Андрей Колесников - Пять пятилеток либеральных реформ. Истоки российской модернизации и наследие Егора Гайдара

Симптоматично, что, когда Герман Греф, будущий министр экономического развития, был рекрутирован в 1999-м в Москву для подготовки стратегической повестки президента России Владимира Путина, он встречался с членами сценарной группы. Возможно, потому, что никто больше в таком ключе в то время не думал о будущем России.

Заслуга «Клуба 2015» состояла еще и в том, что он внес свой вклад в методологию сценарного прогнозирования, создав модель «Сделай сам», – из прогностических кубиков (предпосылок того или иного варианта развития событий и его следствий) можно было составить любой сценарий.

Кроме того, это было первое сообщество, которое нарисовало образ желаемого будущего и заговорило о таких вроде бы непрагматических понятиях, как ценности, радиус доверия, социальный контракт.

В предисловии к итоговым сценариям, которые были обобщены в 1999 году, сказано: «Твои сегодняшние действия должны определяться будущим, точнее, тем будущим, на которое ты согласен».

Едва ли представители сценарных групп были согласны на пессимистический сценарий, который назывался «Отравленные грабли». Но будущее не возникает ниоткуда – значит, многие работали на то, чтобы страна пришла ровно к тому результату, который предсказывался в этой сценарной версии.

Сценарий оказался пугающе точным, но не потому, что члены «Клуба 2015» и их коллеги по мозговым штурмам, которые проходили осенью 1998-го на подмосковной спортивной базе в Новогорске, обладали феерическими футурологическими способностями. А потому, что, как было сказано в пессимистическом варианте сценария, «это всего лишь продление действующих тенденций». Важно, что этот сценарий учитывал не только узкоэкономические факторы, но и политические и социальные (то, что напрочь отсутствует в сценариях, которые рисуют авторы из финансово-экономических структур – им, впрочем, в прогнозировании и нельзя заходить за политические флажки).

Страна и правда славно поработала на продление авторитарных трендов, зародившихся еще тогда. Получается, что дело не только и не столько в демоническом Путине (хотя возникновение такой фигуры было предсказано сценаристами), – когда писались сценарии, он только приходил к власти, а вопрос «Who is mister Putin?» еще даже не был задан. Ответственность за происходящее со страной – коллективная: ее несут и политическая элита, и предпринимательская, и население.

Россия привыкла к «развитию» по инерционным сценариям – ни туда ни сюда. Но выяснилось, что движение по инерции, по сценарию «Сказка о потерянном времени» – без воли, без энергии, с компромиссами и готовностью согласиться на социальный контракт «колбаса (а затем Крым, Донбасс, Сирия, Украина) в обмен на отказ от свобод» – ведет к новому кризису. Пессимистический сценарий прямо вытекает из инерционного. На выходе нет ни свободы, ни колбасы.

А вот в оптимистическом сценарии «Ренессанс, или Трава из-под асфальта» часть россиян могла узнать самих себя – образца 2011–2012 годов, времени общественного подъема (по крайней мере, в городском среднем классе) и спроса на демократию участия. Значит, это была не утопия, а одно из возможных направлений движения. Появился предсказанный в оптимистическом сценарии «электорат экономической свободы», предъявивший спрос еще и на политическую свободу. Но широкая публика будущей Болотной площади, названная в том давнем прогнозе «социально адекватным большинством», была отодвинута «путинским большинством», которое потом превратилось в «крымское»…

В 2000 году в подмосковных Ватутинках группа экономистов, уже совершенно не учитывая сценарную технологию «Клуба 2015», сочинила чисто экономический план действий, вошедший в историю как «программа Грефа». Об этой программе, как и о позитивных сценариях «Клуба 2015», начиная с 2003 года (арест Михаила Ходорковского, поражение либеральных партий на парламентских выборах, сращивание новой политической элиты – выходцев из спецслужб – с финансово-промышленными элитами, возвращение государства в экономику с перераспределением собственности в пользу новых силовых элит) можно было смело забыть.

Началась реализация прогноза «Сказка о потерянном времени», согласно которому «страна окончательно потеряла историческую перспективу». А затем, обретя ее в виде полуострова Крым, провалилась в контрреформы. Как было написано в сценарии «Отравленные грабли»: «Поначалу начнется рост ВВП, может быть, даже по 4 % в год – государственная мобилизация умеет быть весьма эффективной. Но затем неизбежен долгий и мучительный спад. Весьма вероятно, что уже за „железным занавесом“, который будет возведен по обе стороны российской границы. Внутри – самой властью, снаружи – мировым сообществом».

Тем не менее «электорат свободы» никуда не делся – просто попал в жернова исторического цикла (по историку Александру Янову, «реформа – политическая стагнация – контрреформа»). Следующий цикл неизбежен. Слабо прогнозируема только его цена. Например, такая, как в «Отравленных граблях»: «Украину, страны Балтии и некоторые государства Средней Азии спешно принимают в НАТО. В Черном и Каспийском морях проводятся учения войск альянса. Долги за поставленные энергоносители, на возврате которых все жестче настаивает Россия, компенсируются инвестициями Евросоюза и США, которые направляются в бывшие советские государства. На южных и западных рубежах Запад создает подушку безопасности».

Кстати, Крым «Клубом 2015» не был предсказан, хотя и был один жутковатый подсценарий. Назывался он «Мегасербия».

Для понимания природы современных российских реформ важно обратить внимание на три последние попытки: модернизацию в бытность Дмитрия Медведева президентом, подготовку программы для нового старого президента Владимира Путина в 2011–2012 годах и работу Алексея Кудрина на базе Центра стратегических разработок (ЦСР) над программой модернизации в 2016–2017 годах.

Над реформаторско-модернизационной повесткой периода правления Дмитрия Медведева (2008–2012) работал специально созданный для этого Институт современного развития (ИНСОР) под руководством Игоря Юргенса.

Одним из продуктов ИНСОРа стал документ, который, возможно, впервые за все постсоветское время пытался задать ориентиры будущего, найти в нем «якоря», артикулировать целеполагание. Доклад «Россия XXI века: образ желаемого завтра» был обнародован в начале 2010 года. В нем, в частности, констатировалось: «Мы двигались вперед, не определившись с тем, куда идем и каков он, „образ желаемого будущего“. Теперь общество, его лидеры должны сделать выбор: какими мы видим себя, свою страну, свое государство в будущем».

Контуры политико-экономических, социальных и ментальных изменений, начавшихся в 2012 году, то есть с первых же месяцев президентства Владимира Путина, были предсказаны и описаны довольно точно: «Перед нами снова угроза оказаться беспомощными свидетелями деградации великой державы. Россия не может себе позволить еще один период безвременья… Россия попала в историческую ловушку. Ей нужно совершить еще один модернизационный рывок, но сделать это предстоит в условиях, в которых слишком многое располагает к инерции и загниванию – начиная с конъюнктуры на сырьевых рынках и заканчивая настроениями в политике и уверенностью власти в своей способности управлять массовым сознанием».