Виктор Тарасов-Слишин - Воспоминания Анатолия. Документальная трилогия. Том первый

Затем следуя за санитаркой, Роза Адамовна пошла наверх. Тогда как я, остался её ждать с медсестрой, не выпускавшей моей руки. Через несколько минут, эта грозная тётя, отвела меня наверх и остановилась в дверях, ярко освещённой палаты.

Заглянув в помещение, я увидел незнакомого человека, который прилег на кровати и подпёр рукой, свою голову. При этом, его лицо выражало лёгкое напряжение, ведь он был вынужден, прислушиваться к тихой речи, белокурой женщины, которая сидела ко входу спиной, в медицинском халате. Тем не менее, вопреки видимой несуразице, я догадался о том, что это моя любимая мама!

Невнятно заголосив, я вывернулся из руки медсестры и бросился в объятия мамы, тогда как отец, идущий на поправку, после ранения, но подхвативший заразный туберкулёз, только глядел на меня, не в праве обнять! На прикроватной тумбочке, стояли игральные шахматы и пока взрослые разговаривали, я брал фигуры и разглядывал их причудливые изгибы. Вот то немногое, что сохранилось в моей памяти, связанное с посещением отца, в военном госпитале.

В отличие от меня, ничего не позабыла мать, которая везла в Анжеро-Судженский госпиталь, два тяжеленых чемодана с продуктами и настороженно следила, за моими выкрутасами! Поскольку я не замечал, перекладных тягот мамы и убегал вперед, рискуя потеряться. Мне было так весело, что даже позорная лупцовка на людях, меня не остановила! Видимо потому, что я рос шустрым и упрямым, но глуповатым мальчишкой…

В конце тысяча девятьсот сорок четвёртого года, отца вызвали в районный комитет, Коммунистической партии и предложили возглавить Мендольский совхоз, Всесоюзного Треста Золотопродснаба, располагавшийся в Ширинском районе Хакассии. Николай Гурьевич не мог отказаться, бросил костыли и начал расхаживаться, привыкая к тросточке. Потому что он, вместе с дедом Гурием и бабушкой Антонидой, был членом Всесоюзной Коммунистической Партии Большевиков, а это значит, что его жизнь была подчинена, жёсткой дисциплине.

Высказать разумные опасения, в связи с тем, что отец может не справиться с поставленной задачей, в райкоме никто не решился, хотя было известно, что он никогда в жизни, не занимался сельским хозяйством. Более того, до призыва в Рабоче-Крестьянскую Красную Армию и службы на Тихоокеанском Морском Флоте, отец работал токарем-фрезеровщиком на руднике «Знаменитый».

После семилетней службы, на Дальнем Востоке РСФСР, весной тысяча девятьсот тридцать девятого года, Николай Гурьевич демобилизовался и по возвращении домой, женился на Слишиной Розе, а потом родился я, их первенец. Таким образом, два предвоенных года, отец проработал токарем в рудничных мастерских, а после фронтового ранения и инвалидности, был назначен директором Мендольского совхоза.

Совхозный посёлок располагался на правом берегу Белого Июса, в сорока километрах от родного Туима. Центральная улица, на которой находился казённый дом, своей ближней стороной, обрывалась перед оврагом и протекающей речкой. Директорская квартира, положенная отцу в рублёном, двухквартирном доме, оказалась просторной. За высоким крыльцом, были сени с прихожей, а дальше шла кухня, смежная с горницей и спальней. Во дворе был дровяной сарай и небольшой посад, огороженный плетнём.

В верховьях Саян, начинает свой стремительный путь, Белый Июс. Который вытекает из высокогорных озёр, подпитываемых летом, из таящих ледников. Достигнув Хакасских равнин, его поток замедляется и возле деревушки Сютик, сливается с водами Чёрного Июса, рождая полноводный Чулым. На берегах последнего, прошли мои детские и юношеские годы.

После новогодних праздников, тысяча девятьсот сорок пятого года, отец уехал в Мендоль, а ранней весной, вместе со мной и Валеркой, приехала в посёлок мама. Нас встретили рублёные домишки, плетни выпасов, любопытные свиньи и небольшие огороды. Мы обратили внимание, что на шеях многих хавроний, красовались треугольные рамы, сооружённые из перекрёстных жердей, связанных между собой.

Поскотины и плетни в посёлке, были изготовлены без единого гвоздя, надёжно и просто, как строили наши предки. Используя в основании плетня, три горизонтальные жерди, удерживаемые по краям, вбитыми в землю, парными кольями, которые связанные между собой и вертикальными прожилинами, тальниковыми вицами. При этом, прожилины упруго вставлены, между жердями и просто поджаты, друг к другу.

В отличие от забора, жерди плетня рассыхаются и со временем, начинают хлябать. Данное обстоятельство, хорошо известно Мендольским свиньям! Которые толкая рылом, научились их раздвигать и пролазить в огороды. Безнаказанно разрывая саженцы и выедая посадки. Только голь, как повелось на Руси, на выдумки хитра! Мендольские умельцы подумали и быстро остановили, пакостных животин, связывая жерди в треугольные хомуты и надевая на них.

Ещё мне запомнился, исполинский бык, который с тяжеловесной грацией, проходил по центральной улице, возвращаясь с выпаса. Заприметив которого, вся испуганная детвора, разбегалась куда подальше, от этого грозного исполина. И даже взрослые, заслышав утробный рёв могучего и рогатого бугая, взглянув на выпущенный, капающий стручок, жались к обочине. Благодаря стараниям Нади, теперь я примерно знал, зачем нужен этот орган и мог отличить мужскую особь, крупного рогатого скота, от женской…

В центре деревенской площади, росла высокая, раскидистая лиственница, под которой собирались для игр старшие ребята. В один из летних дней, по Мендольским избам, разнеслась невероятная новость! Что в одном из домов, расположенных возле площади, хозяин установил первый в посёлке, ламповый приёмник «Родина»!

Жители посёлка, пришли поглазеть на прибор и помочь владельцу с установкой радиоантенны. Сперва мужики выставляли шесты и натягивали между ними, сверкающую лаком проволоку, а потом на верхушке высоченной жерди, они закрепили сделанную из отрезков витой, медной проволоки, причудливую корону.

Во время подстройки антенны, все любопытные сорванцы и взрослые зеваки, заглядывали в окно и действительно видели, на высоком комоде, говорящий прибор в деревянном, изящном корпусе. Помимо которого, мне запомнился грозовой переключатель, прибитый к оконной раме и стоящая рядом, необычная керосиновая лампа. Поскольку на её стеклянной колбе, была водружена проволочная, многолучевая звезда с подсоединёнными, электрическими проводами, тянущимися к лампам гетеродина.

Правда технических подробностей, я тогда не знал, как и того, зачем в ясный день, была зажжена киросиновая лампа?! Только став взрослым, я прочитал об оснащении первых, отечественных радиоприёмников, термоэлектрическими генераторами, позволявшими вырабатывать от горения керосина, небольшой электрический ток. Ведь во многих уголках страны, линий электропередач, ещё не было.