Юлиус Мадер - Тайна Хантсвилла

В подпольной варшавской лаборатории эти осколки тщательно изучались с целью восстановления по ним ракеты «А-4», чтобы получить представление о ее двигателе и механизме управления. Особенно ценны были те детали, на которых сохранились фирменные знаки или производственные номера. У польских подпольщиков имелись каталоги немецких фирм, при помощи которых можно было легко установить, какие именно предприятия являются поставщиками материалов и оборудования для ракет. О результатах таких тщательных исследований постоянно сообщалось по радио в Англию.

Лондон скупо благодарил и все настойчивее просил прислать, если удастся, ракету целиком.

Участники польского движения Сопротивления самоотверженно взялись за дело. Они начали выяснять, каким путем ракеты попадают из Германии в бдизненский резерват. Но шансы на успех первоначально задуманного налета на ракетный транспорт были малы. Специальные железнодорожные составы, доставлявшие «оружие особого назначения», шли под сильной охраной и в пути не останавливались. Нацисты предусмотрительно прицепляли к голове паровоза набитые камнями товарные вагоны, чтобы уберечь драгоценный груз в случае взрыва железнодорожного полотна. На всем пути следования состав сопровождали самолеты «Физелер Шторьх» и истребители «Мессершмитт».

Отважным партизанам помог случай. В один из пасмурных апрельских дней 1944 года обер-лейтенант Шредер после ночной попойки тщетно ждал очередного взрыва. И хотя время запуска было ему заранее сообщено по радио, ракета не появилась, да к тому же и видимость из-за дождя была плохая. Между тем ракета упала в болото, в стороне от намеченного места. Удар был самортизирован, и взрыва не последовало. Игнашак с группой партизан сразу же бросился к месту приземления «чудо-оружия», тщательно сфотографировал место падения, ракету и ее наиболее крупные агрегаты. Затем он приказал как можно быстрее разобрать ракету и вывезти ее составные части, которые быстро исчезли под соломой в амбарах и ригах. Однако сердце ракеты – двигатель, весивший полтонны, пришлось засыпать песком на берегу Буга и замаскировать кустарником.

Команда по обнаружению ракет с помощью поднятой на ноги полевой жандармерии прочесала весь район метр за метром: слишком хорошо понимали гитлеровские офицеры, чем пахнет для них эта неудача. Но ракета исчезла бесследно, и через два дня поиски ее были прекращены.

Тем временем Игнашак, Качмарек и Пеньковский уже отправились в путь. Они везли фотопленку, а также три вынутых из ракеты радиотехнических прибора. В кармане Игнашака в бутылке с этикеткой «касторовое масло» находились остатки горючего. Все шло благополучно. Оставалось только сесть в поезд, шедший в Варшаву. И тут случилось непредвиденное. На платформе в Сидльце из кармана Игнашака вдруг вырвалось пламя: неожиданно произошла химическая реакция. Казалось, все погибло. Станционная охрана и немецкие солдаты-отпускники бросились к подпольщикам, приняв их за диверсантов. К счастью, Качмареку, хорошо владевшему немецким языком, удалось успокоить немцев рассказом о коварной зажигалке, которая взяла да и вспыхнула в кармане его друга. Между тем Пеньковский, воспользовавшись тем, что на него никто не обращал внимания, сумел погрузить драгоценную ношу в подошедший поезд. Но доставить горючее ракеты в подпольную варшавскую лабораторию так и не удалось.

Эсэсовцы и агенты службы безопасности (СД), патрулировавшие по улицам польской столицы, даже и не догадывались о том, что происходило в лаборатории Коцьяна. Кованые сапоги эсэсовцев стучали совсем рядом, а здесь, в лаборатории, польские ученые, располагавшие самыми примитивными средствами, разгадывали тайну ракет, над которыми целое десятилетие трудились тысячи хорошо оплачиваемых нацистских специалистов в оснащенных самым современным оборудованием институтах. Патриотизм и гуманизм – вот что было движущей силой этой титанической работы польских борцов антигитлеровского движения Сопротивления.

Подпольщики установили контакт и с другими польскими специалистами. Одним из них был крупнейший ученый в области радиотехники 54-летний профессор Януш Грошковский. До нападения гитлеровского вермахта на Польшу он читал лекции на электротехническом факультете Высшей технической школы в Варшаве. Нацисты закрыли польские университеты и высшие школы, лишив польских ученых возможности продолжать научную деятельность.

Профессор Грошковский занялся изучением радиотехнической аппаратуры ракеты, чтобы определить частоты, на которых эта аппаратура работала. Работа протекала в условиях крайней опасности. Даже транспортировка отдельных частей аппаратуры по улицам Варшавы являлась делом весьма сложным: многочисленные патрули эсэсовцев и солдат вермахта приглядывались к каждому крупному свертку, подозревая в нем оружие или боеприпасы для польского Сопротивления.

Вскоре профессору Грошковскому удалось установить, что радиоприемник ракеты принимал сигналы частотой в 21 мегагерц на волне 14 метров. Передатчик же ракеты работал на частоте примерно 40 мегагерц. Так польский ученый раскрыл тщательно оберегавшуюся производственную тайну концернов «АЭГ» и Сименса. Он пришел к правильному выводу, что фашистские ракеты не только направлялись по определенному курсу при помощи радиосигналов, но и сами передавали наземной станции данные о скорости и высоте своего полета, что позволяло последним производить взрыв в воздухе до удара ракеты о землю. Уже тогда стала выкристаллизовываться идея успешной борьбы с ракетами путем нарушения радиотехнического управления ими.

Получив из Варшавы эти сведения, английская секретная служба и эксперты по вопросам вооружения сразу прозрели и потребовали срочно прислать в Лондон важнейшие части ракеты. Им не терпелось самим убедиться в правильности выводов польских ученых.

Как раз в это время гестапо – правда, по другому делу – арестовало инженера Коцьяна и его жену, очевидно выданных предателем. Но гестаповцы не знали о работе Коцьяна в подпольной лаборатории. Эсэсовцы пытались выведать от него сведения о польских партизанах, которые наносили ощутимые удары немецко-фашистским оккупантам. Коцьян вынес нечеловеческие пытки, но не проронил ни слова. Он даже сумел предупредить друзей о грозящей им опасности шифрованной запиской. Через несколько часов его перевели в камеру смертников в варшавской тюрьме Павиак.

А за стенами тюрьмы продолжалась упорная борьба вокруг гитлеровского «чудо-оружия». Англичане сообщили польским подпольщикам, что за агрегатами ракеты «А-4» прибудет специально посланный транспортный самолет. Эту сложную операцию нужно было тщательно подготовить. Один из командиров польского движения Сопротивления Влодзимеж Гедымин нашел подходящую для посадки площадку в районе Тарнува, примерно в 260 километрах южнее Варшавы. То был луг, ограниченный с запада лесом, а с востока рекой. Бывший летчик польской авиации Гедымин знал, что это место использовалось раньше для приземления легких самолетов. Лесной аэродром получил условное наименование «Бабочка», а запланированную операцию стали называть «Мост».