Роман Крут - Иммигрант

Билеты я забрал ещё через неделю, но в этот раз, к моему удивлению, уже ничего доплачивать не пришлось. И так, вдохновленный мечтой, я постепенно шёл к завершению начальной её фазы. С хорошими новостями направился в переговорный пункт, чтобы позвонить тренеру (звонить за границу оттуда было гораздо дешевле, чем из дома). Зайдя в кабинку, мне объявили, что вызов пошёл и я могу снять трубку и ждать соединения. Через пару секунд послышался голос тренера. В ходе нашей беседы я понял, что тренер вообще не ожидал такого быстрого и решительного поступка с моей стороны, он был приятно удивлен, когда я ему позвонил буквально через месяц. Я сообщил, что через неделю уже прилечу в Амстердам. Реагировал он на всё позитивно и одобрительно. Что, конечно же, было очень важно для меня. Так как я никогда не хотел навязываться и быть обузой кому-либо, а также вторгаться в личное пространство человека, если он сам этого не хотел. Во время нашего с ним телефонного разговора мне даже казалось, что я вижу, как он, говоря со мной, улыбается.

Сборы не заняли много времени. Неделя пролетела незаметно. Всё это время я занимался изучением языка. В нашем маленьком городке экспертов по языкам надо было поискать. Звонить и беспокоить тренера по этому поводу я не хотел, поэтому решил обратиться напрямую к человеку, который время от времени посещал Голландию, тем более что он был моим постоянным клиентом. Мы встретились на рыночной площади, он, как обычно, подошёл ко мне поинтересоваться курсом валют. Звали его Коля, он всегда менял у меня валюту, но не большие суммы, а так, по мелочи, боясь засветиться с крупной суммой денег в нашем маленьком городишке. Основные же валютные операции Коля осуществлял в соседнем большом городе, пытаясь это скрыть, но об этом всё равно знал весь наш маленький город, который всегда полнился слухами. Стоило всего лишь выйти на улицу и с кем-то заговорить, как через некоторое время об этом будет знать уже весь город.

– Коля, – начал я разговор, – ты ведь ездишь по заграницам и должен знать, какой язык в Голландии?

– Ааа… в Голландии, конечно знаю – немецкий! Какой же ещё?! Это сто процентов! Даже не сомневайся, – сказал он с уверенностью.

Вот так и получилось, что всю неделю я выписывал и заучивал самые ходовые немецкие слова и фразы. По приезду это меня, конечно же, сконфузило, но не особо. Как оказалось, немецкий не был основным языком, большинство местных жителей прекрасно владели тремя языками – фламандским, немецким и английским.

Перелёт был с пересадкой. Самолёт, на котором я летел, делал посадку ещё в одной постсоветской стране; не хотелось бы тыкать пальцем… хотя, по большому счету, они все друг друга стоят… В этой «замечательной» стране меня встречали «доброжелательные» таможенники с «приятными» лицами. Пересадка была скорой, поэтому прогуливаться времени не было. Тем более что «милые» таможенники подхватили меня под руки прямо посреди аэропорта и понесли (при моём росте в 1 м 88 см и весе 94 кг) в свой офис, который находился в шагах двадцати от того места, где меня оторвали от пола. Это говорило о том, что сотрудники там работали «отборные». Из багажа у меня была с собой только спортивная небольшая сумка.

– Что происходит? – спросил я, после того как мы зашли в офис и они поставили меня на пол.

Не говоря ни слова они сняли сумку с моего плеча и вывернули всё, что было в ней, на пол.

Таможенников было двое. «Приятная встреча или проводы…» – подумал я.

– Так, вы можете объяснить, что происходит? У меня самолёт сейчас вылетает, – добавил я, ожидая хоть каких-либо объяснений.

– Ничего не происходит, – ответил один из них, неприятно ухмыляясь.

– Если успеешь собрать вещи, то и на самолёт успеешь, – добавил он, при этом пнув ногой пенку для бритья в угол комнаты.

Я посмотрел на этих «прекрасных» людей недобрым взглядом. Если бы мы встретились за пределами аэропорта, мы бы, конечно же, по-другому поговорили… Но у меня и в самом деле были считанные минуты. Быстро всё собрав, я поспешил в самолёт и забежал последним.

Хотелось бы отметить, что злости на таможенников у меня не было, скорее, жалость. Жалость о том, что они остаются в этой помойке, ущербные и неотёсанные. Остаются такими, какими хочет их видеть их же пресловутое «государство», ведь это же «государство» порождает своих сыновей и дочерей, навязывая им свою повестку дня, а с ней и свои взгляды, которые не могут отличаться от гос. Мнения. В противном случае, если же ты мыслишь иначе, индивидуально, ты или предатель, или инакомыслящий, что в принципе одно и то же, который должен быть подавлен, либо унижен, либо наказан, а ещё лучше – изгнан. Это же государство при помощи манипуляций наставляет и направляет на поступки, которые ему же и выгодны… Примерно, как кукловод управляет своими куклами. И только те немногие, которые находят в себе силы и обретают своё внутреннее «Я», способны выйти из этого порочного водоворота маразма, лишь они могут осознанно увидеть и оценить всю глубину этого идиотизма, с каким правительство любой страны пытается манипулировать народом. Это происходит не только в постсоветских странах, такое явление присуще абсолютно каждой стране, каждому государству, каждому народу. Всё, что государство делает, те методы, которые оно применяет, всё это сказывается на его народе. В цивилизованных странах они более гуманные, бесспорно. Но в наших же постсоветских странах слово «гуманизм» было, как ругательство, и всегда вызывало если не смех, то саркастическую улыбку. Мне как ребёнку нового поколения совершенно не хотелось жить в странах, где бюрократия и коррупция – мать порядка, где жадность и алчность были на первом плане, где хамство и агрессия стали нормой, где разговор о человеческих правах вызывал идиотский смех. Это были страны третьего мира. Мне стало легче на душе, я вздохнул глубоко и с облегчением, от того, что улетаю и меня больше здесь ничего не держит.

Самолёт успешно приземлился в Амстердаме. При выходе из него я последовал за всеми, так как это был мой первый в жизни перелёт, и куда идти, я не имел ни малейшего представления. Толпа людей подошла к паспортному контролю. Стоя в очереди, я познакомился с одной русской девушкой, которая жила в Голландии. Мы о чём-то говорили какое-то время, пока я не оказался перед кабиной с таможенником.

– Ваш паспорт, – сказал он.

Это было понятно, ведь какой-никакой, но базовый школьный английский у меня всё же был. Я протянул ему паспорт. Таможенник открыл его и проверил визу.

– Ок, – продолжил он, – Ваш обратный билет?

– У меня его нет, – сказал я и обернулся к девушке с просьбой, чтобы она перевела ему, что назад я поеду на машине, которую, соответственно, собираюсь приобрести в Голландии. Она ему всё перевела. После чего офицер попросил меня отойти в сторонку и подождать. Там стояло еще несколько человек. Я подошёл и встал рядом с двумя парнями. Невооружённым взглядом было видно, что эти два молодых человека были хорошими друзьями, а по стилю одежды, которая была приобретена на базарной площади, можно было сразу определить откуда они. Выглядели эти ребята достаточно нервно, как мне показалось, стоя на месте и переминаясь с ноги на ногу, они судорожно смотрели по сторонам; со стороны казалось, что они вот-вот куда-то побегут… Таможенник, у которого остались наши паспорта, вышел из своей кабины, расположенной у стены справа, и пошел в офис, находившийся прямо за этой стеной, на внешней стороне которой висело большое зеркало-шпион. Я сразу обратил на него внимание. Получалось, что за этим зеркалом был офис, откуда прекрасно просматривался весь зал. А так как в кабинке на данный момент никого не было, можно было рискнуть и легко проскочить мимо незамеченным, понадеясь на то, что именно в этот момент никто не будет смотреть в одностороннее зеркало. Что и сделало двое нервных молодых парней, стоящих рядом. Не дожидаясь своих паспортов, они скользнули между пустой кабиной и скрылись в толпе, направляясь к выходу. «Попробую, наверное, и я», – промелькнуло у меня в голове, паспортом по большому счёту я не дорожил, так как в то смутное время он не представлял большой ценности. Только сделав шаг и направившись следом за своими соотечественниками, из двери офиса вышел офицер и позвал меня, махнув рукой. Я зашёл внутрь. Там сидело несколько человек. Лица у них были спокойные и интеллигентные, не сравнить с нашими «ротвейлерами», из-за этого у меня не возникало ни капли беспокойства и волнения.