Александр Родимцев - Под небом Испании

Митя узнал об этом и неодобрительно покачал головой: «Не так надо учить». И сам взялся за парня. Идет Митя в класс заниматься и как бы ненароком Васю зовет: «Пойдем посмотрим, что сегодня задали». Так и стали вместе готовиться. А через месяц-другой Линькова не узнать. Отвечал у доски бойко, вдумчиво. А когда кто-нибудь шутя предлагал ему списать, сердито хмурил брови.

Курсантские годы! Ох, как дороги и трудны были они. Но зато сейчас я всегда с гордостью вспоминаю это время.

Однажды после занятий в коридоре ко мне подошел Митя:

– Новость, Саша! Нас включили в состав почетного караула, будем стоять у Мавзолея.

– Кто еще из ребят назначен?

– Семен Семенов, Вася Линьков, Митя Скоробогатов и Николай Ларин.

И вот впервые мы стоим на посту у саркофага В. И. Ленина. Многое хотелось сказать в эту минуту, но в Мавзолее стоит тишина. Слышно, как тяжело вздохнул, судя по всему, уральский рабочий, приехавший отдать дань уважения вождю.

Так бежали наши дни в училище. Мы несли почетную вахту, учились, знакомились с Москвой.

Однажды под выходной день Митя встретил меня:

– Сегодня пойдем в Большой театр! Я достал билеты.

– Вот тебе и номер: в Большой театр! Мы, кавалеристы, когда идем в кино, и то от нас шарахаются в стороны. Шинель-то пропитана аммиаком, обмундирование рабочее. А что касается парадного – разве старшина разрешит?

– Я все обдумал. У меня есть гражданские костюмы, в обеденный перерыв забежим и примерим. Какой подойдет, тот и наденешь.

Митя жил тогда в Кремле, в квартире своего отца.

Я долго стеснялся, отказывался, хотя мне хотелось побывать в театре. Но он настоял на своем. И вот вечером мы слушали «Ивана Сусанина».

После окончания училища нас с Митей назначили в кавалерийский полк. А отсюда его отозвали на дипломатическую службу. Он был сотрудником военного атташе при советском посольстве в Испании.

И вот в Альбасете мы встретились с ним. Мне не терпелось узнать, каким оружием в данное время располагает арсенал, кто работает в нем, откуда люди прибыли и каких специальностей? Митя спокойно, не торопясь отвечал мне.

Долго в этот вечер засиделись мы. Митя рассказывал о своей работе. Дел у него было много. Стали прибывать добровольцы из Советского Союза. Приехал прославленный летчик Серов со своими асами, прибыли танкисты: Новиков, Кривошеий, Цаплин, Погодин, Павлов, Малышев. Всех их надо разместить, определить на работу, правильно использовать их опыт, знания, так, чтобы они смогли принести как можно больше пользы. Подыскивать инструкторов, учить испанцев хорошо владеть этим оружием тоже входило в круг обязанностей Мити Цюрупы и его коллег по работе. Пришли первые советские пароходы «Зырянин», «Нева», «Кубань». Они доставили самолеты, танки, орудия, пулеметы, продукты питания, медикаменты, одежду.

– Сейчас много вооружения доставлено из Советского Союза: винтовки, ручные пулеметы, много пулеметов «максим», которые ты хорошо знаешь. Но специалистов мало. Мне приходится днями находиться в арсенале. Жаль, что из пулеметчиков ты один приехал. Сейчас, как никогда, нужны специалисты.

– Может, из белоэмигрантов-добровольцев есть специалисты?

Митя покачал головой.

– Нет, я уже пытался узнать. Никого нет. Правда, сейчас приехала большая партия добровольцев, может быть, кто-либо и найдется.

– Беда моя – не знаю испанского языка. Найди мне переводчика, – попросил я Митю. – А когда сам выучу испанский, то можно будет обойтись и без посредника.

Цюрупа рассмеялся:

– Саша, пока ты выучишь язык, война кончится. Хороший переводчик тебе обязательно нужен. И найти такого сейчас можно. Помнишь, я тебе предлагал изучать испанский язык в полку, но ты не хотел. А как бы он сейчас пригодился.

На следующее утро мне прислали переводчика, вернее переводчицу. Это была уже знакомая мне Мария Хулия, ныне Мария Фортус – майор в запасе. Невысокого роста, на вид совсем молодая, подвижная и разговорчивая. С ней мы и поехали в арсенал.

У нее была сложная и интересная биография. В 1918 году Мария вела агитационную работу среди французских моряков, в годы гражданской войны вместе с другими сотрудниками ЧК боролась со скрытыми врагами революции. Когда в Херсон пришли немцы, Мария Александровна и ее товарищи вынесли из города документы, ценности. Измученные, голодные, донесли их до Киева, до представителя Чрезвычайной комиссии. Здесь силы оставили Марию. Только успела передать драгоценности и… упала в обморок.

Мария задолго до мятежа вместе с испанскими коммунистами боролась за установление республики. Вместе с ней боролись ее муж и сын. Здесь, в Испании, она оставила две самые дорогие могилы – мужа и сына-летчика.

Работа у нее была ответственная и очень опасная. Мария не имела права рисковать своей жизнью. И поэтому, когда погиб ее муж (он был секретарем ЦК Компартии Каталонии), она могла лишь в толпе пройти мимо гроба любимого человека – ее искала полиция. Потом Испания стала республикой. И Мария вместе со своими испанскими друзьями радовалась победе Народного фронта. Но радость оказалась недолгой. Фалангисты подняли мятеж. Мария ушла на фронт. Я сам видел, как мужественна и решительна бывает Мария в трудные минуты. Однажды мы приехали с ней на участок фронта, который обороняли анархисты. Фашисты начали здесь сильную атаку, авиация, артиллерия, танки – все это подействовало на обороняющихся. И анархисты побежали… Они бросали оружие, снаряжение и в панике метались под огнем врага. И тогда из окопа во весь рост поднялась Мария Фортус. Она бросилась навстречу анархистам: «Сто-о-й!» При виде рассерженной женщины многие остановились, солдатам стало стыдно. Они вернулись на позиции.

Вот такой я и запомнил на всю жизнь Марию – стремительной, решительной, непоколебимой.

В пути, когда мы ехали в арсенал, Хулия предупредила меня, чтобы я смелее брался за работу.

– Важно завоевать любовь и доверие интернационалистов. Покажи, что ты хороший специалист и профессор своего дела, – советовала Мария. – Они сразу полюбят тебя за твой труд, умение, и ты завоюешь у них авторитет. В арсенале много бойцов, которые хорошо знают русский язык; они с большой охотой окажут тебе помощь.

Вот и арсенал.

В огромном невзрачном сарае вытянулись узкие столы, сколоченные из шершавых досок, к стенам приросли верстаки. Повсюду толпились молодые люди. И трудно понять, кто здесь работает: то ли рабочие, то ли солдаты, то ли партизаны. Некоторые щеголяли в новеньких синих комбинезонах, другие пришли сюда в обыкновенных гражданских костюмах и сейчас, боясь их запачкать, нацепили длинные замасленные фартуки. Третьи носили полувоенные костюмы цвета хаки, пошитые разными фасонами.