Антонио Катифоро - Жизнь Петра Великого

За жизнеописание Петра, которое и прославило его имя, Катифоро принялся в 1735 г. Его венецианская книга была сразу же переведена на новогреческий, затем трижды (!) на валашский – разными переводчиками во всех трех Дунайских княжествах, на «иллирийский славянский» (т. е. сербохорватский), на венгерский и, о чем ниже особо, на русский.

Высокое качество работы Катифоро (хотя теперь, спустя три столетия, мы находим в его тексте немало неточностей) обеспечивалось не только высокой культурой автора и научной добросовестностью, но и великолепной базой – венецианской Библиотекой св. Марка (Biblioteca Marciana), куда стекались не только все свежие книги, но и вся европейская периодика. Еще одно достоинство текста – его изысканная литературность. Так, автор, помимо обязательной Библии, цитирует Демосфена, Тацита, Овидия и других античных мудрецов (при этом, как выяснилось при переводе, он зачастую цитирует не самих классиков, а сборники «крылатых фраз», широко распространенные в ту эпоху).

Книга Катифоро имеет шесть глав, названных по-итальянски «libri», то есть «книги»; это порой приводит к ложному представлению о якобы шеститомном сочинении. Но в любом случае это объемная публикация: в первом ее издании 350 страниц.

Первая глава – общий, энергично написанный экскурс в историю допетровской Руси с доведением повествования до регентства Софии, с указанием предпосылок для назревших реформ. В последующих пяти главах достаточно последовательно рассказывается собственно о царствовании Петра и о его преобразовательной деятельности.

Одним из первых в Европе Катифоро создал портрет самодержца-просветителя, справедливо сравниваемый с тем, что позднее был предложен в сочинениях Вольтера 7 7 Следует заметить, что еще ранее Вольтера образ монарха-просветителя был создан немецкими авторами (И. Г. Лоэнштейн, Ю. Г. Рабенер) – именно они стали первыми, – а также Фонтенелем, «Похвального слова» которого Катифоро не мог не знать. Следуя по стопам Фонтенеля, Вольтер создал свой образ Петра I в «Истории Карла XII» (1730–1731), которую наверняка также использовал венецианский автор. Кроме того, на французском языке выходили очень содержательные записки Ф. Х. Вебера. Что касается Голландии, то там вышла действительно первая полная посмертная биография Петра, написанная Ж. Руссе де Мисси (Нестесураной) по-французски. . Однако для автора Петр был важнее не как просветитель, а как самодержец – талантливый созидатель могучей православной державы. Восхищенно описывая успехи царя, он неоднократно восхваляет избранную им государственную систему, которую теперь называют меритократией: автор на примерах показывает, каким образом Петр собирал своих сподвижников, невзирая на титулы и происхождение. Несколько идеализированно представлено положение России в Западной Европе, которая, согласно автору, благосклонно восприняла новую могучую силу на Востоке. Вхождение Московского царства в европейское сообщество было обусловлено начальными яркими дипломатическими акциями – в первую очередь Великим посольством 8 8 Гузевич Д. Ю., Гузевич И. Д. Первое европейское путешествие царя Петра: Аналитическая библиография за три столетия. 1697–2006. СПб., 2008; Они же . Великое посольство: Рубеж эпох, или Начало пути: 1697–1698. СПб., 2008. . Автор описывает политические, экономические, военные реформы монарха, всегда успешные, по его мнению.

Православная империя представлялась автором как будущая освободительница подневольных народов от их турецких завоевателей, именно поэтому «Жизнь Петра Великого» получила такой широкий резонанс на Балканах.

Важен и исторический контекст появления книги. В 1735 г. вспыхнула очередная Русско-турецкая война, которая рассматривалась в Европе как неизбежное продолжение поступательного движения России на юг – к Балканам и Проливам. Как и большинство греков, Катифоро мечтал о возрождении Эллады, а живя в Венеции, не мог не заметить упадок ее военной мощи, на которую прежде уповали греки, и в целом ему был очевиден прагматизм венецианцев, давно видевших в турках традиционных и надежных коммерческих партнеров.

Повышенное внимание автор уделил религиозной проблематике. Это, вне сомнения, обусловливалось тем, что он священник, более того – православный священник в католическом окружении. Ему, как говорилось выше, самому пришлось пережить конфессиональные трудности и сделать свой выбор. Поэтому Катифоро подробно рассказал о беседе Петра с сорбоннскими богословами в 1717 г. по поводу возможного объединения Католической и Православной Церквей 9 9 См.: Талалай М. Г. Католический фактор внешней политики Петра I и его визит во Францию в 1717 году // Европейские маршруты Петра Великого. К 300-летию визита Петра I во Францию. Материалы IX Международного петровского конгресса. СПб., 2019. С. 358–366. . Любопытно, что и последнюю Церковь он часто называет « Cattolica », имея в виду ее вселенскость 10 10 В русском языке для данного плана возник удобный нюанс: Западная Церковь – католическая, Восточная – кафолическая; обыгрывается возможность разной транслитерации греческой фиты. .

Уже спустя год после итальянского издания вышел греческий перевод книги, выполненный врачом греческой общины в Венеции А. Канкеллариосом. Публикация имела чуть более длинное название, чем в оригинале: «Βίος Πέτρου τοῦ Μεγάλου αὐτοκράτορος ῾Ρουσσίας, πατρὸς πατρίδος, συλλεγες ἐκ παντοίων ὑπομνημάτων ἐν Γαλλίαις κα ῾Ολλανδίᾳ ἐκδοθέντων», так как после титула «автократор 11 11 То есть самодержец, однако не «император», как в итальянском. Впрочем, сам титул включал оба слова: «Император и Самодержец Всероссийский». Российский» стояло прибавление «Отец Отечества». Не приходится сомневаться, что на венецианские печатные станки этот перевод пошел после визы его автора (в тот момент – еще анонимного), однако вызывает удивление, что рафинированный аббат доверяет важное переводческое дело некоему медику – нет ли здесь какой-то издательской или авторской уловки? И не написал ли сам Катифоро греческую версию, не поставив свое имя ради сохранения анонимности?

В 1742 г. за перевод книги Катифоро на русский берется молодой чиновник при Коллегии иностранных дел Стефан (Степан Иванович) Писарев (ок. 1708–1775). Неизвестно, рассматривал ли он книги других авторов, но на его стол в итоге попадает именно трактат Катифоро 12 12 Не исключено, что в русских дипломатических кругах знали о геополитической ориентации автора: он выпускал популярный в Европе ежегодный альманах «La storia dell’ anno» («История года»), с обзором важнейших событий в разных странах, и в альманахе за 1741 г. в хвалебных тонах описал восшествие на престол Елизаветы Петровны. . Много позднее, в печатном издании своего перевода, он указал, что принялся за свой труд после «изустного повеления» императрицы Елизаветы Петровны 13 13 [ Катифор, Антоний .] Житие Петра Великаго, Императора и Самодержца Всероссийскаго, Отца Отечества, собранное из разных Книг, во Франции и Голландии изданных, и напечатанное в Венеции, Медиолане и Неаполе на диалекте Италианском, а потом и на Греческом: с коего на Российской язык перевел статский советник Стефан Писарев. СПб., 1772 («К читателю», без пагинации). . Такая расплывчатая формулировка многих не убеждала: высказывалось предположение, что это была личная инициатива самого Писарева 14 14 Пештич С. Л . Русская историография XVIII века. Ч. I. Л.: Изд-во ЛГУ, 1961. С. 203. . Однако сохранившаяся в Библиотеке Академии наук рукопись 1743 г. имеет пространное посвящение императрице Елизавете Петровне с упоминанием ее августейшего «соизволения» 15 15 Буш В. В. «Житие Петра Великого» Стефана Писарева // Журнал Министерства Народного просвещения. Новая серия. Ч. LIX, окт. 1915. С. 289–291. При этом заметим, что между «соизволением» царицы, т. е. пожеланием, и ее «повелением» разница все-таки есть. , и поэтому сомнения в реальности высочайшего заказа отпадают.