Александр Нилин - Красная машина

Женщины играли более индивидуально в пору, когда мужчины играли строго в пас, придерживаясь тренерских установок.

Женщины импровизировали чаще, чем мужчины.

В первые послереволюционные годы, когда власть безоговорочно приняла футбол, не находя в нем ничего буржуйского, некоторые философы от спорта видели в нем игру аполитичную. Острили, что любители футбола Октябрьской революции и не заметили и по-прежнему захвачены не классовой борьбой, а постоянным соперничеством Москвы и Петрограда, где питерцы выигрывали чаще, но москвичи никогда не сомневались в том, что играют лучше…

Женщины своим участием вводили футбол в ранг политической игры, ибо она становилась частью женского движения за равные с мужчинами права.

Авиация же была спортом настолько опасным, что примешивать к ней что-либо казалось кощунственным. Женщины так женщины, раз рискуют наравне.

Три самые знаменитые женщины-авиатрессы интриговали Россию никак не меньше самых популярных цирковых атлетов – и уж наверняка относились к спортивной элите.

Лидия Зверева, первая русская женщина, посвятившая себя служению авиации, считала своей задачей – создать возможности «обучиться пилотажу как можно большему числу русских женщин».

В Риге она открыла авиационную школу, куда принимали женщин. Обучение происходило на аппаратах систем «Фарман», «Блерио» и «Ньюпор». При школе открылись мастерские, в которых строились аппараты разных типов.

Военное ведомство дало Лидии Зверевой заказ на несколько аппаратов «Фарман» № 16.

Любовь Галанчикова обучалась в знаменитой Гатчинской авиационной школе. Первый же ее публичный полет завершился катастрофой – хулиган из «зазаборной» публики якобы от восторга бросил палку, попавшую в пропеллер, «вследствие чего аппарат рухнул». Галанчикова отделалась ушибами – и продолжала летать. Знаменитый конструктор Фоккер пригласил ее на свою фабрику в Германию, где она совершила множество полетов на «Фоккере». Во время одного из них она установила мировой женский и всероссийский рекорды, достигнув высоты 2200 метров. Свои впечатления от полета она изложила весьма живописно: «Я поднималась все выше и выше. Сначала меня очень интересовала расстилавшаяся внизу картина: аппараты, летавшие в это время, казались как бы приплюснутыми к земле, в то время как в действительности они находились на высоте нескольких сот метров.

Но чем выше я поднималась, тем туманнее становилась партия предметов на земле. Наконец, когда я была на высоте свыше 2000 метров, я видела под собой лишь белую оболочку тумана, а кругом зарево восходящего солнца».

Княгиня Евгения Шаховская – большая, по мнению журнала «К спорту!», спортсменка – чаще летала в Германии, чем в России.

Она стала первой женщиной-пилотом аэроплана «Райт». Княгиня считала, что «авиация не трудна – не требует ни физической силы, ни особенных познаний. Она только опасна, но если человек пренебрегает этим обстоятельством, то авиация не является чем-то особенным».

Наступил момент, когда у журналистов появился трагический повод придраться к ее словам. Не является ли это пренебрежение опасностью причиной катастрофы и гибели одного из наилучших русских авиаторов?

Княгиня пилотировала аэроплан с Всеволодом Абрамовичем – ее учителем и ведущим пилотом фирмы «Райт» – на борту в качестве пассажира. При резком движении рулем (Шаховская выравнивала аппарат после провала в воздушную яму, когда заметила перед собой другой аппарат) аэроплан накренился и рухнул на землю.

По свидетельству «К спорту!», катастрофа, в которой княгиня чудом осталась в живых, «произвела впечатление на всех авиаторов».

Начало века обещало уклон в технические виды спорта.

Мир казался опьяненным скоростью. Быть с веком наравне уже тогда значило мчаться куда-то круглосуточно, обгоняя, опережая всех. Про самодостаточность, самоценность пешехода вспомнили лишь Ильф и Петров уже в тридцатые годы…

Помимо авиации, наземные жанры: велосипед, мотоцикл автомобиль, наконец. Любовь к автомобилю пронизывает страницы спортивных журналов.

В портретах гонщиков-автомобилистов печаль спокойной отваги. И нечто затаенное…

Но век для России начинался иномарками и завершается иномарками. Впрочем, «Формула-1», и без участия наших пилотов превращается в излюбленное телевизионное зрелище.

В наших журналах до сих пор считается, что крупный план при изображении кого-либо, портрет – поощрение. И позволять такого рода баловство следует изредка.

Зря. По выражению лиц, прищуру глаз, одеревенелости мышц мы судим о времени, заглянувшем в эти лица, в них отпечатавшемся, вернее, запечатленном…

И как нам повезло, что в редакциях журналов начала века фотографическое внимание щедро ко многим. Фотография действительно факт, а не реклама. Хотя, в сущности, и реклама, навязывающая тогдашней России спортивный образ жизни.

Искусство портрета отнюдь не всегда на высоте. Заметно позирование, заметна тяга фотографов к постановочности, притом что репортажный пульс в журналах той поры отчетлив: спорт молод, но снимать его уже научились.

В снимках – понимание ситуации, а это в спортивной фотографии едва ли не главное. Понимание ситуации и проникнутость состоянием. Журналы листаешь, возвращаясь, чьи-то глаза или поза западают, мешают окончательности расставания.

Кстати, через статичность, через стандарт позы или мизансцены жизненные токи доходят никак не меньше. Позируя, человек все равно выдает, выражает свое отношение.

Интересно, что профессионалы, которых, рекламно раскручивая, вгоняют в образ, в проявлениях перед камерой однообразнее – есть элемент повторения маски. В любителях больше чудачества, странности. В снимках профессионалов аномалия выпячена. У любителей она проступает как бы сквозь стеснение.

Рассматривать снимки можно до бесконечности.

Финиш стометровки: наиболее экспрессивен оставшийся последним, он аж подпрыгнул, словно перепугал жанры, а победитель, сдвинув оборванную ленточку на горло, встретился взглядом со зрачком съемочной камеры.

Руки вскинуты крыльями – он выиграл с преимуществом, осталось время для выгодной подачи себя…

Победитель автомобильного «Звездного пробега», стартовавшего из Кишинева, господин Суручан за рулем машины фирмы «Бенц» на фоне теперешней академии Жуковского на Петербургском шоссе. Солидность главного бухгалтера. Иной тип – мотоциклист Столяров: в нем больше от оперного тенора…

Гладко причесанная голова, белые бутсы, белый воротничок, невозмутимость, заимствованная у англичан, но русский нос – вратарь сборной России Дмитрий Матрин из московского клуба «Унион». Снимок передает технику приема мяча на линии и в рамке ворот – фотограф явно разбирается в футболе.