Галина Корнилова - Мои дневники: моя жизнь, моя борьба. 18-48 лет (1990-2020 годы)

Кстати, Маруська моя тоже любит все красивое, блестящее, круглое. Столько она уже всего этого перезапихивала себе в рот – сказать страшно, я только и успевала вытаскивать! Глаз да глаз за ней нужен, с самых пеленок! Однажды, месяцев в пять, когда она уже сидеть могла и книжки смотрела сидела в кроватке своей детской (книжки с толстыми картонными страничками, чтобы не рвала и не ела листочки), я на пять минут отошла на кухню глянуть сериал бразильский про Тропиканку. Слышу вдруг – звуки странные из комнаты, прихожу – а Машка задыхвается сидит, глаза выпучила ! А она каким-то макаром разгрызла погремушку пластмассовую, которые на коляски раньше вешали, а теперь такая висела на кроватке ее, так она один шарик большой разгрызла (как-непонятно, он ведь жесткий, видимо, половинки были плохо склеены, и она разгрызла), и полусферку одну в рот себе запихнула, а она встала в дыхательном горле у нее выпуклой стороной вверх, и перекрыла дыхание, и Маша сидит и задыхается, и изумленно на меня смотрит, и я просто в шоке схватила ее за ноги и стала трясти вниз головой, тоже как Буратино, ее сразу вырвало, и эта полусфера выскочила. Но ужас был еще тот у меня! Я думала, все, задохнется мой ребенок бестолковый! И ведь я не оставляла никогда у нее в кроватке никаких вещей, погремушек, ничего! Эта погремушка висела на стенке кроватки, и как она до нее достала – непонятно! Хотя Маша все себе в рот запихивала, тряпки, травку на улице, бумажки, да и сейчас до сих пор все себе в рот тащит, хоть ей уже годик, нитки, волоски, волокна какие-то, все-все тащит в рот, а потом блюет завтраками, обедами или ужинами радостно. Как кошка. Честно говоря, и тоже до сих пор не избавилась от похожей привычки нервной – тащить в рот волосы. До сих пор вырываю их на голове у себя и тащу в рот, пожевать. Нервы. Понимаю американцев, которые придумали жвачку. Молодцы! И мама моя жевала всю жизнь кончики волос. Наследственное. Но у Маши это надо ликвидировать, иначе, не дай Бог, у нее потом и тики нервные начнутся, как у меня и Миши были в детстве, и у папы нашего, у дедушки Юры. А это может привести к комплексам крупным. Нельзя.

В том летнем лагере, о котором я говорила, я была два раза. Он был в какой-то военной части, точнее, рядом с военной частью моряков сухопутных (связисты ВМФ), далеко очень от нас. Там были бои в годы Второй Мировой войны, и можно было найти гильзы и патроны. Только я не находила ничего, увы. И мне иногда было дико страшно там ночевать, была паника, как в детстве, просто накатывали панические атаки дикие, особенно если я знала, что вожатые идут на танцы вечером, и мы будем одни, без взрослых. Мне всегда было страшно без взролслых почему-то, и вожатая одна оставалась со мной, не ходила на танцы, и пела мне колыбельные, пока я не засыпала. И мне было так неприятно от этих паник и стыдно за то, что привлекаю к себе внимание! И в Болшево, когда я на каникулы приезжала к тете Тане иногда, тоже нападали панические атаки, если тетя Таня и дядя Леня уезжали в кино вечером. А мы, дети, оставались одни. Тоже ни с того, ни с сего, от осознания, что взрослых нет, нет как бы защиты какой-то, резко наваливалась паника. Страх жуткий, холод до кишок, голова не соображала ничего от страха. Это что-то животное было, именно животный страх непонятно чего. Это страшное, страшное ощущение, оно в состоянии довести до чего угодно! И основной путь победить панику – отвлечь себя чем-то сразу, заняться каким-то делом, отвлечься. А лагерь пионерский был еще построен рядом с кладбищем военным времен войны, и построен просто на костях, это был вообще атас. Так вот я сбежала оттуда во второй раз, когда мама приехала на Родительский день. Я собрала вещи и сказала, что еду домой, а девочкам из отряда наврала, что еду с родителями на юг.

На юг я ездила только один раз, с мамой, тетей Таней, Женей и Пашей, двоюродными моими братом и сестрой, ездили в Крым, в Николаевку, в 1978 году, кажется. Но я ничего почти не помню, мне было 6 лет, и мама потом год отдавала тете Тане долг за эту поездку, за перелет, в основном. Я помню только, что на пляже была страшная грязь, стекла, дохлые медузы и водоросли, бумага и тд, грязь на улицах, грязные какие-то кафешки, где мы иногда обедали после пляжа, и прекрасное море и солнце закатное. Помню еще, что Женя там заболела, а ей дед какой-то, хозяин домика, где мы снимали комнаты, подарил золотую цепочку, которую нашел на пляже. Или это тетя Валя нашла, она со своим первым богатым мужем тоже там жила все лето, он был фотограф и делал фотографии отдыхающих цветные, за дорого. Да, еще я там нашла крестик в траве, но не взяла, нельзя брать крестики, на себя повесишь чужой крест, а еще там были грязные здания туалета и общественных бань, похожие на коровники в нашей деревне, противные такие. На траве видела много ракушек после ливня сильного и шторма, помню деда-пьяницу, у которого снимала комнату тетя Валя и дядя Володя, ее муж первый. Богатый. Помню сомбреро –шляпы соломенные, которые нам всем купили, бусы из раскрашенных ракушек, и каштаны на земле помню, похожие на большие какашки. Вот и все.

Сережа, мой муж, говорит, что они в детстве часто ездили по путевкам от военной части на юг, в Алушту, Сочи, еще куда-то с матерью. И один раз, ему тогда было года четыре, они пошли в горы дышать воздухом, и началась гроза, Сережа испугался и начал заикаться, и заикался до школы, его даже лечили у логопеда от заикания. Но он у нас до сих пор говорит невнятно, как будто каша во рту. Хотя и его сестра Вика тоже так говорит, вообще иногда не разобрать, что сказала. Да, военные в Советском Собзе получали хорошо, и пайки продуктовые были, потому что военщина в стране была главным приоритетом, а не красивая одежда или обувь, например, или машины хорошие, как за границей. А сейчас военные уже не котируются, и зарплаты у них нет, не платят, поэтому Сережа и ушел из славных рядов ВВС. У него форма красивая, надо ее сюда привезти, чтобы Маша потом ее посмотрела, как подрастет, он ведь у нас капитан по званию, это вам не хухры-мухры. Тетя Надя (так Сережа свою мать называет) до сих пор жалеет, что он ушел из армии в запас, так как приезжал бы к ним после работы ночевать, он служил недалеко, на аэродроме Чкаловский, и так далее. Интересно, его семья тут, а он ночевать бы ездил к мамочке своей далеко-далеко, на другой конец Подмосковья вообще, ага, здорово! А я тут одна с ребенком. Конечно, здорово она это придумала! Они со свекром пока даже не говорят своим знакомым по военному городку, что Сережа уволился в запас и теперь работает в Спортмастере продавцом. Как будто это прямо такой позор! Смехота. В армии он не получал зарплату, а тут получает в магазине. Ему надо семью кормить, разве нет? Вообще, страрнные они, эти Лапшины. Да Сережа сам не хочет туда ездить лишний раз, там на него давили со всех сторон, а тут он сам себе хозяин, ну, я иногда прошу что-то сделать по дому. Дядя Валера (так Сережа отца своего называет) мужские дела по дому вообще не делает, либо делает из-под палки, зато в кухонно-кастрюльные дела жены лезет с огромным удовольствием и воодушевлением, да еще и советы свекрови вечно дает, критикует, что она все не так варит и так далее, нотации ей читает по ее женским делам, мол, ты не так кашу варишь. Хаха! Своими делами мужскими занимайся! Свекровь уже несколько раз жаловалась нам на него. То он к Сереже приставал вечно, до его женитьбы, то не так, это не эдак, теперь, когда Сережа от них сбежал, можно сказать, он пристает с советами и критикой к жене. Да уж, людей без прибамбасов не бывает, наверное, и это здорово, иначе было бы скучно.