Василий Новобранец - Я предупреждал о войне Сталина. Записки военного разведчика

В Академии мы, кроме военных дисциплин, фундаментально изучали марксизм-ленинизм. Должен признаться, что мне вначале было очень трудно работать по первоисточникам. Иногда овладевали сомнения – а нужны ли философские работы научного марксизма-ленинизма военному? А потом, когда разобрался с помощью преподавателей в гениальных произведениях классиков марксизма-ленинизма, я понял, как необходима теоретическая подкованность в этой области на любой работе.

В.А. Новобранец с женой М.К. Одерий, 1930 г.

Подобные же сомнения владеют и сейчас некоторой частью нашей студенческой молодежи. Они полагают, что социально-политические дисциплины в программах вузов снижают технические знания. Такие рассуждения глубоко ошибочны. Советскому специалисту во всех областях деятельности марксистско-ленинская подготовка необходима, как свежий воздух, как постоянно действующий аккумулятор энергии. Подлинными учеными и высококвалифицированными специалистами могут быть только те, кто в совершенстве овладел марксистско-ленинской теорией.

Примером тому может служить сам В. И. Ленин. Он, не будучи физиком, только на основе марксистского диалектического метода предсказал и как бы открыл ворота для дальнейшего изучения сложной структуры атомного ядра. Эта же сила философского мышления помогала Ленину очень тонко разбираться в сложности военной обстановки и давать военным специалистам очень точные решения сложных военных задач.

Марксистско-ленинское мировоззрение повышает также идейную стойкость и гибкость мышления советских ученых и специалистов.

В то время вышла книга Сталина «Вопросы ленинизма». Она стала «классическим» трудом. Ее взяли за основу политического образования. Стали подчищать и корректировать историю партии. Сталина причислили к теоретикам марксизма-ленинизма. В гениальную тройку теоретиков марксизма Маркс – Энгельс – Ленин включился Сталин. Фигура Сталина росла и ширилась и скоро совсем заслонила Ленина.

К счастью, наш выпуск слушателей Академии обучению «сталинизмом» подвергся в малой дозе, а последующие наборы обрабатывались со всей силой пропагандистского аппарата.

Неизгладимое впечатление на всех нас произвела командировка летом 1933 года, когда слушатели Академии совместно с преподавателями по заданию Генштаба проводили рекогносцировку маршрутов на случай войны. Наш курс выезжал для решения этой задачи в пограничные западные районы Украины. Работа была очень интересная. На ней мы проверяли наши знания, полученные в Академии.

Однако эта командировка врезалась мне в память на всю жизнь не по характеру работы, а по другой причине. Мы приехали в большое районное село. В первый же день по приезде пошли его осматривать. И были поражены мрачным малолюдием и тишиной большого села. Большая часть домов была заколочена или полуразрушена. Не слышно криков петухов и лая собак, не курится дымок из труб. Редкие встречные явно сторонятся нас, группы военных.

Что за страшная пустота села? Или чумной вихрь промчался над селом, не так давно, видимо, очень многолюдным?

Когда мы изучили подробно состояние этого села, что требовалось по характеру работы, то оказалось, что оно на 3/ 4состава вымерло от голода. И не потому, что не было урожая, а просто весь хлеб забрали у колхозников путем выполнения «встречных» планов. Причем такое положение было не только в этом одном селе, а по всем селам Украины. 1933 год войдет в историю Украины как наиболее трагический, год массовой гибели людей от искусственно созданного голода. Когда мы по этим вопросам обращались за разъяснениями к районным руководителям, то они причину голода разъясняли нам стандартными, твердо заученными газетными фразами: «Кулаки и подкулачники саботируют, колхозники, прогульщики и лодыри, не желают работать, правотроцкистская пропаганда и диверсанты панской Польши ведут подрывную работу и т. д.». А в действительности это был результат неумной сталинской политики в области колхозного строительства.

Учебу в Академии им. Фрунзе я окончил в мае 1934 года и тотчас же был направлен к месту службы в Ленинградский военный округ (ЛВО).

Благодаря тому что командующим войсками ЛВО был Борис Михайлович Шапошников, служба в Ленинграде стала для меня как бы продолжением учебы.

Вначале меня назначили на должность начальника 5-го отдела 33-й стрелковой пулеметной бригады 7-го механизированного корпуса, а затем перевели в оперативный отдел штаба округа.

Считаю большой житейской удачей, что мне пришлось работать под руководством такого крупнейшего знатока военного дела, ученого и полководца, прекрасного педагога и человека большого личного обаяния, каким был Б. М. Шапошников.

Оперативный отдел штаба вел разработки на случай войны, руководил оперативной подготовкой высшего командного состава войск округа и их штабов, руководил боевой подготовкой войск, разрабатывал учебные материалы полевых поездок, учений и маневров. Часть этой работы пришлось выполнять и мне.

Для характеристики Шапошникова и иллюстрации методов его работы расскажу об одной военной игре, во время которой я близко познакомился с Шапошниковым и впервые услышал о Рокоссовском.

На меня, как на новичка, возложили разработку большой фронтовой игры, в которой участвовали два военных округа: Ленинградский и Уральский. Руководителем игры был Б.М. Шапошников.

Во время разработки игры мне часто приводилось посещать командующего. Первый же прием произвел на меня совершенно необычайное впечатление.

Когда я зашел к нему в кабинет, он поднялся из-за стола, пошел мне навстречу, поздоровался, проводил к столу, усадил в кресло. Потом сел сам и спросил:

– Ну, голубчик, я слушаю вас.

Я в то время был молодой капитан, а он – убеленный сединами видный ученый и полководец, Маршал Советского Союза. Такого отношения к себе я еще не встречал. Но это, как я потом убедился, был обычный стиль Шапошникова. Он с уважением относился ко всем людям, независимо от их ранга, общественного и служебного положения и никогда не унижал человеческого достоинства.

В следующий раз, когда у меня уже были некоторые наметки игры, после его неизменной фразы «Ну, голубчик, я вас слушаю» я сказал:

– Товарищ командующий, нужно уточнить замысел игры за «синюю» сторону. У меня намечается вот такой вариант… – и показываю на карте свой замысел.

Шапошников внимательно выслушал и говорит:

– Неплохой вариант, я с вами согласен. А что, голубчик, попробуйте обдумать еще и вот такой ход… – И показывает весьма отличный от моего вариант.