Вадим Мацкевич - Солдат империи, или История о том, почему США не напали на СССР

Так я промаялся, наверное, недели две. И от безделья пошел в архив Управления испытаний спецоборудования и там обнаружил три отчета по государственным испытаниям прицелов АСП-1, АСП-2, АСП-3 этого самого 4-го Ногинского управления испытаний средств авиавооружения. Взял я их просто так — из любопытства, начал читать и обнаружил, что АСП-1, АСП-2, АСП-3 различаются только разными винтами, то есть это фактически один и тот же прицел. За пустяковые «модернизации» этих АСП военные специалисты и конструкторы получили около пяти Сталинских премий (100—200 тысяч рублей каждая). При этом прицел оставался все таким же, огромные суммы были выплачены ни за что!

Я стал читать внимательнее и нашел те самые, убийственные формальные данные в свою пользу, о которых твердил мне генерал.

Помимо стандартных разделов «Краткие сведения об объекте», «Заключение» и «Выводы», все три отчета по государственным испытаниям прицелов имели еще один — «Направление дальнейшего совершенствования отечественного прицела АСП-1 (АСП-2 и АСП-3)». Здесь были перечислены рекламные данные американского прицела AIC, того самого, который попал к нам из Кореи. Судя по отчетам, этот прицел был пределом мечтаний наших вооруженцев, направлением совершенствования наших отечественных прицелов.

Я бросился к телефону, позвонил генералу Бондаренко и доложил:

— Я нашел формальные данные в нашу пользу, то есть в мою пользу.

Генерал довольно отозвался:

— Это ты правильно сказал — в нашу, нашу пользу. Ведь я твой союзник, всегда можешь на меня надеяться. Ты говорил кому-нибудь о своей находке? Нет? Вот никому и не говори. Совещание в ЦК партии назначено на завтра. Подбери все материалы, а вот эти три отчета пусть опечатают и передадут мне. Я сам повезу эти материалы.

На следующий день мы прибыли в Центральный Комитет партии на площадь Ногина. Генерал Бондаренко прошел в кабинет начальника авиационного отдела генерала Катюшкина. А в приемной уже ждали ногинцы, человек сорок во главе с начальником политотдела Управления вооружения полковником Пугиным.

Упреки посыпались градом: «Выскочка, лезешь не в свое дело!», «Если ни черта не смыслишь, не лезь», «Только зря у людей время отнимаешь»… Но тут дверь в кабинет открылась, и нас пригласили войти.

В глубине огромной комнаты за столом сидели генерал Катюшкин, мой генерал Бондаренко и еще несколько генералов. Чуть поодаль стоял большой стол для участников совещаний. По одну сторону этого стола уселись вооруженцы, по другую сторону — я один. С моей стороны должен был присутствовать еще эксперт из штаба НИИ ВВС полковник Малиновский. Но генерал Бондаренко меня заранее предупредил:

— На Малиновского рассчитывать ни в коем случае нельзя. Этот плут перед совещанием принесет справку о том, что он болен, и на совещание не явится. Рассчитывай только на себя и на материалы, которыми ты будешь располагать.

Так и оказалось.

Генерал Катюшкин объявил, что совещание, назначенное по приказанию секретаря ЦК партии Маленкова и маршала Жигарева по рассмотрению обвинения лейтенанта Мацкевича в преклонении перед иностранщиной и в космополитизме, начинает свою работу. Первое слово было предоставлено представителю 4-го Управления авиавооружения НИИ ВВС майору Гинзбургу.

Майор зачитал заявление, в котором говорилось, что я, совершенно не разбираясь в прицелах, ввел в заблуждение руководящий состав ЦК партии, правительства и министерства вооружения, в результате чего вышло постановление партии и правительства о копировании американского прицела AIC с AN/APG-30, который никуда не годится по сравнению с нашими прицелами АСП. Это совершенно неоправданное заявление Мацкевича является прямым преклонением перед иностранщиной и космополитизмом.

Остальные заявления были такими же, словно писались под копирку.

Генерал Катюшкин обратился ко мне:

— Ну, лейтенант, вы намерены что-нибудь сказать в свое оправдание?

Я встал:

— Да, товарищ генерал, конечно, я ведь все свои соображения, которые докладывал высокому начальству, построил не просто из воздуха. Я действительно не специалист по прицелам, но мне приходилось участвовать в испытаниях отечественных прицелов АСП в Ногинске с радиодальномерами «Омега», «Гамма» и так далее, где я был в качестве специалиста по дальномерам. Но я прекрасно понимаю, что дальномер APG-30 представляет интерес только в комплексе с AIC, только вместе они решают задачу ведения точного огня на дальности до двух с половиной километров. Я восстановил радиодальномер, а также постарался восстановить и прицел AIC, насколько в этом разбирался. Для работы я взял в архивах нашего управления отчеты по государственным испытаниям прицелов АСП, которые поступили к нам из 4-го Управления. В них есть раздел «Направление дальнейшего совершенствования отечественного прицела АСП».

Под удивленные взгляды присутствующих я начал перечислять пункты:

— Первое: прицел должен быть универсальным и применяться не только для стрельбы из пулеметов, но и для стрельбы из пушек, ракетного оружия и бомбометания. Это как раз особенность прицела AIC. Второе: дальность действия прицела должна быть не восемьсот метров, а две тысячи пятьсот. AIC эту дальность обеспечивает. Третье: углы обзора прицела должны быть не тридцать градусов, а около сорока пяти градусов. Это данные прицела AIC. Четвертое: прицел должен проектировать прицельные данные на переднее стекло кабины и не мешать летчику катапультироваться. AIC отвечает этим требованиям. Пятое: цель должна обрамляться не разорванными ромбиками и вручную, а автоматически сплошным кольцом. Это особенность прицела AIC.

Генералы за отдельным столом начали переглядываться, а я продолжал:

— Одним словом, раздел «Направление дальнейшего совершенствования отечественных прицелов АСП-1, 2 или 3 перечисляет все особенности американского прицела AIC. Я не мог допустить, чтобы прицелом никто не занимался, поэтому доложил высокому начальству и специалистам оборонной промышленности об AIC с AN/APG-30 как о комплексе, который необходимо копировать и принимать на вооружение нашей армии. У меня все.

Генералы переговорили о чем-то между собой. Затем Катюшкин позвонил маршалу Жигареву:

— Товарищ маршал, комиссия Центрального Комитета, назначенная Маленковым и вами по разбору обвинений лейтенанта Мацкевича в преклонении перед иностранщиной и космополитизме, свою работу закончила. Способного инженера обвинили несправедливо.

Из трубки на весь зал раздался рычащий голос маршала Жигарева:

— Тогда пусть получают то, что готовили ему, — Курильские острова! Отправить туда зачинщиков! А полковника Пугина, как главного заправилу этой травли, из армии демобилизовать. Я сегодня же подпишу приказ о его увольнении.