Галина Корнилова - Мои дневники: моя жизнь, моя борьба. 18-48 лет (1990-2020 годы)

Вообще, у него есть нехорошая привычка – повышать на меня голос. Мне это дико, потому что мой папа, да и мама тоже, никогда не повышали друг на друга голоса. Никогда у нас в семье не было крика. А вот Сережа любит поорать на меня, и это совершенно недопустимо, особенно в присутствии ребенка. Сережа же себя часто плохо контролирует, и, чуть что – вопить начинает. Я пытаюсь его перевоспитать. Потому что ненавижу ор дома.

Правда, однажды я тоже устроила дома истерику, и мне было так за себя стыдно, но меня довела мама. Это было после родов, я приехала домой помыться, мы с Машей лежали еще в роддоме, в соматическом отделении, и я отпросилась на одну ночь домой, чтобы хоть немножко вдохнуть родной запах, черпнуть сил, потому что их у меня было очень мало из-за тяжелых родов и всей нервотрепки с ребенком. И вот мама, которая была у нас дома в тот вечер, первым делом мне сказала – так тебе и надо, дочка, ты не причащалась в беременность, вот и получила по заслугам! Родная мать мне так сказала, мне, измученной родами и переживаниями. Это была такая оплеуха жестокая!!! И это было так вообще неуместно с ее стороны – делать такие заявления измотанной волнениями и родами дочери, это вообще глупость потому что полнейшая, просто глупость. И я вдруг, сама от себя не ожидая, начала истерично орать на мать, я даже разбила тарелку об пол!!!! Я, спокойнейший и сдержаннейший человек!!! Но она меня просто вывела этим вот своим тупым заявлением. Вместо того, чтобы приголубить и ободрить измученную дочь, она мне заявила – так тебе и надо, ты «отступница» потому что!!!!!! Вы вообще можете себе такое представить???? Я никогда не думала, что у меня такая мама…И я орала в истерике, иступленно. Потом, когда она ушла на поселок (они с папой ухаживали за дедом и потом так и остались жить в его доме финском, большом, тоже у нас в городе), я немного успокоилась, наревелась, вымылась и следующим утром поехала к моей дочери в роддом.

Вот такая у меня мама…Не дай Бог никому. Меня еще угнетало и угнетает до сих пор чувство вины перед моей малышкой. Ведь это я виновата в том, что она родилась преждевременно. Не надо мне было тащить тот злосчастный ковер с балкона на 36-й неделе беременности! Не надо было резко наклоняться и ставить гладильную доску! Но я себя так хорошо и легко чувствовала, я держала вес с норме, поправилась только на 5-6 кг, ела гречку, и так далее, не отекала, все было чудесно, и я решила, что могу делать все, что делают обычные женщины. И вот – отошли воды вдруг, резко! Вообще, мне нужно было внимательнее относиться к своей беременности, без залихватства, надо было перестраховываться , надо было лечь на сохранение в 7 месяцев, ведь у меня стало немного подниматься давление. Но я чувствовала себя просто превосходно, особенно по сравнению с первым триместром, когда меня мучил дичайший токсикоз, и я постоянно бегала в ванную блевать, пардон. А теперь самочувствие было у меня отменным, и я решила, что смогу делать что-то по дому, например, погладить белье и отпороть с ковра колечки, чтобы потом его повесить в комнате. Но я не думала об опасности для ребенка…Хотя всю беременность соблюдала указания врачей, не пила много жидкости, чтобы не отекать и не создавать ребенку давления лишнего, пила Фолиевую кислоту и витамин Матерну для беременных. И все. Конечно, в гинекологии врачи пытались мне впихнуть кучу еще каких-то витаминов, БАДов, чтобы я купила у них это все, но я держалась стойко. Потому что ну нафиг, еще не известно, что это, может, это эксперимент проводят на беременных, какие лекарства хорошие, какие- нет. Нет уж, я не подопытная крыса вам. И, как меня не запугивала наша участковая гинекологиня, что ребенок может родиться слабым, таким-сяким без этих вот чудо-витаминов, если я не куплю их у нее, я не поддавалась. Идите нафиг! Вообще, это меня так бесило, как прямо продавцы втюхивают товар на рынке, так и эта гинекологиня мне пыталась втюхать лекарства, еще и запугивала постоянно!!! Ну, им же фармкомпании премии выписывали за продажу наивным запуганным беременным девочкам всей этой туфтени. А я такая не поддавалась. Думаю, гинекологиня мне специально поставила в карте диаогноз Кольпит, то есть молочница, то есть инфекция, потому что я не купила у нее лекарства, и меня поэтому в Подольске отправили в палату к бомжам и алкашкам каким-то, у которых вообще карт не было беременных, которые в гинекологии заводят и ведут всю беременность. Потому что потом у меня анализы были хорошие, и никакого кольпита, никакой инфекции не нашли. Вот так. Вот такие гинекологи в нашей консультации работают. Слава Богу еще, что у Мурки моей не было гематом, родилась она сама, в рубашке белой, не было у нее пороков никаких, никаких отклонений крупных, и инфекции – герпес и цитомегаловирус – которые у нее нашли при родах, потом ушли сами, это не ее болезни были, это были мои инфекции, и ей не передались. Фуф. Потому что это ужасные инфекции, если они у ребенка раходятся. Последствия там самые плохие для ребенка. Хотя даже ее «некрупные» проблемы – шумок в сердце, Перинатальная энцефалопатия,слабый желудок – до сих пор дают о себе знать, хотя я ее и выхаживаю как следует, делаю все, что нужно, чтобы она стала здоровым ребенком. И я ее вылечу, чего бы мне это не стоило! Потому что я ответственна за ее здоровье.

Да уж, вспоминаю роды, это настоящий шок был для меня во всех отношениях. Нет, мне не было страшно рожать, мне это было даже любопытно – как это – рожать. Но вот Как это все произошло – шок. Потому что мы хотели ехать рожать вообще-то в Москву, выбрали роддом уже, но тут все пошло не так. Я потащила с балкона тот злосчастный ковер. Прямо активность дикая на меня какая-то напала! Может, я просто засиделась дома, и мне хотелось хоть что-то сделать, не знаю. И это был шок, когда вдруг из меня полилась вода, отошли околоплодные воды. И я была дома совершенно одна, Сережа еще не приехал с работы, Миша был на танцах (это был субботний вечер), родители только недавно ушли от меня на поселок, и не успели еще туда прийти, конечно же. А у меня отошли воды. Я читала, что в таком случае надо срочно вызывать Скорую, потому что у ребенка сразу начинается кислородное голодание в животе без этого пузыря. Скорая приехала почти одновременно с родителями, которым я позвонила, я уже отъезжала от дома на Скорой, и они бегут навстречу, их тоже взяли. Я дома только успела взять документы и нацарапать мужу записку на клочке бумаги – Я в Подольске, отошли воды, и все. Мобильных телефонов у нас не было тогда еще. Они были недоступны для нас. Только у крутых были, у братвы в малиновых пиджаках.

В Подольском роддоме меня обругала медсестра приемная за то, что я не побрила лобок заранее (да я вообще и не предполагала рожать как бы!), но я не стала ей все объяснять, родители поехали обратно домой на автобусе, а меня эта злобная медсестра брила ржавым тупым лезвием, и я боялась, что она мне занесет сепсис какой-нибудь. Потом – клизмы, потом меня подняли в родильное отделение. Акушерки на меня орали и злились, что я помешала смотреть им телевизор, тем более, выходной же день, точнее, ночь уже была, и что этой дуре интеллигентной приспичило тут еще рожать! Пошлые шутки, крики, приказы замолчать и не плакать от боли. Акушеры были дико грубыми, а я боялась, что они навредят моему ребенку, что-нибудь с ним сделают плохое. Когда Маша родилась, она сразу заорала звонко сама, она была в пленочке-рубашке белой. Но акушерка сразу оборвала всю мою радость словами о том, что ребенок слабый и в течение трех часов может умереть легко. У меня сразу все похолодело внутри, а, попав уже в палату, я ревела дни и ночи напролет, чувствуя свою и только свою вину. Позже выяснилось, что Мурка провела три дня в реанимации под колпаком, у нее не раскрывались легкие и она плохо дышала, была на искусственной вентиляции легких. Мы еле-еле договорились за деньги, конечно, чтобы мне разрешат ее увидеть, но меня не звали к ней несколько дней, только потом типа грубо спросили – ну что, мамаша, ребенка-то будешь смотреть, или тебе все равно? Да что там за идиоты работают в этом Подольске, я каждый день спрашивала, как там мой ребенок, но со мной никто не говорил, и даже после того, как мы дали взятку, мне не сразу ее показали, мою девочку! Никто не представляет, какие терзания я там испытывала все это время, я не просыхала от слез! И вот, когда я ее увидела, наконец, в реанимации, у меня просто перехватило дыхание и слезы полились не только из глаз, но, как мне казалось, из носа и ушей тоже. Во-первых, моя Маша лежала в куче грязных пеленок, как показывают обычно в фильмах про немецкие концлагеря, не пеленок даже, а тряпок каких-то! наверное, они были просто застиранными, ведь больница, все-таки, но вид у них был желтый, отвратительный! Мурку раскрывали от этих тряпок, как капусту, в разные стороны, и я увидела жалкое красно-синее тельце и большую голову с огромными синими глазами и шикарной светлой шевелюрой. Я думала, что просто потеряю сознание сейчас, потому что зрелище было совершенно душераздирающее! Потом уже нас с ней перевели в другое отделение, детское, в соседнем корпусе, обследовали и так далее. Сейчас она браво носится по квартире, цепляя ручонками все, что попадается на пути, что-то лопочет, поет песни, танцует. Эдакая маленькая шустрая штучка.