Светлана Стрелкова - Папа

Меня с Лерой сближало чувство отверженности в семье. Ее мама второй раз вышла замуж, и в этом браке родился еще один ребенок. Отношения Леры с мамой были всегда на грани. Ссоры, после которых Лера хлопала дверью и уходила, случались все чаще. У меня дома тоже было все отвратительно. Мы укрывались друг в друге. Проводили много времени вместе. Но из-за вечной неуверенности в себе, я не верила, что нужна ей. Казалось, что она, как и Юра, проводит со мной время от нечего делать. Теперь понимаю, что люди редко так себя ведут. Какой смысл проводить время с человеком, к которому ты равнодушен. Я так никогда не делала, потому что это утомляло.

Один раз мы с Лерой делали вместе уроки у нее. Сидели в гостиной. Ее мама была дома, что-то готовила на кухне. В какой-то момент Лера встала, еда заметно коснулась губами моей шеи и растворилась в пошатнувшемся пространстве гостиной. Томительный клубок провалился в желудок, а оттуда еще ниже. Сейчас смешно, но я опять думала, нормально ли это? Ну вдруг?

Мы никогда не говорили об этом, но я все время мечтала, чтоб это повторилось. Инициативы никогда не проявляла, только ждала. Иногда мы бывали у нее дома, когда там никого не было. Казалось, что в напряжение между нами, можно забивать гвозди. Иногда лежали на кровати, разговаривая обо всем. Я вязла в ожидании, как в сладком киселе, но не могла даже протянуть руку.

Теперь я думаю, что она ждала хоть малейшего намека, что я хочу. Хоть слова. Хоть движения. Но я не могла. Не верила, что нужна. Думала, что случившееся случайность. О, эта подростковая неуверенность в себе. Спасла она меня или наоборот лишила чего-то?

Мы продолжали эту чувственную, никому не видимую игру. Держались за руки, гуляли вместе. Иногда Лера обнимала меня, вроде как по-дружески, но держала в объятиях чуть больше, чем диктовал кодекс дружбы. Однажды мы собрались в парк готовиться к экзаменам. Лера сказала:

– Нам нужно бояться клещей.

Я ответила, что мы будем бояться.

Лера засмеялась, а я почувствовала головокружительную радость от того, что смогла ее насмешить.

Иногда ко мне приходила мысль, что я люблю ее. Но не понимала, как. По-дружески или нет. Нормально ли это? Признаться в этом, конечно, было немыслимо.

Наш едва осязаемый роман длился около полугода и закончился после выпускного. Не знаю, как сейчас проходят выпускные, но тогда это была дискотека в столовой и прогулка на экскурсионном трамвае по городу. После этой прогулки настало первое после школы утро. Нужно было возвращаться домой и ложиться спать. В душе была какая-то серость. Неужели на этом все?

Лера подошла ко мне. Коснулась невидимо руки и сказала:

– Хочешь, поехали ко мне? Выспимся.

Отказаться было невозможно. Я поехала.

Мы легли на ее узкий диванчик. Я старалась уснуть изо всех сил, но сон не шел. А выспаться было необходимо. Лера легла ближе и обняла сзади. Потом я почувствовала ее руку на моей руке. И чуть слышные касания. По спине пробежал парад победы мурашек. Хотелось отдаться ему, но было страшно и непонятно – вдруг я неправильно истолковала Лерино поведение. И я лежала не шевелясь.

Пальцы осторожно шагали по моим пальцам, как бы спрашивая, хочу ли я. Я хотела. Еще ничего я так не хотела в этой жизни. Даже жвачку. Даже попрыгать на батуте. Леру я хотела больше всего, но не могла. Просто каменела, не могла признаться. Хотела сказать, что люблю, но чугунный язык был непреодолимой преградой. Пальцы двигались дальше. Я чувствовала тепло тела невыносимо близко. Обморочно ласковое тепло. Валерия бережно повернула меня к себе, я подалась. Она приблизилась так, что все сомнения отпали. Невозможно было истолковать это по-другому. У этого был только один смысл. Смысл юношеской любви.

Пальцы делали несмелые, не вполне уверенные движения. А вдруг я откажусь, остановлю ее? Я не могла говорить, не могла остановить. И даже здесь все еще сомнение обдавало жаром. И это же сомнение оседало тяжелым томящим металлом в конечностях. И оно же было желанием. Я не могла отказаться.

Тонкая грань между кожей двоих растворялась. Пальцы прикасались все смелее, ощущали согласие. Двигались в желанном направлении. Я молчала. Поддавалась. Было непонятно, но томительно прекрасно.

В какой-то момент я почувствовала невыносимое прикосновение внутренней стороны бедра Леры и замерла. Это было на границе допустимого. Даже желание отпустило. Нельзя было допустить переход этой границы. Это бы слишком травмировало и ощущалось как насилие. Валерия чутко словила едва уловимое отторжение. Чуть отстранилась. На пару сантиметров, что б я не чувствовала прикосновений. Я была благодарна. И до сих пор благодарна, что это опыт не остался опытом насилия в истории моей жизни. Он лег так органично, что до сих пор дарит тепло воспоминаний.

Через пару мгновений я снова почувствовала тепло ее тела над собой. На границе допустимого. Удивительную чуткость я ловила от этого человека. Ни капли насилия. Только вопросительная нежность.

Она приблизилась так близко, как никогда не приближалась. Я желала, но боялась поломать хрупкость своей невинности. Валерия имела опыт любви с обоими полами, ну а я нет. Было непонятно, что может произойти дальше. Когда я почувствовала своими губами теплую близость ее поцелуя, то инстинктивно плавно отвернула голову влево. Было невыносимо тягостно отказываться и также невыносимо согласиться. Казалось, что этим я сломаю что-то важное в жизни. Валерия коснулась губами моей шеи, задержавшись на секунду дольше, чем я могла выдержать. Не обижалась, не корила, только едва уловимо наслаждалась, стараясь не сломать. Спасибо, Лера.

Через пару минут она легла рядом. Обняла и сказала:

– Вот так это бывает между мужчиной и женщиной. Теперь ты знаешь.

Я сразу поверила, что вся эта нежность была только для того, чтоб научить меня. Стало мучительно грустно.

Лера встала с кровати и отвернувшись в сторону сказала, что это больше никогда не повторится. Теперь я понимаю, что ей было невыносимо стыдно. Я по сути отказала. Сперва поддалась, а потом отказала. Но мне наоборот показалось, что это она меня отвергла. Воспользовалась и оттолкнула. Может быть, так и было? Теперь уже не узнать, хотя она и есть у меня в друзьях в одной из соцсетей. Не могу же я написать и спросить. Или могу?

На этом отношения закончились. Я уехала, и Валерия ушла из моей жизни.

Валерия ушла, но Юра периодически еще появлялся, сыграв однажды решающую роль. После выпускного мы не виделись много лет. И когда снова встретились, у меня было трое детей и один бывший муж. И у него нечто из этой же серии. И оказалось, что в школе я ему нравилась. Просто для него это было нечто вроде игры – переглядываться, не разговаривать, улыбаться. Он считал, что я в курсе, что нравлюсь ему. Я была вот совершенно не в курсе. Говорю, ты что, сказать не мог? Что за игра такая? В чем прикол?