Борис Немцов - Исповедь бунтаря

Политики – публичные люди. Они выступают по телевизору и пытаются учить людей жизни. Я давно понял, что народ в большинстве своем не слушает, что говорят политики, а смотрит, как они выглядят. Здесь мы похожи на артистов или представителей шоу-бизнеса. Для политика внешний вид – это профессиональная тема, и хочешь не хочешь, а надо за собой следить. Если политик обрюзгший, с потухшими глазами, то на него неприятно смотреть, а если он к тому же лидер какого-то движения, то как-то не верится, что это движение приведет к светлому будущему.

Я знаю очень много мужчин в Москве, которые зациклены на своей внешности и шмотках. И при этом не подумайте ничего дурного – они традиционной ориентации. Но на свой внешний вид, на одежду они тратят сил и денег гораздо больше, чем на все остальное в жизни. Таких мужчин принято называть метросексуалами. Они ходят в спортивный зал, загорают в солярии, делают педикюр и даже бреют ноги. Девушка ухаживает за собой, и ее усилия никогда не бывают чрезмерными – женская ухоженность не имеет предела, но когда мужики так себя ведут, меня начинает подташнивать. Мужчина должен быть чистым, опрятным и аккуратно одетым. Достаточно.

Гламур, в том числе и мужской, сейчас очень популярен в России. Возникает ощущение, что серьезных проблем в жизни не осталось, что вечный праздник и есть счастье. Огромное количество гламурных журналов, в том числе и мужских, огромное количество бутиков, в том числе и исключительно мужских. Люди начинают искать в этом смысл, серьезно обсуждать вопросы внешности. Меня поражает, когда нормальные люди вдруг серьезно обсуждают, скажем, стоит или нет делать педикюр.

Да, я хожу в дорогих ботинках. Хорошие ботинки по-прежнему – признак хорошего вкуса и благосостояния. Зато часы уже перестали быть критерием материального положения. Например, Михаил Ходорковский ходил в тайваньских или китайских часах по цене 9 долларов за штуку, хотя денег к этому времени он заработал миллиардов пятнадцать.

Политик не может сравнивать себя с моделью или актером. Одеваться необходимо нормально, но без фанатизма. И когда от человека несет потом, когда к нему невозможно подойти – это ужасно. Хотя таких людей можно встретить в том же Третьяковском проезде – на улице самых дорогих магазинов в Москве. Денег много, а вот с гигиеной проблемы.

Девушки – другая история. Они должны нравиться и себе, и окружающим. Для меня, как и для любого нормального мужчины, внешность женщины имеет большое значение, хотя рано или поздно все-таки хочется и о чем-то поговорить.

Впервые в моей жизни стимул следить за своим внешним видом возник в шестом классе. Однажды на школьной вечеринке, на дне рождения одноклассника, как водится, после еды и чаепития начались танцы. Мне очень сильно нравилась девочка по имени Марина. Я пригласил ее на танец, а она мне отказала. Она бросила на меня презрительный взгляд и сказала, что «с рахитами не танцует». Я был в шоке. Это произвело эффект ядерного взрыва, и я решил срочно спасать положение.

Зеркала отвергали очень высокого и крайне тощего парня. Жалкое зрелище: фонарный столб с человеческим, но изможденным лицом и кучерявыми непослушными волосами.

Так вот, в шестом классе я стал активно заниматься спортом. Сначала – байдарочной греблей. Но байдарку пришлось быстро забросить, потому что изверг-тренер заставлял нас заниматься два раза в день. И потому пришлось выбирать: либо спорт, либо учеба. Учебу бросать я не хотел, потому перешел в секцию баскетбола. Позже меня даже взяли в сборную университета.

Еще я играл в большой теннис (до всякой моды на эту игру) и занимался бодибилдингом. Мышечные ткани человека – это нечто поразительное. Если ты в детстве приобрел спортивные навыки – плавал, играл в хоккей, катался на велосипеде, а потом бросил, то даже через 30 лет можно восстановиться и набрать хорошую спортивную форму.

После университета пришлось очень много работать. Много времени отнимало репетиторство. От спорта начал отходить. Став губернатором, я практически перестал заниматься спортом. Много курил, мало двигался. К тридцати с небольшим организм начал разрушаться: появилось брюхо, я быстро утомлялся, не мог долго играть в теннис или проплыть километр. Для меня это состояние превратилось в серьезную проблему, я не узнавал сам себя, ведь в университете я на спор пробегал кросс 25 километров. Так и получилось, что я стал читать много литературы в поисках ответа на вопрос, как привести себя в порядок. Сын врача все-таки не очень верил во всякие диеты: кремлевскую, волковскую…

Я хочу поделиться личным опытом, потому что угробил кучу времени, совершил массу ошибок и потратил впустую много денег на пути к здоровому образу жизни.

Я долго ошибался. Например, думал, что чем больше буду заниматься спортом, тем лучше буду себя чувствовать, лучше выглядеть. Но, оказывается, перетренировка вызывает болезни. В частности, я часто простужался только потому, что слишком много времени тренировался, переносил слишком большие нагрузки.

Я считаю, что каждый для себя лично должен найти рецепт сохранения здоровья и хорошего внешнего вида. Но у каждого человека должен быть стимул для того, чтобы хорошо выглядеть. Мой стимул – чувство долга перед собственными детьми и сторонниками. К тому же я занимаюсь общественной деятельностью и должен быть в нормальной форме. Наконец, мне надело смотреть на опухшие мрачные лица и туши, которые едва передвигаются в пространстве и времени.

Итак, после тридцати лет я вдруг понял, что возникают проблемы. Работа чиновника – это борьба с собственным организмом: постоянные застолья, совещания, гиподинамия, недостаток сна. В 35 лет, на пике губернаторства, я превратился в полнеющего и дряхлеющего человека средних лет, замученного разными проблемами, курящего и раздражительного, не интересующегося почти ничем.

Я просыпался уже раздраженным и утомленным. И постепенно единственной истинной страстью становилось курение. А ведь это ужасно, когда человек получает удовольствие только от того, что его уничтожает.

Начались сильнейшие боли в спине. Однажды во время прямого эфира на телевидении в программе Савика Шустера у меня так сильно схватило спину, что я едва не рухнул в обморок. Спасло то, что я упросил Савика, чтобы он объявил перерыв на рекламу.

Второй раз я упал в изнеможении в 1998 году – в разгар конфликта с шахтерами. Я тогда не спал три дня, объезжая очаги шахтерских выступлений. Они перекрыли железную дорогу, мы старались дорогу разблокировать… И ночью, выступая перед шахтерами, я упал без сознания. Упал от боли. Так сильно болела спина. Мне исполнилось в тот момент 38 лет.