Яков Цветов - Синие берега

Мария выбралась из-под убитых. Хотела ухватиться за перила лестницы.

Перила горели. Три верхних ступеньки раздроблены, и первый этаж разъединен со вторым.

А Полянцев там, на втором, в каком-то классе! Как добраться туда вместо трех ступенек провал, перила в огне! Ни о чем не думая, Мария устремилась вверх. Лестница длинная-длинная-длинная, даже дыхание занялось, такая длинная. Вот и последняя уцелевшая ступенька. Вытянула Руку, уцепилась за торчавшую наверху балясину и стала подтягиваться. Только б не выпустить балясину. Не выпустила. Еще усилие, и грудью повалится на площадку, потом локтями, потом ладонями и - вползет наверх.

Вползла.

- Полянцев! Полянцев!

- Здесь. Здесь.

Мария услышала, откуда шел голос, и влетела в класс. Полянцев лежал вдоль простенка, вскинул голову.

- Здесь. - Как будто она могла не увидеть его.

- Вниз!.. Вниз!..

Полянцев неповоротливо поднялся, протянул, словно искал опору, обе руки, прямые, как палки. Он покорно двинулся за нею.

- Постой. - Мария остановилась. Как спуститься? Три ступеньки. Три ступеньки. Спуститься как?.. Об этом не думала, когда переползала сюда, на второй этаж. Огонь с перил перебросится на ступеньки, вся лестница будет гореть. Тогда - все. - Постой, Полянцев.

- Горит, - потянул он носом воздух.

- Постой, Полянцев. - Мария бросилась обратно в класс. Вытащила парту, подтолкнула к площадке, наклонила, и парта краем уперлась в уцелевшую ниже ступеньку. - Полянцев, слушай меня внимательно. Нет трех верхних ступенек, граната расшибла их. Ты понял? Я спустила парту. Парта накрыла пространство между площадкой, где мы стоим, и ступенькой. Я сползу по парте. Потом крикну, спускайся ты, я подхвачу тебя. Ты меня понял? Попробуем давай. Ты меня понял?

- Понял.

- Ну вот. Берись руками. Взял. И стой. Все время держись за парту. Пока крикну. Тогда наклоняйся и сползай. Я подхвачу. Ты понял? Ну вот, держись руками за край парты. Я крикну. Ты все понял? Ну вот, я сползаю, слышишь?

Она легла на парту, поползла, коснулась ногами ступеньки, встала.

- Давай, Полянцев. Не бойся. Подхвачу. Я сильная. Давай.

Полянцев медленно опустился на парту, головой вперед, и, выбросив руки перед собой, неловко, как мешок, начал сползать. Мария, стоя спиной к спуску, поймала его руки, сделала шаг на нижнюю ступеньку, и второй шаг.

- Обхвати меня. И спускай ноги. Вот. Вот так. Держу тебя. Держу. Крепче обхватывай.

Под тяжестью тела Полянцева Мария, не сохранив равновесия, чуть не покатилась с ним по лестнице.

- Ох... - тяжело перевела дыхание. Они стояли лицом к лицу, Мария ступенькой ниже, Полянцев - выше, руки его на ее плечах. - Передохнём...

Ее одолевал сон. Глаза смыкались, поднять веки невозможно. Она спала. Она спала и все видела, все слышала. Ничто не отходило от нее прочь. Все было на месте, возле, рядом.

Из последних сил свела Полянцева вниз.

- Мария!

Голос Андрея. Ранен? Все в ней замерло.

- Мария! Цела?

Отлегло от сердца. Ничего с Андреем, просто он беспокоился о ней.

- Сюда не подходи, - предупредил он ее порыв. - Там и будь. Тебя не было на лестнице.

- Не было.

- Лестница еще есть?

- Не вся. Граната пришибла отделенного. Поздняева.

- Ранен? - не понял Андрей. - Еще раз ранен?

- Нет. Убит.

Мария стояла у лестничной площадки. Глаза ел дым.

Перила сгорели. Все ступеньки обуглились, вот-вот вспыхнут.

Мария услышала, в конце коридора, у торцового окна, где был Данила, громко шарахнуло. Что-то с Данилой случилось.

Данила матюкнулся; надо же, как гвоздями прибило тело во многих местах одновременно. Какой-то толчок откинул его от окна, но он жив, это он понял, лишь ощутил под руками пол. Автомат он выронил, и чего-то не хватало рукам, пусто в них стало, так пусто, что все время чувствовал свои руки, словно только они и были у него. И подался к автомату. Рука не дотянулась до него. Чуть осунулся с места, но поднять автомат не хватило сил. Он провел по нему ладонью, автомат еще теплый, или то было тепло ладони.

- Дядь-Данила, что с вами? - Мария присела на корточки возле него.

- А не знаю, голуба...

Данила жил еще минуты полторы, он успел, натужившись, подняться на колени, потом встать и, волоча левую ногу, сделать полшага к окну, навстречу врагу. И тяжело и гулко, будто все кости в теле обломились, рухнул на пол, накрыв собой автомат.

Глаза Данилы, показалось Марии, стали большими, таких глаз у него не было, они блестели под светом солнца, стоявшего уже посередине оконного проема. В добрых глазах Данилы отразилось проклятье, сжатые в кулак судорожные пальцы тоже выражали проклятье. Волосы рассыпались на голове, рыжие; они, и глаза, и судорожные пальцы, сжатые в кулак, продолжали жить. "И у него глаза открыты", - схватывало изнеможенное сознание Марии. И убитые не закрывали они глаз, словно для того, чтоб продолжать жизнь. Данила лежал мертвый. Как живой.

"Столько убитых!.. Не школа уже, - братская могила, - холодея, подумала Мария, и ей показалось, что услышала то, о чем подумала. Кладбище... Что же будет?.. Что?.." Все зло жизни, вся несправедливость ее были здесь, в школе, в классах, в коридоре, возле оконных проемов, у торцов, у правого, у левого, в которые ожесточенно били немцы.

Мария едва двигалась, словно каждый шаг доставлял ей боль.

Подошла к Андрею.

- Данила... Конец...

- И Данила? - Андрей словно не поверил, что тот мог быть убит. Он и посмотрел на нее озадаченно: убит? На пальцах, на ладонях Марии, заметил, и на лбу тоже, присохшую кровь. Кровь Валерика, кровь Петруся Бульбы, кровь Вано, и отделенного, и вот Данилы... Вокруг ее рта, у глаз лиловые тени. И у него, подумал, наверно, такие же, он не видит их. - Найди Сянского.

Где искать Сянского? Метнулась по коридору, вдоль стены, уставленной партами. Она увидела Сянского. Он лежал под партой. На виске дырочка и капелька крови на ней. Пилотка едва покрывала его круглую голову, щеки маслянисто блестели, рот раскрыт, словно и сейчас в страхе кричал. Мария брезгливо поморщилась.

- Сянский убит.

Андрей не оглянулся.

- Мария... возьми автомат... Данилы. Больше уже некому. Становись на его место. Сможешь, Марийка? Сможешь?

- Смогу, смогу. - И двинулась к проему левого торцового окна, где лежал Данила, где лежал автомат.

- И гранату его возьми! - услышал вдогонку. - У него была граната. И не забудь, если придется, предохранительную чеку отвести!

- Отведу! - Она не была убеждена, что Андрей услышал ее.

Мария опустилась на колено, вытащила из-под спины Данилы автомат. Тогда, ночью, у лесной сторожки, когда несла с Андреем охрану, он научил ее обращаться с этим трофейным оружием, которое передал ей там Пилипенко.

В круглом оконном проеме над головой просвистела пуля. Мария склонилась ниже. Потом чуть выпрямилась, увидела: стреляли из-за четырех яблонь, стоявших сбоку от окна, и нажала на спуск автомата. Она не слышала собственных выстрелов, но когда магазин опустел, тотчас поняла это. Она забыла, что видела у ног Данилы два запасных магазина, забыла, и отбросила автомат в угол.