Анатолий Уткин - Черчилль. Полная биография. «Я легко довольствуюсь самым лучшим»

Последовала общая перегруппировка, новое поколение вышло на политическую арену. Ллойд Джордж занял место Асквита – стал министром финансов, а Черчилль занял прежний пост своего уэльского друга, стал президентом Государственного совета по торговле. Этот пост не совсем нравился Черчиллю (ему ближе была внешняя и военная политика), но он стал министром и членом одного из наиболее блестящих британских правительств двадцатого века. Это правительство включало в себя Эдварда Грея как министра иностранных дел, Ричарда Холдейна (реформировавшего армию) как военного министра, Реджинальда Маккенна в качестве военно-морского министра, Джона Морли как главу министерства по делам Индии. Выделялся Холдейн, человек кипучей энергии и всегдашней благожелательности. Равно талантливый и как адвокат, и как деловой человек, признанный лучшим британским военным министром после Кардвелла. (Наступит критическое время и он организует британский экспедиционный корпус во Франции, сформирует территориальную армию, создаст кадетский корпус, разработает организацию генерального штаба).

Особенное место занял сэр Эдуард Грей. У него были большие поклонники (они-то и позволили ему занять в формировании внешней политики столь независимое место). У него были и критики. Один из них – Ллойд Джордж писал: “Его прекрасные манеры и сдержанность создавали впечатление “сильного, молчаливого человека”, того кто так нравился поколению, воспитанному на Карлейле с его культом героев… Люди подобные Грею, не имеют представления о тяжелом труде простых смертных. Они считают, что тяжелый труд – занятие не для них. Люди из этого класса, достигшие вершин славы подобно Пальмерстону, Рендольфу Черчиллю, Солсбери и Бальфуру бросились в требовавшую от них значительного труда политическую борьбу и пробили себе дорогу сами, нанося удары и получая их по пути к карьере; тем самым они закалили свой характер. Сэр Эдуард Грей занял положение генерала, не участвуя никогда в боях в качестве солдата; это плохая подготовка для подлинной опасности. Все было хорошо, пока мы имели дело со спокойными временами, и все, что оставалось делать Грею, было сохранение военного облика на парадах. Другое дело, когда ему пришлось столкнуться с величайшей и губительнейшей дипломатической борьбой между народами. Политические конфликты в карьере государственного деятеля являются столь же необходимым дисциплинирующим средством, как война для военного; они закаляют политика на случай опасности”.

Войдя в богатый талантами кабинет Асквита, Черчилль жил напряженной жизнью. Для релаксации он в поместье матери Солсбери-Холле устроил себе “небесный летний дом” на вершине огромного дерева. Теперь речи репетировались речи перед птицами и листвой. Его мать была первой в высшем обществе, купившей игрушку двадцатого века – автомобиль. Страна на глазах стала уменьшаться до величины двух-трехдневного переезда.

Переменив политическую окраску, Черчилль должен был изменить и место избрания в палату общин. Таковым в 1908 году стал округ Данди, опора шотландского либерализма. Впервые Черчилль близко знакомится с округом, где велика была доля рабочего класса.

Уинстон Черчилль пересек рубеж тридцати годов и логичным было ожидать от него женитьбы. Но в этом вопросе он не был так успешен, как во всех прочих своих начинаниях. Не будет несправедливостью сказать, что Черчилль не блистал в женском обществе. Он был способен писать романтические письма, но беседа “ни о чем” была его слабым местом. Трижды ему отказывали в руке.

Он был слишком сосредоточен на самом себе и неудивительно, что неудачи воспринимались им обостренно. Дочь премьера – Виолетта Асквит вспоминает об их первой встрече. “Долгое время он сидел погруженным в свои абстракции. Он повернулся, пристально посмотрел на меня и спросил, сколько мне лет . Я ответила, что девятнадцать. “А мне, – сказал он почти в отчаянии, – уже тридцать два”. После паузы он сказал задумчиво: “И все же я моложе любого министра, кто что – нибудь да значит”. А затем добавил яростно: “Проклятое безжалостное время! Мы прокляты, потому что не вечны. Каким ужасно коротким является отведенное нам время, в которое мы должны все вместить!” Виолетта вечером бросилась к отцу со словами, что впервые в жизни видела живого гения. Асквит хмыкнул: “Уинстон безусловно согласился бы с тобой”.

Черчилль размышлял о различиях между собой и братом – Джеком Черчиллем: “Он полная противоположность мне, он понимает женщин полностью, сразу же устанавливает с ними контакт, но он абсолютно зависим от женского влияния на мир и гармонию своего духа. В то же время я глуп и неловок в этом отношении и, соответственно, полагаясь лишь на себя, являюсь как бы самодостаточным. Столь разные пути ведут нас обоих к одинаковому результату, к одиночеству”.

На уик-энд той недели, когда он был назначен на свой министерский пост, Уинстон Черчилль отбыл в Солсбери-Холл. Одной из приглашенных была некая Клементина Хозьер, происходившая из семьи известного офицера армии. По воспоминаниям Клементины, когда Уинстон был ей представлен, “он не вымолвил ни слова. Он не пригласил меня на танец, не пригласил вместе отужинать. Я, конечно, многое слышала о нем, но ничего хорошего. Мне говорили, что он упрямый, всегда возражает и т.п. Но в данном случае он просто стоял и смотрел прямо на меня”.

Через четыре дня Черчилль пишет: “Я возвратился сюда на ночь и день, чтобы “поцеловать руку” и не отказать себе в этом волнующем часе удовольствия написать вам о том, как понравился мне наш долгий разговор в воскресенье и что за удовольствие было встретить девушку с такими интеллектуальными качествами, с таким большим запасом благородных чувств. Я надеюсь, что мы встретимся снова и узнаем друг друга лучше, и понравимся друг другу больше”.

Мать Черчилля размышляла в эти дни о том, кому сопутствует фортуна: “Сегодня на подъеме “естественные” джентльмены. Люди прощают им недостаток осведомленности в отношении правил поведения, которые, в конечном счете, являются лишь условностями, если человек, который идет своим путем, умен и имеет то, что французы превосходно определяют как “вежливость сердца”. Эта вежливость сердца была в данном случае услышана. В церкви Святой Маргариты Вестминстера 12 сентября 1908 года Черчилль сочетался браком с Клементиной Хозьер, ставшей на всю жизнь его верным и умным другом. Редкий случай в биографии человека, живущего политикой – их любовь пережила полвека самых разных испытаний. Как Черчилль написал много позднее : “Я женился и с тех пор жил счастливо”.

Социальные проблемы стали новым полем деятельности для Черчилля. Он вырос в иной Англии, он был огражден от эксплуатации, нищеты и сопровождающих ее бедствий. Но у него было воображение и ему претило пассивное отношение к любой проблеме. Два года в Совете по торговле не были пустой тратой времени. Черчилль не произвел социальной революции, но провел в парламенте серию актов по установлению минимальной заработной платы для неорганизованных в профсоюзы рабочих, по созданию системы страхования по безработице, которая охватывала более двух миллионов рабочих в строительстве и торговле, наиболее уязвимых в случаях экономического спада. В политике вперед устремились массовые профсоюзы. Им противодействовали консерваторы, опирающиеся на палату лордов. Черчилль потребовал “честной и равной для всех конституции”, создание которой будет возможно лишь тогда, когда “вето верхней палаты будет разбито вдребезги”. Потомок герцогов сражался против своего класса, уповая не на узкие привилегии класса, а на совокупную мощь и благосостояние страны.