Александр Немиров - Эйфелева Башня. Гюстав Эйфель и Томас Эдисон на всемирной выставке в Париже

К настоящему времени другие присоединились к кампании против Эйфеля, утверждая, что фактическое строительство безопасной башни высотой 300 метров технически невозможно, поскольку ни одно здание такой высоты не может противостоять силе ветра. Более того, как Эйфель найдет людей, желающих или даже способных работать на таких головокружительных высотах? А как насчет опасности для тех, кто придет в качестве посетителей, чтобы подняться на такое сооружение? Конечно, Эйфель знал, что эти скептики, вероятно, ничего не понимали в его огромном опыте, в более чем пятидесяти железнодорожных мостах из кованого железа, которые он построил только во Франции. Возведение этих сооружений вселило в него полную уверенность в том, что его математическая формула для придания формы кованому железу выдержит наихудшие возможные ветры. Что касается трудового вопроса, то его рабочие, построившие мост в Гарабите, уже привыкли работать на высоте 120 метров над землей. И как только башня будет поднята, он не сомневался, что она будет в полной безопасности. Он не потрудился удостоить ответом странное утверждение о том, что такая огромная железная башня станет опасным магнитом, притягивающим гвозди из окружающих парижских зданий.

Затем появилась совершенно новая линия атаки, выскользнувшая из самого ядовитого подводного течения французской жизни: антисемитизма. В июне ненавистная стяжка под названием «Еврейский вопрос» обвинила Эйфеля в том, что он через своих немецких предков был «не более и не менее как немецким евреем». Целая глава бичевала «L’Exposition des Juifs» (Выставка евреев) и осудила предлагаемую Эйфелеву башню как «une tour juive» (еврейская башня). Это был печальный комментарий, на который Эйфель даже счел себя обязанным ответить, как он сделал в республиканской газете Le Temps, заявив:

«Я не еврей и не немец. Я родился во Франции, в Дижоне, в семье французских католиков».

Гюстав Эйфель был во многом ребенком буржуазии, который провел свое детство в Дижоне, ожидая, что будет управлять фабрикой уксуса и красок своего богатого дяди. Но в то время как Эйфель заканчивал свое образование в Париже, увлекаясь жизнью богемы в качестве студента колледжа, денди, который любил танцевать, фехтовать и флиртовать, его свирепый дядя-республиканец («все короли-жулики»), так сильно поссорился со своей сестрой и шурином-бонапартистом, что отношения были разорваны. Молодой Эйфель, получивший химическое образование, некоторое время колебался, прежде чем найти работу в развивающейся новой промышленной области железнодорожного машиностроения. Молодой человек настолько впечатлил своих работодателей, что в возрасте двадцати шести лет ему доверили огромный и сложный проект: строительство первого железного железнодорожного моста через реку Гаронна в Бордо.

Гюстав Эйфель нашел свое ремесло. Ему нравилось проектировать и возводить гигантские практические сооружения, которые покоряли природу, он преуспевал как в математике, так и в логистике строительства, и ему нравилось тренироваться в непогоду со своими людьми. Его техническое образование и ранняя подготовка в качестве инженера привили ему необходимую дисциплину и строгость, а его блестящий ум и предпринимательский дух отличали его даже в этом юном возрасте. Более того, Эйфель также обладал привлекательной смелостью, порывистостью и природной отвагой. Когда один из его клепальщиков моста упал в реку, Эйфель, сильный пловец, нырнул прямо в воду, чтобы спасти человека от утопления. Когда они оба были в безопасности, он спокойно сказал: «Пожалуйста, будьте достаточно добры, чтобы в будущем быть осторожными». Вскоре после этого Эйфель спас еще одного мужчину и его троих детей от утопления, когда их лодка перевернулась, на этот раз в бушующий шторм.

В январе 1860 года Эйфель сообщил своим родителям, что намерен жениться на молодой женщине с определенным положением, мадемуазель Луизе, чья богатая семья владела замком и виноградниками. Когда ее овдовевшая мать отвергла его как простого охотника за приданым, чьи предки не имели должного положения, он был унижен. Родители трех других состоятельных молодых женщин оказались столь же не впечатлены значительными достижениями и блестящими перспективами Эйфеля. Наконец, когда ему должно было исполниться тридцать, его гордость была сильно уязвлена, Эйфель сел и написал своей матери, прося ее найти невесту среди более провинциальных молодых леди Дижона. «Я был бы доволен девушкой со средним приданым, – писал он, – с добрым лицом, уравновешенной и с простыми вкусами. На самом деле что мне нужно, так это хорошая экономка, которая не будет слишком действовать мне на нервы, которая будет как можно более верной и которая подарит мне прекрасных детей». 8 июля 1862 года Эйфель женился на семнадцатилетней Маргарите Годле, которую он знал с детства. Их союз оказался счастливым, благословенным на протяжении многих лет.

Даже когда Эйфель наслаждался своим первым годом супружеской жизни, он сделал печальное открытие, что муж его сестры Мари, Арман, менеджер в той же фирме, что и Эйфель, был растратчиком. Долгое время Арман был паршивой овцой в семье, его выслали в Америку, оставив Мари, которая занялась плетением кружев, чтобы смягчить свое унижение. Почти сразу после этого семейного позора у младшей сестры Эйфеля, Лоры, диагностировали опухоль горла. Во время одного из своих частых визитов к ее больничной койке Эйфель написал своим пожилым родителям:

«Всего за два или три дня она стала намного хуже… Это ужасно видеть».

11 августа 1864 года Эйфель телеграфировал своему отцу:

«Наша бедная Лора умерла сегодня утром в 4 часа утра, приезжай как можно скорее. Я оставляю это тебе, чтобы ты рассказал бедной маме».

Эйфель назвал свою вторую дочь Лор в память о сестре.

К 1867 году при финансовой поддержке своей семьи Гюстав Эйфель основал собственную фирму в парижском пригороде и сразу же выиграл важнейший контракт на проектирование и строительство Дворца машин из железа и стекла на Всемирной выставке в Париже в том году. В течение следующего десятилетия он стал специализироваться на железнодорожных мостах и виадуках – только во Франции их было сорок два. Используя свои собственные математические формулы для определения упругости кованого железа, он спроектировал и возвел прочные ветроустойчивые конструкции примечательной элегантности, которые стали его промышленной визитной карточкой. В 1876 году его параболический железнодорожный мост через ущелье реки Дору в Порту, Португалия, был провозглашен эстетическим шедевром инженерной изобретательности.

Итак, к сорока годам Гюстав Эйфель приобрел известность и богатство, в то время как его фирма все активнее работала в отдаленных районах за пределами Франции. Дома он был любящим отцом семейства, его жена и дети счастливо устроились в особняке на улице Прони, всего в нескольких кварталах от прекрасного парка Монсо. Слабое здоровье жены всегда беспокоило его, а в середине 1877 года она серьезно заболела. В отчаянии он написал родителям: