Николай Задонский - Денис Давыдов (Историческая хроника)

– Как, Данилыч, сумеем весь этот разъезд захватить?

– Почему же нет, ваше высокоблагородие? Попробовать можно! – отозвался Крючков. – Я с десятком доброконных казаков наперерез вдоль лощины пойду, а десяток других прямиком направим…

– Имей, однако, в виду, ежели хоть одного француза упустим, он может поднять тревогу в Царевом Займище и все дело погубить: я бы сам рисковать не стал, да «язык» до крайности нужен. Черт их знает, сколько там войск собрано!

– Постараемся без охулки, выше высокоблагородие… Не извольте беспокоиться!

Казаки помчались. И управились с противником быстро. Разъезд, состоявший из десяти конных егерей при одном унтер-офицере, видя себя окруженным, сдался без боя. От пленных Денис узнал, что в Царевом Займище стоит транспорт со снарядами, прикрываемый сильным кавалерийским отрядом из двухсот пятидесяти человек. Численное превосходство противника не изменило смелого замысла Дениса. Свернув в лес, партизаны стали продвигаться вперед. Но около села они встретились с сорока неприятельскими фуражирами, которые, увидев партизан, быстро поскакали назад, к своему отряду.

Положение создалось рискованное. Фуражиры могли опередить партизан и предупредить своих… Но отступать после сегодняшних успешных дел не хотелось. «Повелевай счастьем, ибо одна минута решает победу», – припомнился вдруг Денису один из суворовских советов. И, оставив при пленных тридцать гусар, Денис помчался с остальной своей командой вслед за фуражирами.

В Царевом Займище, куда ворвались партизаны, нападения никто не ожидал. Фуражиры не успели даже сесть на коней. Тех, кто вздумал защищаться, положили на месте. Лишь немногие, пользуясь темнотой, спаслись бегством.

Партизаны захватили еще сто двадцать пленных, несколько фур с патронами и провиантом, а главное – смелое нападение вселило в них уверенность в своем превосходстве над более сильным противником. Спустя три дня отряд Дениса Давыдова, выйдя опять на столбовую дорогу, с не меньшим успехом разгромил в селе Федоровском, близ Вязьмы, другой неприятельский транспорт.

Смелые действия армейских партизан, как и рассчитывал Денис, произвели огромное впечатление на местных жителей. Крестьяне соседних сел и деревень все чаще и чаще присылали к нему своих ходоков, оказывали всяческую помощь. Связь с народом устанавливалась крепкая. И Денис, отправив в главную квартиру армии рапорты о боевых действиях отряда, серьезно задумался над тем, чтобы из крестьян-добровольцев создать пехотный полк. Однако вскоре представился другой случай пополнить свои силы. Денис получил известие, что в Юхновском уезде простаивают без дела два казачьих полка, находившихся в ведении начальника калужского ополчения. А начальником был не кто иной, как старый знакомый, добрейший и милейший отставной генерал Василий Федорович Шепелев, некогда командир гродненских гусар.

Мысль о том, чтобы взять у него казачьи полки под свою команду, показалась Денису весьма привлекательной. Но как ее осуществить? Денис не сомневался, что просьба о включении казачьих полков в его партию, несмотря на добродушие генерала, будет отклонена, ибо генеральское самолюбие в данном случае возьмет верх над соображением о целесообразности и пользе предложенного мероприятия. Поэтому Денис счел для себя извинительным применение небольшой хитрости. Вечером, на привале, Митеньке Бекетову, которого решил послать к генералу, Денис объявил:

– Мы добровольно поступаем под начальство его превосходительства! Понятно?

Зная, что командир больше всего на свете дорожит самостоятельностью своих действий, Бекетов пришел в удивление.

– Извини, Денис Васильевич, не могу поверить… Ведь тогда придется отказаться от независимости…

Денис рассмеялся, перебил:

– Ничего подобного, Митенька! Дело обстоит не так страшно… Я напишу генералу, что, избрав для своих поисков местность, смежную с губернией его превосходительства, считаю за особое счастье служить под его начальством и доносить обо всем происходящем, а посему прошу подкрепить меня означенными казачьими полками.

– Все же, следовательно, придется подчиняться его распоряжениям?

– Каким? Характер Василия Федоровича мне отлично известен. Он придет в восхищение от моего предложения, даст казаков, затем будет сочинять для меня длиннейшие и глупейшие инструкции, вовсе не обязательные для исполнения, ибо генерал при всех своих превосходных качествах обладает завидной привычкой быстро забывать все им написанное… Ну, а ежели, получая мои рапорты, он возмечтает, будто удары наносятся по его планам и инструкциям, в претензии я не буду… Человек превосходнейший, бог с ним! В общем, друг Митенька, – весело сказал Денис, похлопывая по плечу Бекетова, – скачи с моим донесением в Калугу. Кланяйся почтительно его превосходительству и возвращайся с предписанием генерала в Юхнов. Я тем временем устрою там для отряда трехдневный отдых и займусь созданием ополчения..

– Не перемудрить бы нам только, Денис Васильевич, – отозвался Бекетов.

– Да, мудрость-то, положим, не бог знает какая! – ответил Денис. – Мы со слабыми своими силами за десять дней триста семьдесят пять французов в плен взяли да на месте сколько положили… А ежели удастся отряд хотя бы раза в три усилить – не на сотни, а на тысячи счет поведем! Отечество, Митя, в обиде на нас не будет.

Маленький тихий городок Юхнов с веселыми деревянными домиками в садах и широкими немощеными улицами был необычайно возбужден известием о прибытии партизанского отряда Дениса Давыдова.

Большая партия пленных, проследовавшая на днях через город, а также присланные сюда неприятельские фуры с оружием, патронами и военным имуществом достаточно убедили юхновцев в том, что партизанский отряд Давыдова является надежной их защитой. Имя предприимчивого командира повторялось всеми, и, как всегда в таких случаях, сплетая быль с небылицами, обыватели создавали различные истории, якобы связанные с деятельностью Давыдова. Это усиливало общий интерес к нему.

В доме юхновского предводителя дворянства, где с раннего утра от приготовлений стоял дым коромыслом, ожидали Дениса с особенным нетерпением, вызванным, впрочем, причинами более обстоятельными, нежели простое любопытство.

Семидесятилетний хозяин, Семен Яковлевич Храповицкий, полковник в отставке, когда-то служивший в потемкинских и суворовских войсках, обладал большой твердостью духа. Как только район военных действий приблизился к Юхновскому уезду и многие помещики поспешно стали уезжать из своих имений, Семен Яковлевич с негодованием заявил:

– Мне прискорбно глядеть, когда дворянин, забыв честь и совесть, поступает подобным образом… Наш долг, не вдаваясь в панику, помышлять лишь о защите против иноземцев!