Филип Карло - Ночной охотник. История серийного убийцы Ричарда Рамиреса

Тем временем в гараже Мария встала, открыла гаражные ворота и побежала по переулку к фасаду комплекса, сбитая с толку и напуганная.

Несколько долгих секунд спустя любопытство Дейл взяло верх, и она, трясясь и дрожа, медленно приподнялась, чтобы посмотреть, ушел ли этот человек. Она понятия не имела, кто он такой и зачем он здесь, но она слышала выстрел, и в его черных глазах она успела так отчетливо, как никогда в жизни, увидеть смерть.

Едва она поднялась над стойкой, он выстрелил и попал ей прямо в лоб. Дейл упала, пулевое отверстие размером с десятицентовик мгновенно распухло, побагровело, и из него брызнула струя крови толщиной с палец.

В напряжении он повернулся и вышел через парадную дверь. Мария увидела его высокую, худощавую фигуру в черной одежде, торопливо идущую по дорожке от дома. Он заметил ее и навел на нее револьвер.

– О, пожалуйста, не надо! Пожалуйста, не убивайте меня! Пожалуйста, не стреляйте в меня снова! – умоляла она, прячась за оранжево-черный «Фольксваген-жук».

Думая, что уже убил ее, он удивился, увидев ее живой. Опустил лохматую голову и, продолжая угрожать револьвером, поспешил обратно к угнанной машине. Затем сел в нее и умчался, оставив Марию Эрнандес в живых и дав следствию первого свидетеля. Уезжая, он понял, что, наклонившись при входе в гараж, потерял бейсболку AC/DC.

Испытывая сексуальное возбуждение от каждого аспекта события – выслеживания, преследования, убийства – он выехал на шоссе Сан-Бернардино. За рулем он раз за разом прокручивал в уме то, что только что совершил – вспоминая все звуки, картины, запахи.

Он посмотрел направо и заметил миниатюрную Веронику Ю, съезжавшую с шоссе в Монтерей-Парк, 65-тысячную общину с преимущественно азиатским населением и собственным отделением полиции. Тридцатилетняя студентка юридического факультета устала. Она ездила навестить близкую подругу детства Джун Ван, и они проговорили много часов. В дом Джун в Аркадии она приехала в десять часов утра. Был День святого Патрика, и у обеих женщин был выходной.

По-китайски Веронику звали Цзай-Лянь Ю. Пообедала она в доме Джун, а ужинать обе женщины с полуторагодовалым сыном Джун отправились в ресторан «Эдокил» в Пасадену. И Вероника, и Джун, родились на Тайване. Обе иммигрировали в Америку семь лет назад и говорили по-английски с сильным акцентом. Вероника жила с родителями в Монтерей-Парке. Ей не терпелось приехать домой и лечь спать.

Убийца резко вывернул руль и во второй раз за вечер поехал за выбранной наугад женщиной, не подозревавшей, что ее преследует смерть.

Когда Вероника заметила мужчину в «Тойоте» и поняла, что он едет за ней, она принялась искать полицейскую машину. Проехав еще квартал, она свернула на обочину и остановилась, чтобы лучше его рассмотреть. Он проехал мимо, решив, что найдет кого-нибудь еще, и чертыхнулся себе под нос.

Однако теперь она следовала за ним . Миновав один квартал, он остановился на красный свет на Норт-Альгамбра-авеню, милой улице с двусторонним движением, ведущей прямо к шоссе № 10. Он выключил фары, вышел из машины и подошел к ней. Ствол был заткнут за пояс под блестящей черной кожаной курткой.

Хорхе Гальегоса, чуть дальше по улице сидевшего с подругой Эдит Аль-Кааз в белом дядином пикапе «Форд», он не видел.

Вероника открыла окно.

– Почему ты меня преследуешь? – требовательно спросила, негодующе тыча в него пальцем.

– Я не преследую. Я принял тебя за знакомую, – сказал он.

– Неправда. Ты преследуешь меня. Зачем? Чего тебе надо? – темные и сердитые миндалевидные глаза на ее красивом нежном лице недоверчиво блеснули.

– Я тебя не преследовал. Я принял тебя за знакомую, – повторил он, заранее представляя себе ее смерть.

– Лжец, – сказала она, вызывающе встретившись с ним взглядом. Она начала сдавать назад.

– Я позвоню в полицию, – сказала она и посмотрела на номерной знак угнанной «Тойоты», запоминая его.

– Говорю тебе, я принял тебя за знакомую. Я тебя не преследовал…

– Я скажу, что ты меня преследовал. Зачем?

Он приблизился к машине, в голове у него выкристаллизовался план похищения, садистского секса и убийства. Он внезапно протянул руку, схватил Веронику за плечи и попытался вытянуть ее прямо из окна машины. Она закричала.

Вытащить ее из окна ему не удалось – водительская дверь была заперта, открыть ее он не смог. Заметив, что пассажирская дверь не заперта, он перемахнул через машину и потянулся, чтобы ее открыть. Правой рукой Вероника поспешила запереть дверь, но не успела. Он сел к ней в машину.

– Что ты хочешь? – умоляюще спросила она мужчину в черном.

Он ничего не ответил, просто вытащил ствол 22-го калибра и выстрелил ей в бок под правой рукой, в полуметре от макушки. Она открыла дверь, чтобы бежать, и он выстрелил в нее снова, на этот раз попав в поясницу. Ей удалось выбраться из машины, она потеряла туфлю, шатаясь, прошла несколько шагов и упала на улицу, истекая кровью. Умирая.

– Помогите мне! Помогите мне, помогите, – стонала она.

– Сука! – сказал он.

Смеясь, он поспешил к «Тойоте», сел в нее и поехал на шоссе. Он знал, что люди видели машину, и через несколько минут ее будет искать полиция. Он съехал с шоссе, избавился от машины и сел в автобус, идущий в центр Лос-Анджелеса, воображая себя солдатом Сатаны, возвращающимся из боя с неверными.

Мария Эрнандес не смогла запомнить ни марку, ни цвет, ни номер его машины. Она была слишком потрясена, чтобы ясно мыслить.

Когда он уехал, она выждала несколько секунд, а потом побежала обратно в кондоминиум. У нее кровоточила и ужасно болела рука, боль была жгучая, острая, но она не обращала на нее внимания. Она беспокоилась о Дейл.

Соседку Мария нашла лежащей на полу кухни лицом вниз, вокруг головы расползлось густое кровавое пятно. Она окликнула Дейл, потрясла ее за плечо, но тщетно. Истерически рыдая, она побежала наверх, убедилась, что в доме никого нет, сняла трубку и позвонила в полицию.

«Почему , – спрашивала она себя, – этот безумец в черном пытался убить ее и застрелил Дейл?» Она позвонила своему парню и рассказала ему, что случилось. Тот сообщил, что приедет.

В тот вечер заместители шерифа Лос-Анджелеса Джон Пауэлл и Энтони Даллас работали с шести до двух. В 22:57 они получили звонок о застреленной женщине, включив сирену и красные мигалки и дав полный газ, приехали к кондоминиуму через две минуты.

Полицейский Пауэлл, крупный, серьезный мужчина, постучал в дверь. Спустя несколько мгновений ему открыла Мария, прижимавшая к правой руке окровавленное полотенце. Как смогла, она объяснила, что произошло, и провела их на семь ступенек вверх, на второй этаж. Полицейские Пауэлл и Даллас увидели неподвижно лежавшую на полу кухни Дейл Окадзаки. Пауэлл наклонился к ней проверить пульс, пульса не было.