Леонид Диневич - Дорога длиною в жизнь. Книга вторая

Не был Магомет Тахирович никогда автором ракетной технологии. Более того, на одном из совещаний первый заместитель Председателя Госкомгидромета СССР проф. Ю. С. Седунов запретил Абшаеву вмешиваться в дела молдавской Службы.

Считалось, что есть в Молдавии отдельный коллектив, который развивает работы в области активных воздействий на основе идеологии, заложенной ЦАО. Очень много лет Магомет Тахирович был её агрессивным противником.

Я был «бульдозером» (так почему-то меня назвали и в СССР, и, независимо от СССР, в Израиле) и развивал вместе с учёными ЦАО ракетную технологию. М. Абшаев тоже был «бульдозером» и вместе с коллегами ВГИ много лет развивал артиллерийскую технологию. Двигались мы параллельными путями. Я, развивая ракетную технологию, одновременно на её основе создавал большую научно- производственную организацию в Молдавии и почти 30 лет ею руководил. Мы почти каждый день в разных районах Молдавии и Крыма «Шли на грозу», строго отвечали перед населением и правительством за результаты. Должен подчеркнуть слово «отвечали».

Магомет Тахирович в это время занимался обоснованием артиллерийской технологии, не очень тактично боролся за неё и лишь в силу административных обстоятельств через много лет подключился к ракетной тематике.

А что оставалось делать!!! Оппонентов не стало. При всём при этом он не знает что такое ответственность за пропущенное градобитие. НЕ ЗНАЕТ!!! Эту ответственность несли руководители соответствующих служб.

Эти, мои коллеги, всегда при серьёзных сбоях могли сослаться на учёных разработчиков, применяемой ими технологии. У меня таких возможностей (привилегий) не было. Я был не только руководителем производства, но и одним из научных разработчиков технологии.

В этом мозговом противостоянии были свои прелести нашего сосуществования в науке. Развитие одних и тех же научных тем в нескольких научных коллективах, с моей точки зрения, является образцом движения к научной истине. Наше независимое друг от друга параллельное движение к истине поддерживалось руководством Госкомгидромета СССР (Е. К. ФЁДОРОВ, Ю. А. ИЗРАЭЛЬ, Ю. С. СЕДУНОВ, Ю. А. СЕРЁГИН, И. И. БУРЦЕВ).

Истина для нас была понятием не абстрактным, а конкретным. Она лежала в основе жёстко контролируемых практических результатов.

Цена наших ошибок измерялась потерями урожая на миллионы советских рублей (считай по курсу того времени – долларов), а в ряде случаев и жизней людей. Когда в таких критических ситуациях мне звонили члены Правительства, чтобы узнать причины событий, моя поясница сжималась, превращаясь в металлический обруч.

Я был чрезвычайно ответственным человеком и остаюсь таким до сих пор. Я не историк и не пытаюсь изложить историю развития технологии.

Я пишу воспоминания из собственной жизни и творчества. В них могут быть неточности, моменты не прикрытой чувственности. Это была моя жизнь на протяжении самых творческих в жизни любого человека 30-и лет, помноженная в каждом году на 12 месяцев, каждый месяц на 30 дней и на 24 часа в сутки. Я имею право не всё помнить. Но в том, о чём пишу, нет неправды.

На годовом совещании в Таджикистане руководство всех военизированных служб СССР и соответствующие руководители ведущих отделов из ГОСКОМГИДРОМЕТА СССР, ЦАО, ВГИ

и ряда других НИИ.

Здесь же главные конструкторы технических средств (ракетных комплексов, радиолокации, средств связи, авиационных приборов). Вот далеко неполный состав тех людей, которые внесли вклад в развитие технологии активных воздействий на облачные процессы. Каждый в меру своих возможностей.

В нижнем ряду справа налево с портфелем в левой руке Г. Шевела (главный конструктор радиолокатора МРЛ-5), далее без фуражки кто – то из специалистов Таджикской службы, далее в фуражке во втором ряду мой заместитель В. Буйницкий, после него в нижнем ряду я, рядом со мной в этом же ряду без фуражки ещё один мой зам. Г. Бортэ.

Глядя на эту фотографию, я хотел бы вставить в своё повествование некоторую долю эмоции. Мне дорог каждый человек на этой фотографии. Я хотел бы каждого обнять. Многих уже нет. С многими из этих руководителей и специалистов я был очень профессионально дружен и мы ценили друг друга в наших безумно ответственных, но счастливых делах. Я не буду называть ни одного из них, дабы не пропустить чье-нибудь имя.

Мне не хотелось бы у читателя создавать впечатление чисто человеческого противостояния с проф. Абшаевым. Нет, нет и снова нет. Он большой труженик в науке. У него перед наукой много заслуг. Мы с ним нередко работали вместе. Я прожил эту жизнь в науке и защищаю труд свой и моих коллег. Они уже не могут бороться за свои права. Почему-то они (Гайворонский, Карцивадзе, Серёгин, Черников, Костарев, Соловьёв, Шупяцкий, Плаудэ, Голышев, Имянитов, Степаненко, Гальперин, Седунов, Шапаускас, Шалавеюс, Шиханов, Ильин и многие, многие другие мои соратники, ученики, очень значимые и славные имена) оставили эту задачу мне.

Я должен отметить, что проблемой активных воздействий на атмосферные процессы занимался целый ряд научно-исследовательских институтов и военизированных служб страны. Первые научно обоснованные попытки вмешаться в естественный ход облакообразования, проведенные в 1920 – 1935 годах, принадлежат советским геофизикам В. И. Виткевичу, Б. П. Вейнбергу, В. Н. Оболенскому, Б. В. Кирюхину и др.

Важнейшим событием на пути к воздействиям на осадкообразующие процессы было открытие Шефером (США) в 1942 году возможности использования искусственной кристаллизации переохлаждённых капель с помощью твёрдой углекислоты (сухого льда), а вскоре Воннегутом (США) в 1947 году – йодистого серебра. Важнейшими «пионерскими», объясняющими процесс образования града и осадков, являются работы американских учёных Ладлэма, Лэнгмюра, Шумана, Лемонса, Вейкмана, Бовена, Маршала, российских учёных Шишкина, Кирюхина, Шметера, Мазина, Гайворонского, Сулаквелидзе, Карцивадзе.

После многочисленных теоретических и экспериментальных исследований физики облако-и-осадкообразования большинством учёных за основу принята схема, предложенная Финдайзеном и Бержероном. При появлении ледяных частиц в капельном облаке сразу же начинается конденсация пара на лёд, что вызывает испарение жидких капель. Такая фазовая перегонка, или переконденсация, называемая процессом Бержерона – Финдайзена, положена в основу современной науки о холодных облаках, как фактор, обязанный за считанные минуты переводить двухфазное облако в конечно-устойчивое ледяное состояние.