Вальтер Беньямин - Люди Германии. Антология писем XVIII–XIX веков

Готтхильф Иеронимус Амелунг (1741–1800) – друг и однокашник Лихтенберга, пастор, состоявший с ним в многолетней переписке. С Лихтенбергом его связывали, в частности, общие интересы в области физики.

Чтобы проникнуться духом следующего письма, нужно иметь в виду крайнюю скудость не только этого пасторского дома в Прибалтике, оделённого разве что долгами да четырьмя детьми, но и дома близ Замкового рва [11] Иммануил Кант в 1783 г. купил дом возле Кёнигсбергского замка, на Принцессин-штрассе. , где жил адресат письма – Иммануил Кант. Здесь не было «оклеенных обоями или великолепно расписанных комнат, собраний живописи, эстампов, роскошных предметов обихода, пышной или хоть сколько-нибудь ценной мебели, не было даже библиотеки, для многих, правда, тоже составлявшей лишь часть меблировки. Жилец этого дома никогда не предавался дорогим увеселениям, прогулкам и даже играм – ничему подобному» [12] Цитата из книги «Примечательные высказывания Канта в передаче одного из его застольных друзей» (1804), написанной профессором теологии, ориенталистом Иоганном Готфридом Хассе (1759–1806). . Войдя, «попадаешь во власть мирной тишины… Поднявшись по лестнице… поворачиваешь налево и, пройдя очень простой, ничем не украшенной и изрядно закоптелой передней, видишь более просторную комнату, выполняющую роль гостиной, но лишённую какой-либо роскоши. Диван, несколько простых, обитых холстом стульев, горка с фарфоровой посудой, бюро, хранящее домашнее серебро и немного денег про запас, рядом термометр, консоль… – вот и вся мебель, занимавшая часть выбеленных стен. Далее посетитель входит в очень простую и скромную дверь и – побуждаемый приветливым окликом “Входите!” – оказывается в столь же бедном Сан-Суси» [13] Цитата из книги «Примечательные высказывания Канта в передаче одного из его застольных друзей» (1804), написанной профессором теологии, ориенталистом Иоганном Готфридом Хассе (1759–1806). «БеднымСан-Суси» здесь назван кабинет. Прибегнуть к такой метафоре Хассе позволяет тот факт, что этот дворец Фридриха Великого был единственной частной резиденцией, не предназначенной для представительских целей. .

Неизвестный автор. Дом Канта. 1842. На заднем плане – башня западной стены Кёнигсбергского замка

Таким путём, видимо, и следовал юный студент, привёзший это письмо в Кёнигсберг. Несомненно, всё оно проникнуто истинной человечностью. Но, как и всякое законченное творение, оно одновременно обозначает также условия и границы того, чему даёт столь завершённое выражение. Условия и границы человечности? Конечно, и, надо думать, они бросаются нам в глаза тем сильнее, чем отчётливей выделяются на фоне средневекового образа жизни. Если Средневековье ставило человека в центр Вселенной, то для нас такое положение и состояние столь же проблематично, будучи подорвано новыми средствами научного исследования и познания, разложено на тысячу элементов и тысячу законов природы, подвергших наш образ радикальной трансформации. И теперь мы оглядываемся на эпоху Просвещения, для которого законы природы ни в одном пункте не входили в противоречие с ясно обозримым порядком природы и которое понимало этот порядок как некую регламентацию: все подданные распределены по сословиям, науки – по отделам, имущество – по сундучкам, человека же как homo sapiens оно отличало от других творений одним лишь тем, что тот одарён разумом. Такова была пространственная узость, в которой человечность разворачивала свои возвышенные деяния и без которой была обречена на увядание. И если неразрывная связь убогого, тесного существования и подлинной человечности нагляднее всего выражается у Канта (явившего собой фигуру, срединную между школьным учителем и народным трибуном), то письмо его брата показывает, как глубоко в народе было укоренено подобное чувство жизни, нашедшее выражение в писаниях философа. Иными словами, когда речь заходит о человечности, не следует забывать об узенькой бюргерской комнатке, куда Просвещение бросало свой свет. И вместе с тем здесь выявляются и более глубинные социальные предпосылки, на которых зиждется отношение Канта к своим братьям и сёстрам [14] Из девяти детей, рождённых матерью философа, выжили пятеро: у Иммануила Канта была старшая сестра, две младшие и младший брат – автор письма Иоганн Генрих. : забота, которой он их окружал, и то поразительное прямодушие, с каким он раскрывал им свои намерения касательно завещания и других видов поддержки, которую оказывал им при жизни, следя, чтобы никто из них – ни его собственные братья и сёстры, «ни их многочисленные дети, из коих кое-кто и своих детей имел, не терпели бы нужды» [15] Из письма Канта брату Иоганну Генриху от 17 декабря 1796 г. . И так, пишет он дальше, будет продолжаться, пока он не освободит своё место в этом мире, но и после него, есть надежда, для родственников и семьи останется нечто не вовсе незначительное. Понятно отсюда, почему племянники – в этом послании и последующих – так «ластятся… на письме» к своему досточтимому дядюшке. И действительно, когда их отец умер в 1800 году, раньше своего брата-философа, Кант завещал им то, что прежде полагалось покойному.

Альтраден, 21 августа 1789

Любезный брат!

Думаю, будет разумно, если мы с тобой, после череды лет, прошедших без переписки, снова сблизимся друг с другом. Оба мы стары, и вскоре кто-то из нас отойдёт в вечность; посему нам подобает оживить в памяти минувшую пору, но с условием – впредь время от времени (пусть и нечасто, но уж точно не дожидаясь, пока минуют годы или даже пятилетия) посылать друг другу весточки о том, как мы оба живём, quomodo valemus

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Говоря о 25 письмах (а не о 27, как в наст. изд.), Беньямин, вероятно, исключает, помимо письма Шлегеля, не вошедшего в издание 1936 г., письмо Цельтера, «выдернутое» из хронологического ряда. (Надо отметить, что оно – не единственное, нарушающее порядок. Например, письмо Песталоцци тоже от него отклоняется.)