Алексей Карпов - Юрий Всеволодович

(43. С. 161)

Говоря о кончине княгини Марии Шварновны, есть повод затронуть такой сложный и деликатный вопрос, как возможная первая женитьба князя Юрия Всеволодовича. Летописи об этом ничего не сообщают. Лишь в «Истории Российской» русского историка XVIII века Василия Никитича Татищева сказано, что известный из летописей брак Юрия с княжной Агафьей Всеволодовной, заключённый в 1211 году, был для княжича не первым, «понеже первая его княгиня умре» ( 141. С. 185 ). К известию этому надо относиться критически – весьма вероятно, что перед нами не след какой-то информации, полученной Татищевым из некоего несохранившегося источника, а результат собственных размышлений и хронологических подсчётов историка. Но основания для таких подсчётов у Татищева имелись. Если следовать летописи, то получается, что Юрий вступил в брак в возрасте двадцати двух лет – а это очень поздно для князя: ведь и его старший брат Константин, и следующий по старшинству Ярослав обзавелись супругами в гораздо более юном возрасте: первый в возрасте десяти, второй – пятнадцати лет. Да и не принято было в древней Руси женить младшего брата (а таковым для Юрия был Ярослав, женившийся зимой 1205/06 года) раньше старшего.

В книге, посвящённой отцу Юрия князю Всеволоду Большое Гнездо, я привёл некоторые косвенные (и, признаюсь, довольно шаткие) соображения в пользу версии о более ранней женитьбе Юрия, случившейся ещё до смерти его матери ( 92. С. 271–272, прим. ). Речь идёт о трактовке так называемого «Суздальского змеевика» – медальона-оберега из яшмы с изображением семи отроков Эфесских на одной стороне и змеевидной фигуры – на другой и благопожелательными надписями, в которых значатся на лицевой стороне имена Георгий и Христина, а на оборотной – Мария и Христина, «в мире же Миослава (?)» «с старейшею дочерью» ( 119. С. 189–200 ); амулет этот происходит из суздальского Рождественского собора и ныне хранится в Государственном историческом музее в Москве.

Несмотря на то, что в последних исследованиях надписей «Суздальского змеевика» оспаривается или прямо отвергается его принадлежность княгине Марии «Всеволожей» ( 76. С. 540–562 ), я всё же склоняюсь к противоположной, традиционной точке зрения [14] Что касается графической системы «Суздальского змеевика», в которой отразились диалектные особенности юго-западных областей древней Руси ( 76. С. 552) , то это само по себе не противоречит гипотезе о его происхождении из Северо-Восточной Руси – слишком сильны были связи между двумя регионами, начиная со времён Юрия Долгорукого, в том числе и в интеллектуальной сфере. Серьёзнее утверждение о том, что имя «Миославля» (?), читающееся в надписи на медальоне, является формой наименования жены (Марии?) по мужу ( 76. С. 558–561 ). Сомневаюсь, однако, что наименование по мужу могло восприниматься как мирское имя («в мире же Миославле (?)»), равно как и безымянное выражение «старшая дочь» («с старейшею дочерью») не может быть «мирским именем». Поэтому думаю, что выражение «в мире же Миослава (Миославле?)» относится всё же к Христине, но не к Марии, а двойственное число («рабома своима») имеет в виду Марию и Христину-Миославу (или Миославлю). . Но если Мария, упомянутая в надписи, – это Мария «Всеволожая», то кем были другие названные в надписях на медальоне лица? Как мне представляется, речь в этих надписях идёт о четырёх людях: самой Марии Шварновне, заказчице медальона, её сыне Юрии (который, к слову сказать, некоторое время княжил в Суздале, где и хранился амулет), невестке Христине-Миославе (?) и старшей безымянной (только что родившейся?) дочери последней. Подобные обереги защищали прежде всего женщин, в частности рожениц. Но женой кого из сыновей Марии была Христина? Предполагаю, что всё-таки Георгия (Юрия). Если так, то получается, что Христиной-Миославой (?) звали первую, не упомянутую в летописи жену князя, а оберег был заказан лежащей «в немощи» княгиней Марией по случаю рождения её невесткой первого ребёнка, дочери (также не упомянутой в летописи). Если так, то получается, что князь Юрий Всеволодович в первый раз женился не позднее июня 1204 года, в возрасте шестнадцати лет, ещё при жизни матери, и при жизни же матери, то есть не позднее начала марта 1205 года, у него родилась дочь, судьба которой неизвестна (можно думать, что она умерла вскоре после рождения).

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Цитируется в переводе по изданию: Библиотека литературы Древней Руси. Т. 5: XIII век. СПб., 2005. С. 90 (подг. текста Л. А. Дмитриева). См. также: Бегунов Ю. К. Памятник русской литературы XIII века «Слово о погибели Русской земли». М.; Л., 1965. С. 154–157 (издание обоих сохранившихся списков), 182–184 (реконструкция текста).

Сиренов А. В. Путь к граду Китежу: Князь Георгий Владимирский в истории, житиях, легендах. СПб., 2003; Кузнецов А. А. Владимирский князь Георгий Всеволодович в истории Руси первой трети XIII в. Особенности преломления источников в историографии. Нижний Новгород, 2006; он же. Князь великий Георгий – основатель Нижнего Новгорода. Нижний Новгород, 2017. Впрочем, по-настоящему биографической можно назвать лишь последнюю книгу.

То есть в Рождественский пост, начинающийся 15 ноября (заговенье – 14 ноября, на память апостола Филиппа).

В Ипатьевской (Киевской) летописи известие это помещено в статье под 6695 годом по эре от Сотворения мира (которая в обычных случаях, при использовании так называемого мартовского стиля, отличается от нашей, от Рождества Христова, на 5508 лет для марта – декабря и 5507 для января – февраля). Однако статья Ипатьевской летописи носит сложный характер. В ней объединены события как 1187/88-го, так и 1188/89 годов от Р. Х. В Лаврентьевской (Суздальской) летописи о рождении четвёртого сына великого князя Всеволода Юрьевича сообщается в статье под 6697 годом по эре от Сотворения мира ( 27. Стб. 408 ), но здесь использован так называемый ультрамартовский стиль (начинающий год на полгода раньше византийского сентябрьского, в отличие от мартовского, чаще используемого в летописи, который начинал год на полгода позже сентябрьского), и, в соответствии с ним, рождение Юрия должно быть отнесено к осени (ноябрю) 1188 года нашей эры ( 69. С. 83–84, 203; ср. С. 315, прим. 76 ).