьбу можно и не выполнять.

Она встала, обеими руками провела по юбке, стряхнула сено, машинально поправила косу, натянула берет на голову.

Андрей подождал Марию. Пошли рядом. Темнота поглощала звук шагов.

- Прохладно, - зябко повела Мария плечом.

- Как и положено в эту пору. Луна еще молодая, - поднял Андрей глаза вверх.

Саша стоял у сосны, шагах б тридцати - сорока от сторожки, он сначала услышал Андрея и Марию, потом увидел смутные их фигуры и растерянно двинулся навстречу.

- Саша.

- Я!

- Отправляйся отдыхать.

- Товарищ лейтенант, разрешите остаться, - попросил Саша, и в голосе слышалось взволнованное ожидание: вдруг откажет?..

- Отдыхать!

- Сашенька, миленький, - тронула его Мария за локоть, - вздремни пойди, Сашенька...

Саша потоптался, ничего не сказал и медленно, сутулясь, будто в чем-то виноват и чувствовал это, пошел в сторожку.

- Пилипенко! - Андрей повернул голову в другую сторону.

Пилипенко вышел из-за широкого полога ели.

- Пилипенко-о... - тягуче подтвердил он, что здесь.

- Автомат - сестре, а сам - спать. Времени в обрез. Скоро двинемся.

- Автомат трофейный, товарищ лейтенант. Покажу сестре, как да что.

- Сам покажу. Ступай.

Андрей и Мария шли осторожно, останавливаясь и прислушиваясь. Шагов пятьдесят вперед, шагов пятьдесят обратно. Обходили сторожку со всех сторон.

Мария подтягивала сползавший с плеча автомат. Автомат показался ей тяжелым. Она споткнулась обо что-то. Еще раз споткнулась.

- Тверже, тверже ступай, - сказал Андрей. - В наших обстоятельствах ноги должны быть ногами.

В темноте Мария не видела лица Андрея, но почувствовала, что он улыбался.

- Совсем, знаешь, спать не хочется, - с ноткой удивления проронила она.

- А мне всегда хочется, - подчеркнуто сказал Андрей. - Кажется, единственно, что не может надоесть, это - спать.

- Слишком утомляешься, - сочувственно, со вздохом произнесла Мария. Но ты редко выглядишь очень, очень усталым. Правда...

- У меня нет права на это. Одно дело отвечать за самого себя, другое дело - рота.

- Андрей. Жизнь несправедлива. Вот смотрю на тебя и думаю: нельзя же на такого молодого возложить столько. Ты старше меня на четыре года всего, а я не смогла б того, что ты...

- Четыре года все-таки что-то значат. Но и ты смогла б. Совсем недавно я тоже не предполагал, чего могу. Могу вот жить под пулями, видеть смерть товарищей могу, и сам умереть смогу... И - ничего. - Голос Андрея звучал уже хрипло, что-то в нем изменилось, и Мария молчала. Андрей тоже молчал. Потом, как бы вспомнив, что не досказал: - Видишь ли, теперь во мне умение многих. Я вобрал в себя и готовность ко всему и мужество тех, кого с нами уже нет. Они были хорошие, крепкие люди. Даже те из них, кого я распекал. Их опыт стал моим опытом. Как мои беды и моя твердость послужат другим. Ни в чем не надо обманываться, понимаешь? Тогда чувствуешь себя сильнее. Ну вот, опять споткнулась. Что это ты, Мария?

- Я не споткнулась. Подумалось что-то, и сбилась с ноги.

- Что ж тебе подумалось?

- Я ухвачусь за твою руку, Андрей. Когда темно, боюсь быть одна, жалобно сказала Мария.

- Цепляйся. Что ж тебе подумалось?

- Ты сказал: не надо обманываться. Мне и подумалось: в нашем положении обязательно рассчитываешь на что-нибудь спасительное, надеешься на что-нибудь. Надежда, понимаешь, нужна, пусть даже маленькая, как непогасший уголек. Вот на плоту, знаешь, я очень, очень надеялась. Сама не знаю на что. На судьбу. На тебя. И видишь же, помогло... А иначе не выдержать, ведь так, Андрей?

- Надежда - да. Если она не иллюзия.

- Ой, Андрей... Я совсем девчонка, мне и не разобраться, где надежда, а где иллюзия. Мне лишь бы на чем-то успокоиться.

- И правда, девчонка.

- Но мне не это подумалось. Мне другое подумалось.

- Да?

Андрей услышал шорох. Шагнул вперед, прикрыв спиной Марию.

- Кто?

- Да я, товарищ лейтенант, - сонный хрип Валерика. - Перепугали вы меня. Холодно стало, проснулся. Смотрю, вас нет. Что это вы, товарищ лейтенант? Не спите нисколько.

- Давай, Валерик, втроем и будем в охранении.

Валерик слышно шмыгнул носом и двинулся позади Андрея и Марии.

- Да? - повторил Андрей.

Мария не отвечала.

- Да? - еще раз произнес Андрей.

- Не сердись. Не то подумалось мне, о чем сказала, другое подумалось. У меня, Андрейка, не надежда и не иллюзия. У меня - ты. И ты - вот он, коснулась пальцами его лица.

Андрей почувствовал, ее прохладные пальцы дрожали. Хотелось, чтоб она не отнимала их. И она, показалось, долго не отнимала.

Он удивлялся: три дня назад, точнее, той ночью перед переправой, всего этого не было и быть не могло в его суровом и жестоком мире. И вдруг - вот оно! Даже остановился, подумав это. Он слышал голос Марии, шаги ее, что-то в нем возникало, уже возникло, что-то такое сильное, радостно-неодолимое.

Мария окликнула его?

- Андрей... - услышал он.

- Да?

Мария молчала. Теперь, поняла она, что не одна со своими мыслями, желаньями, со своей несложной девичьей свободой. Что-то кончилось и начиналось другое, в чем разобраться еще не могла, хоть неясно, потаенно от себя самой ждала этого и знала, что это наступит, когда-нибудь придет и все изменит в ее судьбе. "Это пришло?" - обрадованно испугалась она. Она поправила берет на голове, слишком большой. И подумала о девушке, которая носила его раньше, об убитой медсестре Тоне.