Александр Родимцев - Под небом Испании

Я стоял в кабинете у Петровича и внимательно слушал его приказ. Сегодня он был как никогда серьезен и особенно подтянут. Глаза припухшие и усталые – следы бессонной ночи. Таким его здесь я еще никогда не видел.

– Как мне известно, у тебя хорошо подготовлены двадцать четыре испанских пулеметных расчета? – обратился ко мне Петрович. – Поедешь вместе с ними в Мадрид. Настало время действовать. Прихватишь с собой два-три десятка пулеметов «максим» с боеприпасами. Если все это привезешь вовремя – будет большая помощь республиканцам. Подбирай надежных людей.

Петрович предупредил, чтобы пулеметы, привезенные в Мадрид, попали в руки бойцов 5-го коммунистического полка. Он также сообщил, что вместе со мной в Мадрид едет испанский офицер из штаба Центрального фронта. Он знал, где нам остановиться в столице, кому передать пулеметные подразделения, с кем держать связь.

Провожая меня, Петрович говорил не спеша, задумчиво, как бы взвешивая и проверяя свои слова. Потом его глаза потеплели:

– Вижу, вижу, о чем хочешь спросить, – заулыбался он, – останешься в Мадриде, попробуешь своих молодцов в деле.

И он посоветовал мне проситься в одно из подразделений Листера или Модесто.

– Посмотришь, как стреляют, да и сам в грязь лицом не ударь, покажи, как следует бить по целям, – подзадоривал Петрович. – А то, наверное, привык уже целиться только в тире.

– Постараюсь сделать все, как надо, – ответил я.

Настало время прощаться с Петровичем, и я вдруг вспомнил о главном: «Встретит ли меня в Мадриде кто-нибудь из русских?»

Петрович широко раскрыл глаза и сделал такое лицо, как будто его спрашивали, «есть ли жизнь на Марсе».

– Эх, камарада Павлито, что ты спрашиваешь? Откуда я знаю, есть ли в Мадриде русские? – И он лукаво улыбнулся. – Думаю, что есть. А пока придется ехать одному.

Я радовался новому приказу. Честно говоря, мне как-то было неудобно перед моими учениками. Они проходили курс обучения и отправлялись в действующую армию, а я все сидел в тылу, не мог им в бою показать, как работают наши «максимы». И вот я тоже еду на фронт, к пулеметчикам.

Перед отъездом я вместе с испанскими дружинниками смотрел наш фильм «Чапаев». Испанцы шумно реагировали на все события, происходящие на экране, подбадривали чапаевцев, по-детски плакали, когда воды холодного Урала сомкнулись над головою смертельно раненного комдива. Я смотрел фильм и вспоминал свое детство. Ведь Чапай был мой земляк. И река Урал – моя родная река. Мальчишками мы сутками скакали на палках верхом, подражая кавалеристам. Вместо бурки – дедовский тулуп, вместо папахи – зимняя шапка. И все мы мечтали стать пулеметчиками, кавалеристами, комиссарами.

И вот теперь здесь, в Испании, мои боевые соратники тоже увидели Чапаева, его лихого ординарца Петьку.

… Прошло несколько дней. Закончены сборы, и мы приготовились в дорогу. Рано утром, когда на горизонте едва начало светать и черное небо слегка посиреневело, раздалась команда: «По машинам!» Шумные, говорливые испанцы и интербригадцы в мгновение расселись по местам.

Солдаты, одетые в новое обмундирование, вооруженные кто карабином, кто винтовкой, кто пистолетом, оживленно обсуждали предстоящее сражение. Огромные, с тупыми радиаторами грузовики взревели моторами. Колонна тронулась по Альбасетско-Мадридской автостраде.

Я и мой попутчик – офицер забрались в кузов на ящики с патронами.

Дорога причудливо вилась под лучами солнца, словно хотела скрыться, убежать от жары. По сторонам скалистые горы сменяли спокойные долины с виноградниками, фруктовыми садами.

Под раскидистыми деревьями одного из таких садов машины остановились. Вездесущие мальчишки деловито принялись оглядывать солдатское снаряжение, щупали наши военные френчи, с завистью гладили кобуры пистолетов. К головной машине подошел седой, сгорбленный старик. Огромная соломенная шляпа закрывала его лицо.

Дед ласково оглядел нас, медленно поднял старческую руку:

– Салюд, камарада!

– Здравствуй, отец, – ответил я. – Жарко в Мадриде?

– Жарко, очень жарко, русский, – медленно заговорил старик. – Ох, как жарко. – И он стал грозить кулаком, адресуя свои проклятия фалангистам.

Только теперь мы заметили, что сзади старика стоит худенький парнишка лет четырнадцати с огромной кошелкой апельсинов. Дед поманил мальчика крючковатым пальцем, тот подошел и принялся раздавать золотистые апельсины пулеметчикам.

– Бери, бери, камарада, – шептал испанец каждому. – Вырастим еще. Только одна просьба: возьмите с собой моего внука Валентина Розалес. Смекалистый парень. Будет хорошим бойцом.

Мы замялись. Мал парень-то. Может быть, взять в пулеметный расчет подносчиком патронов? Старик настаивал. Он положил руку мне на плечо, умоляюще заглянул в глаза.

– Уважь, камарада. Возьми. Я не могу держать винтовку, он за меня станет мстить иродам.

Мы согласились. Валентин Розалес поехал вместе с нами в Мадрид.

И снова дорога. Седая, пыльная, она отчаянно бросалась под колеса машин. Я долго смотрел на загадочные предметы впереди. Можно было подумать, что какой-то шутник воткнул в землю гигантские спички. Когда подъехали ближе, увидел обыкновенные трубы. Трубы на поверхности, а вся деревня спряталась под землю.

Люди здесь жили в сырых землянках. Да, это не то фешенебельные виллы Барселоны, Валенсии, Мадрида. Уж сюда-то наверняка не приезжали загорать богатые туристы из Европы и Америки!

Здесь живет бедный люд Испании. Это против них подняли фашистский мятеж генералы Санхурхо и Франко. Реакционеры спрятались, притихли, когда родилась республика. Главный организатор и вдохновитель мятежа генерал Санхурхо, сделавший блестящую карьеру на войне в Марокко, был начальником гражданской гвардии при монархии. 10 августа 1932 года он поднял в Севилье восстание против республики. И все же монархисты тогда еще просчитались. Предателя арестовали. Однако нашлись сердобольные, и виселицу ему заменили тюрьмой, А потом мятежному генералу помогли бежать в Португалию, где он завербовал наемников. Побывав в Германии, Санхурхо договорился с Гитлером о поддержке. Казалось, все было готово к выступлению.

Но когда Санхурхо пытался тайно перебраться в Испанию, его самолет неожиданно рухнул на землю. Так бесславно закончил свой путь один из главарей мятежников.

Но реакционеры не унимались. Они сделали теперь ставку на Франко. Он всегда был сторонником военного мятежа и противником республики. Франко выступал за установление в Испания фашистской диктатуры и готов был на самые тяжкие преступления ради достижения своей цели.

Первым подручным Франко был генерал Мола. Он тоже начинал в Марокко. А затем, будучи начальником полиции при правительство Беренгера, стрелял по студентам-медикам, вышедшим на демонстрацию, обрушил огонь на госпиталь медицинского факультета. При правительстве Хиля Роблеса Мола делал карьеру в Наварре.